Катынь - тест на вменяемость

Среди ранее не исследовавшихся проблем одной из первых привлекла к себе внимание современных российских историков судьба польских военнопленных в СССР.
Сборник статей "Катынская драма" [3] с участием отечественных исследователей автор предисловия проф. А.О. Чубарьян назвал первым в нашей стране научным изданием, посвящённым катынскому делу. Публикации построены на архивных документах. "…Дела польских офицеров и полицейских, находившихся в Козельском, Старобельском и Осташковском лагерях в декабре 1939 - марте 1940 года, - делает вывод Н. Лебедева, - готовились на рассмотрение Особым совещанием НКВД в апреле - мае 1940 года. Более 15 тысяч польских военнопленных - офицеров и полицейских - были вывезены из Козельского, Старобельского и Осташковского лагерей и переданы УНКВД Смоленской, Харьковской и Калининской областей. Таким был их последний маршрут, конечными пунктами которого стали Катынь, Медное и 6-й квартал лесопарковой зоны Харькова". [4]
Вывод о "советском следе" сделал и В.К. Абаринов, автор монографии "Катынский лабиринт". [5] С юридической точки зрения Абаринов оценивает события в Катыни как военное преступление. При этом он ссылается на статью 6 Устава Международного военного трибунала в Нюрнберге, которая говорит о нарушениях законов и обычаев войны, в частности, об убийстве военнопленных. Автор также указывает на то, что Советский Союз был участником Конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и к преступлениям против человечности от 26 ноября 1968 года. В декабре 1983 года СССР голосовал за резолюцию 38/99 Генеральной Ассамблеи ООН, согласно которой привлечение к ответственности лиц, виновных в этих преступлениях, является обязательством всех членов международного сообщества. 
В принципе, вопрос о том, кто именно расстреливал поляков в Катыни, уже утратил историческую актуальность, предметом исследований сегодня могут быть только детали события. После того, как в апреле 1990 года президент СССР М.С. Горбачёв признал вину НКВД в Катынском деле, этот вопрос утратил и политическую актуальность. Сегодня вопрос об ответственности за содеянное превратился в тест на вменяемость, который в нашей стране проходят не все.
"Контраргументов" три. Первый - отрицание до последнего, вопреки очевидным обстоятельствам, факта расстрела польских военнопленных именно советскими спецслужбами, перекладывание ответственности на Вермахт, СС, Гестапо. Доводы, как правило, облечены в характерную лингвистическую форму: "Это не мы, это немцы". Действительно, уже один только инстинкт самосохранения должен заставить выступать в защиту всех и каждого, кого человек объединяет вместе с собой в единое "мы". Проблема упирается в то, что всё ещё есть люди, для которых Сталин и НКВД - это "мы". 
(Зарубежная общественно-политическая мысль иногда сама подталкивает к такому использованию местоимений. На Западе, да и в Восточной Европе, часто не разводят, а синонимируют понятия "русские" и "большевики". Так, например, Войтех Мастны дал своей книге название: "Путь России к холодной войне". Хотя во времена "холодной войны" на политической карте мира не было государства с названием "Россия".) 
Второй "контраргумент": да, расстрелы осуществляли чекисты, но "неужели наши польские друзья не в состоянии оценить случившееся с чётких классовых позиций? Ведь речь идет о командных кадрах старой польской армии, стоявшей на службе у буржуазии. Так почему же польские товарищи начинают терять классовое чутьё, впадают в националистические амбиции?"
Третий "контраргумент": руководство НКВД неверно истолковало приказ о ликвидации лагерей, Сталин вовсе не имел ввиду расстрел поляков, это подчинённые перестарались. 
И всё же самым популярным остаётся первый "контраргумент". Примером может служить книга главного редактора газеты "Дуэль" Юрия Мухина "Антироссийская подлость". В ней, как и в нескольких других произведениях, автор пытается перечеркнуть выводы современной исторической науки о начальном периоде II мировой войны и вернуться к канонам советской историографии, сдобрив их пафосом национал-большевизма.
"Антироссийская подлость" - книга о Катыни. Её даже не обязательно брать в руки, чтобы понять, в чём хочет убедить автор своих читателей. На обложке изображён немецкий военнослужащий, стреляющий в затылок человеку в польской униформе. (Качество рисунка очень низкое, но характерная немецкая каска и польская "конфедератка" угадываются.) В рамках статьи не представляется возможным дать полный анализ тезисов Мухина. Скажем только, что первый документ, который он приводит (причём уже во введении к книге) - "показания крестьянина Киселёва" сотрудникам НКВД. В них Киселёв утверждает, что при немцах был вынужден говорить, что поляков убили чекисты, поскольку немцы применяли к нему методы физического воздействия. Видимо, следует понимать так, что представители советских органов таких методов не применяли и потому с ними человек был по-настоящему откровенен.
Уровень полемики Мухина характеризуют высказывания такого рода: "После войны для польских шляхетских уродов, ошивающихся за границей и готовых за мелкие подачки на что угодно, Катынское дело стало единственным оправданием того, почему они не воевали против немцев во Второй мировой и почему гадят Польше и после войны… Приход в СССР к власти безмозглого Горбачева и его команды оставил Советский Союз без управления. Этот пятнистый кретин спилил сук, на котором сидел, а упав с вершины на помойку, делает вид, что он именно этого и хотел из-за своей приверженности ''общечеловеческим ценностям'' и своему новому ''мышлению''".

