Андрей Тарковский: «Душа тебе зачем?»

На модерации Отложенный В советское время с фильмов гения уходила треть зрителей. Сегодня в кинозале вообще остались бы единицы Величайший русский режиссер Андрей Тарковский был похоронен 3 января 1987 года. Но двадцать семь лет назад об этом печальном событии, даже спустя несколько дней, укромно сообщили лишь два-три советских издания. И виной тому были не только новогодние праздники. За два года до этого Тарковский публично отказался возвращаться в Советский Союз из Италии, где он работал. Тогда такие решения приравнивались к предательству Родины. Он объяснял, что поступил бы по-другому, если бы был востребован в Москве. Но, на все его обращения, власть отвечала молчанием.

…В советское время я подрабатывал студентом в массовках на «Мосфильме». Платили гроши, но тогда на жизнь хватало и этого. А в тот раз меня пригласили для съемок в эпизоде фильма «Дульсинея Тобосская». За три смены – 21 рубль. Это было очень-очень много, как мне тогда казалось. Двадцать один советский рубль.

Андрея Тарковского увидел в мосфильмовском переходе между павильонами… В длиннющем, неказистом коридоре, выкрашенном невзрачной охрой. Он стоял и смотрел в никуда. Там из окна просто некуда было смотреть. А он стоял и смотрел. Величайший режиссер.

Я хотел с ним поздороваться и, даже, приготовился что-то сказать о его удивительных фильмах, которые всматривались в человека и негромко спрашивали: «А душа-то тебе зачем»? Но подойдя ближе…

У него было абсолютно безжизненное лицо. Мертвый взгляд. Неподвижные руки. Черные грубые волосы пронизывала редкая седина. Это была оболочка, без человека.

Увиденный Тарковский никак не состыковывался с тем образом, который жил в моем представлении. Тогда я подумал, что это и есть та отрешенность художника от мира, из которой и рождается одухотворенное кино. Никакого другого объяснения увиденному у меня не было.

И только недавно прочитал его дневниковые записи, относящиеся именно к тому периоду времени. Он уже снял фильмы «Иваново детство», «Андрей Рублев», «Солярис», «Зеркало», «Сталкер». У него уже было полтора десятка престижных наград различных кинофестивалей. А у меня был 21 советский рубль…

Вот эта запись из его дневника:

«3 ап​ре​ля 1981 г., пят​ни​ца. Моск​ва. В до​ме ни ко​пей​ки де​нег. Вче​ра при​хо​ди​ла жен​щи​на из Мосэнер​го и тре​бо​ва​ла опла​ты сче​тов за элек​три​чест​во.

Зав​тра мой день рож​де​ния — Ла​ри​са об​зва​ни​ва​ет всех зна​ко​мых с тем, что​бы не при​хо​ди​ли, т.к.

празд​но​ва​ние от​ме​ня​ет​ся…

…Из Сток​голь​ма не​пре​рыв​но зво​нит Со​фия в пол​ном от​ча​я​нии…

В га​зе​тах пи​шут о не​пре​мен​ном мо​ем при​ез​де, а мы, ко​неч​но, ни​ку​да не едем. Гос​ки​но от​ве​ти​ло шве​дам в по​сольст​ве в Моск​ве, что мы не едем от​то​го, что я не же​лаю…

…Сей​час при​шли из« Мосэнер​го» и от​клю​чи​ли элек​три​чест​во.

24 июля 1981 г., Моск​ва. Ксе​ния рас​ска​за​ла, что на пресс-кон​фе​рен​ции во вре​мя фес​ти​ва​ля Ер​ма​шу (председатель Госкино СССР. – О.Н.) за​да​ли во​прос: а прав​да ли, что Тар​ков​ско​му не раз​ре​ша​ют сни​мать для RAI (итальянская телерадиокомпания. – О.Н.) из-за не​воз​мож​нос​ти от​пус​тить его с ре​бен​ком за гра​ни​цу. Ер​маш ска​зал, что он про​тив этой по​ста​нов​ки по той при​чи​не, что «та​ко​му ре​жис​се​ру, как Тар​ков​ский, да​ют слиш​ком ма​ло де​нег для съемок филь​ма». По​до​нок!»

…О судьбоносном периоде своей жизни, он впервые расскажет в беседе с немецким журналистом: «В свое время я пережил очень трудный момент. В общем, я попал в дурную компанию, будучи молодым. Мать меня спасла очень странным образом — она устроила меня в геологическую партию. Я работал там коллектором, почти рабочим, в тайге, в Сибири. И это осталось самым лучшим воспоминанием в моей жизни. Мне было тогда 20 лет… Всё это укрепило меня в решении стать кинорежиссёром».

По молодости и меня судьба забросила в те же суровые сибирские места на севере Красноярского края. Ходил с геологами «в маршруты». Таскал тяжеленные «образцы» в рюкзаке. И нигде больше я не видел такого озверелого гнуса, висящего вокруг тебя черными тучами, как там. Этот жалящий «коктейль» из комарья, мошки и слепней донимает круглосуточно. Под ногами – мох и болотистая жижа, распластанная на вечной мерзлоте. Снег выпадает уже в августе. Житье в брезентовой палатке оставляет неизгладимые впечатления…

Тарковский в эту дикую Сибирь уезжал разгульным стилягой и картежником, а вернулся в Москву уверенным в дальнейшей жизни человеком. И эта уверенность прошла через все его фильмы. В одном из интервью французскому телевидению он скажет: «Режиссер должен морально отвечать за те действия, которые он переносит на экран. Художник должен принадлежать искусству, а не наоборот».

Вспоминая, что сегодня подъем разводного моста с нарисованным фаллосом или пригвождение мошонки к брусчатке Красной площади объявляется верхом современного искусства, мне хотелось бы знать ответ на один вопрос… В советское время с фильмов Тарковского уходила примерно треть зрителей. Подобное кино им было неинтересно. А сколько народа осталось бы после такого сеанса сегодня?