Почему Россия не Китай

Если бы мы пошли китайским путем, то государство должно было сказать в девяностые годы миллионам людей: крутитесь как знаете, не будет ни дотаций, ни пенсий, ни зарплат значительной части бюджетников… Понятно, что подобный «китайский путь» вызвал бы в России даже большее отторжение, чем та политика, которая вышла у нас на деле. Хотя при таком «зверином капитализме» мы, возможно, могли бы достичь такого же экономического чуда, которое сотворил Китай...

Дмитрий Травин:
...вот уже как минимум лет тридцать у нас идут разговоры о том, можно ли было России пойти в реформах по китайскому пути.

Иногда шутники отвечают на это, что для китайского пути у нас слишком мало китайцев. Такой ответ, конечно, неверен как по форме, так и по сути. Не существует народов, склонных к строительству эффективной рыночной экономики и не склонных к этому. Успех зависит от установленных в стране правил игры (от институтов, если по-научному), а не от национальности. Тот же Китай был весьма неуспешен в экономике как до прихода маоизма, так и после. Но вот после ухода маоизма он вдруг преуспел, поскольку правила игры радикально сменились.

Тем не менее в некотором смысле приведенная выше шутка верна, поскольку она намекает на то, что какие-то очень важные объективные различия между Россией и Китаем все же имелись.

Проблема не в национальности людей, а в том, как они жили к началу реформ, чем занимались — в России и в Китае.

Китай был почти целиком страной аграрной, Россия — в основном промышленной. В Китае крестьяне могли голодать, в России же голода не было, а страдал народ лишь от товарного дефицита. В Китае государство не брало на себя никаких социальных обязательств, в России же для всех существовали пенсии, больничные листы и хлеб с макаронами и крупами по искусственно заниженным ценам. Поэтому и ожидания реформ, и цели преобразований были принципиально различными.

Китайские крестьяне, составлявшие подавляющую часть населения, хотели (чтобы не голодать) трудиться на самих себя, а не на коммуну. По сути, они были противниками госрегулирования, хотя вряд ли мыслили в таких терминах. И когда они желанное право получили, то взялись за работу засучив рукава. Несколько упрощая, можно сказать, что не мы пошли китайским путем в реформах, а китайцы — нашим, если вспомнить о том, в чем состояли преобразования нэпа, проведенные в ту эпоху, когда Россия была столь же аграрной страной, как Китай.

Российские горожане в основной массе уже не могли представить себе жизнь без государственного патернализма. Когда предприятиям предоставили свободу, общество потребовало от государства гарантий, то есть различных денежных выплат, позволяющих хотя бы сохранить тот уровень жизни, что был раньше. Более того, гарантий требовало и сельское хозяйство: страна должна кормить свое крестьянство, как заявил один известный аграрный лоббист.

Вот парадокс. Поскольку в Китае сохранилась власть коммунистической партии, нам кажется порой, что там государственное регулирование было сильнее, чем в России. Однако на самом деле большая часть огромной крестьянской страны работала на выживание без помощи государства, но и без помех с его стороны. У нас же государство, чтоб удовлетворить своего избирателя-обывателя, помогало тем, кто сам конкурентоспособную продукцию не производил, и мешало (собирая высокие налоги) тем, кто в иной ситуации мог бы чрезвычайно успешно работать.

Если бы мы пошли китайским путем, то государство должно было бы сказать в девяностые годы миллионам людей: крутитесь как знаете, не будет ни дотаций, ни пенсий, ни зарплат значительной части бюджетников… Понятно, что подобный «китайский путь» вызвал бы в России даже большее отторжение, чем та политика, которая вышла у нас на деле. Хотя при таком «зверином капитализме» мы, возможно, могли бы достичь такого же экономического чуда, которое сотворил Китай.

Чудо это состояло в том, что Китай завалил весь мир чрезвычайно дешевой продукцией, победившей иностранную в конкурентной борьбе. А дешевизна производства определялась низкими зарплатами и низкими налогами. У нас же за столь низкую зарплату, как в Китае, ни рабочий, ни колхозница трудиться не желали. И государство, зависимое от рабочих и колхозниц, не желало снижать налоги. Вместо экономического чуда в итоге получили экономическую стагнацию.

И еще один момент отличал нас от Китая. Привлеченный дешевой рабочей силой туда активно шел иностранный капитал со своими технологиями. И китайцы не кричали, что их порабощают, а радовались создаваемым этим капиталом рабочим местам. У нас же зарплата в сравнении с Китаем была высокой, крики — громкими, а качество рабочей силы (обладающей склонностью приложиться к бутылочке) — плохеньким. Так что прежде, чем проиграть Китаю в конкурентной борьбе на мировом рынке товаров, мы проиграли ему конкурентную борьбу за инвестиции.