[6] Своих научных оппонентов Мухин оценивает так: "…в архивы были допущены в основном крайне подлые, но частью просто глупые ''учёные''…"
Мухин любит выводить события 1940-го (или, как он считает, 1941 года) на современность: "Многие ли в России понимают, что… почти 40-летний военный союзник СССР ныне стал потенциальным врагом России…?" А понимает ли он сам, что Польша никогда не была союзником СССР, что она была его сателлитом? Понимает ли он, что в 1944 году происходило не "освобождение" Польши, а смена оккупационного режима - гитлеровского на сталинский? Красная Армия бездействовала вместо того, чтобы придти на помощь Варшавскому восстанию в августе 1944 года. Это восстание против нацистов было поднято Армией Крайовой ("шляхетскими уродами", которые "не воевали против немцев во Второй мировой"). Армия Крайова - это сила, стремившаяся восстановить правопорядок, существовавший в Польше в довоенные годы. Конечно Сталину было выгодно, чтобы нацисты утопили это восстание в крови, потому Красная Армия и бездействовала. Ведь главная цель Сталина - навязать Польше, как и другим европейским государствам, до которых он смог дотянуться, ту же варварскую систему, которая существовала в СССР. Это удалось, и на протяжении упомянутых Мухиным сорока лет СССР держал Польшу на ошейнике. В 1982 году Ярузельский был даже вынужден сам ввести военное положение, чтобы не допустить развития событий по венгерскому сценарию 1956-го или чехословацкому 1968-го. Даже без Катыни этого достаточно, чтобы признать ненависть поляков к большевизму вполне обоснованной. Пока только к большевизму как к системе, а как насчёт русских как нации? 
Общий вывод Мухина: "Катынское дело было использовано ''пятой колонной'' СССР и России точно так же, как его использовали гитлеровцы со своими польскими холуями начиная с 1943 г., т.е. для вызывания ненависти у европейцев к СССР и России…"
Трагедия Мухина и его единомышленников заключается в том, что для них СССР - российское государство. 
- А какое же ещё? - последует вопрос.
- Большевицкое, коммунистическое, советское (в данном случае будем рассматривать эти термины как синонимы). А это означает - антироссийское в узком смысле и античеловеческое - в широком. Чем национальное государство отличается от тоталитарного? Тем, что национальное правительство в своей деятельности исходит из того, чтобы улучшить жизнь граждан. На этом поприще национальные правительства могут совершать ошибки, могут оказываться недостаточно компетентными, но вектор их политики задан, тем не менее, именно в названном направлении. Тоталитарное правительство в принципе не ставит перед собой задачу улучшения жизни граждан. Его задача - укрепление режима внутри страны и расширение географии его влияния. А всё, что находится в стране, включая граждан, это лишь сырьё для осуществления главной задачи. Причём её осуществление представляет собой бесконечный процесс. Конечно, и тоталитарные правители делают что-то для граждан, но подобно тому, как рабовладелец делает что-то для рабов, а фермер - для домашних животных. 
Почему трагедия? Потому что Мухин действительно любит Россию. Но в стремлении выразить свои чувства пытается защищать СССР - государство, которое было главным врагом для народов, проживающих на его территории. Любое обвинение, направленное против СССР, воспринимается Мухиным и его единомышленниками как "антироссийская подлость", то есть априори предвзято. А насколько это обвинение справедливо само по себе - для них не важно: обвиняют "наших", значит надо защищаться. В действительности же Россия - первая жертва большевизма, который впоследствии стал действовать от имени своей жертвы, навлекая на неё ненависть сопредельных народов за свои преступления. Отречься от Ленина и Сталина как от губителей России - главная задача национальной политики. Говорить о них как о национальных лидерах - это действительно антироссийская подлость, в данном случае без кавычек.
По-настоящему плохо то, что Мухин не разборчив в средствах. В целях обеспечения поддержки своей версии со стороны российских обывателей он играет на весьма незатейливых чувствах: "Многие ли понимают, что как только в этом деле будет поставлена вожделенная поляками и отечественными негодяями точка, нынешние граждане России будут платить нынешним гражданам враждебной Польши денежную ''компенсацию''?.." К теме возможного "иска граждан Польши к гражданам России" Мухин обращается неоднократно. Исследователи, цель которых - воссоздание адекватной картины прошлого, к таким доводам не прибегают.
Из 1940-го Мухин не только перепрыгивает в 1991-й, но и отпрыгивает в 1937-й: "Катынское дело прекрасно объясняет, почему накануне Второй мировой войны потребовались чрезвычайные тройки и почему так беспощадно уничтожалась ''пятая колонна''". 
Масштаб его сверхзадачи действительно впечатляющи: не только обвинить во всевозможных грехах архитекторов перестройки, но и оправдать сталинские репрессии. 
А вот Александра Филипповича Катусева Мухин обидел напрасно ("…осенью 1990 г., главный военный прокурор СССР Катусев из отъявленных негодяев ГВП собрал ''следственную бригаду'' для юридической фальсификации этого дела"). Более ревностного борца с "пятой колонной", чем Катусев, пожалуй не найти. В 1990 году он совместно с В. Оппоковым написал для "Военно-исторического журнала" статью "Иуды. (Власовцы на службе у фашизма)". [7] Название говорит само за себя и выводит нас ещё на одну тему, не менее животрепещущую.