Губернатор как оружие антитеррора

Главы регионов и муниципалитетов персонально ответят за эффективность борьбы с боевиками

Губернаторы будут персонально отвечать за борьбу с терроризмом в регионах. Такое решение было принято 30 декабря на экстренном заседании Национального антитеррористического комитета (НАК) под председательством секретаря Совета безопасности Николая Патрушева.

«Каждый глава субъекта Российской Федерации и муниципального образования, руководитель территориального органа безопасности и внутренних дел, представители Следственного комитета, МЧС и Минздрава несут персональную ответственность за своевременность принимаемых мер в рамках своей компетенции в соответствии с действующим законодательством», – сообщили ИТАР-ТАСС в Информационном центре НАК.

Комитет также внес коррективы в комплекс неотложных мер по усилению безопасности на всей территории России.

«В числе первоочередных задач, осуществляемых непосредственно в зоне проведения мероприятий, направленных на минимизацию и локализацию последствий совершенных терактов, предусмотрен тщательный оперативный контроль за обстановкой, готовность задействованных сил и средств к выявлению террористических угроз и предупреждению преступлений террористического характера», - подчеркивает НАК.

Кроме того, «соответствующим службам предписаны дополнительные меры по обеспечению общественного порядка, усилению системы досмотра на транспортных потоках, выявлению взрывоопасных и других подозрительных предметов, недопущению совершения посягательств на жизнь граждан в местах проведения общественно-политических, культурно-массовых и спортивных мероприятий».

Понятно, после терактов в Волгограде необходимо административно закрутить гайки руководителям региональных управлений ФСБ, СК, МВД и МЧС. Но введение персональной ответственности губернаторов похоже на чисто политическое решение.

Чем реально глава региона может содействовать в борьбе с террором? Провести «летучку» с мэрами и главами муниципалитетов и потребовать, чтобы они повесили замки на двери подвалов и чердаков (как это было в сентябре 1999-го, в период взрывов жилых домов в Москве)? Или собрать руководителей предприятий общественного транспорта, и добиться, чтобы водители каждые пару остановок выходили в салон и проверяли, нет ли оставленных боевиками сумок со взрывчаткой?

Что на самом деле стоит за решением НАК, и поможет ли оно снизить риск новых терактов?

– Безусловно, на представителях власти в регионах лежит большая ответственность за обстановку на конкретной территории, и за факторы, которые могут влиять на противодействие терроризму, – уверен главный аналитик Всемирного антикриминального и антитеррористического Форума, ветеран внешней разведки КГБ СССР Олег Нечипоренко. – Напомню: в соответствии с правовыми документами, – в частности, указом президента 2006 года об образовании НАК, а также законом о противодействии терроризму, – в российских регионах были созданы антитеррористические комиссии. Их возглавляют как раз руководители высших исполнительных органов государственной власти субъектов РФ. Кроме того, для управления контртеррористическими операциями в регионах образованы еще и оперативные штабы.

Именно поэтому директор ФСБ России Александр Бортников, прибыв 30 декабря в Волгоград, первым делом провел в городской администрации совместное заседание антитеррористической комиссии и оперативного штаба.

Конечно, именно политическая и государственная власть на местах ответственна за множество факторов, которые влияют на общую оперативную обстановку, и могут как облегчать деятельность террористов, так и затруднять ее. Это и экономическая ситуация в регионе, и межнациональные отношения в нем. К сожалению, ответственность региональные и местные власти осознают далеко не всегда.

Приведу только один пример, который меня поразил. После терактов в Волгограде один из руководителей городской администрации, рассказывая, какие меры приняты для предотвращения новых терактов, закончил выступление в таком духе: «Мы надеемся, что все обойдется».

И это – я подчеркиваю – говорит не обыватель, а представитель государственной власти. Причем говорит в очень непростой ситуации.

Как понимать его позицию?!

«СП»: – Ну, понять ее просто – авось пронесет…

– Возможно. На мой взгляд, эти слова доказывают необходимость ввести персональную ответственность. Потому что в данном случае возникает логичный вопрос: на своем ли месте находится конкретный чиновник, понимает ли природу происходящего вокруг, понимает ли меру собственной ответственности в том, что случилось?!..

«СП»: – Кстати об ответственности. Где-то прописано, за что именно отвечают главы регионов и муниципалитетов?

– Антитеррористические и контртеррористические меры изложены в соответствующих мобилизационных планах. В них – в зависимости от степени опасности или уже угрозы – распределены роли руководителей, и указано, на ком лежит ответственность за конкретные действия в определенной ситуации. На деле, речь идет о технологии противодействия терроризму.

«СП»: – В ситуации обострения, когда в регионе случается один резонансный теракт за другим, допустимо ли искать закрытые каналы выхода на людей, которые стоят за терактами, для переговоров с ними?

– Вопрос о возможности переговоров с субъектами террористической деятельности решается на месте, исходя из текущей ситуации. Такое решение может, в частности, принять оперативный штаб, на который возлагаются координирующие функции на время проведения контртеррористической операции. Как правило, речь о переговорах заходит в случаях, когда террористы захватывают заложников, и выдвигают какие-то требования – так было, например, в Беслане. В этом случае вариант возможных переговоров изначально закладывается в схему проведения контртеррористической операции. А уж где, как, и с кем разговаривать – решается в зависимости от оперативной обстановки, которая меняется подчас очень быстро.

«СП»: – Но в Волгограде, слава Богу, заложников не захватывали, там акции были направлены на общую дестабилизацию обстановки. В данном случае, когда боевики никаких требований не выдвигают – и разговаривать с ними бесполезно?

– Переговоры в такой ситуации невозможны. Непонятно, кто именно стоит за терактом, и с кем разговаривать.

Должен заметить, что классический формат, в котором прежде действовали террористы, сегодня существенно изменился. «Классика» заключалась в том, что боевики выдвигали какие-то требования, и отказ от угрозы совершения насилия связывали с уступками властей. Кроме того, классическая формула подразумевала, что террористы для собственного пиара заявляли, что именно они – исполнители акции.

Сейчас никто из боевиков не берет на себя ответственность за теракты. Или ответственность берут организации, которые к акции отношения не имеют. Это затрудняет совершение следственных действий и проведение дознания.

Волгоград – яркий пример, когда террористические акции осуществляются не по «классике», и их организаторы до сих пор неизвестны. Напомню, первый теракт в этом городе был совершен 21 октября 2013 года в рейсовом автобусе. Тогда погибли 7 человек, еще 40 пострадали. Следствию удалось установить исполнителей, и выяснить, что бомбу подорвала смертница Наида Асиялова. Но дальше ничего не слышно.

Сейчас у следствия также есть версии, кто является исполнителями терактов, но неизвестны их мотивы. Неизвестно, носят ли эти мотивы узко-групповой характер, или за ними стоят более крупные организации.

«СП»: – Можем ли мы столкнуться, в итоге, с ситуацией, когда будет совершен крупный теракт, после чего террористы предъявят заведомо невыполнимые требования?

– Заранее предвидеть, как будут развиваться события, невозможно – перебор вариантов стремиться к бесконечности. История террористических действий доказывает, что сценарии могут быть самые непредсказуемые – и при захвате заложников, и при проведении насильственных действий. Известны и случая, когда боевики выдвигали требования, на которые общество явно не могло пойти – и не шло.

Думаю, в нынешней ситуации нужно крайне осторожно подходить к гипотезам относительно возможных действий террористов. Чтобы, не дай Бог, эти прогнозы не стали для боевиков невольной подсказкой…