Страх или ненависть?

В деле Ходорковского есть спорные моменты, а есть и бесспорные.

Считать ли ворованным то, что было украдено строго по закону? Вопрос, где можно было бы спорить, но где спорщиков не находится вовсе – разговор на эту тему не только испортит нервную систему капитанам бизнеса, но и взбаламутит всю российскую гладь.

Бывает ли наказание без вины? Тоже вопрос спорный, но и здесь споры не ведутся: жертв у нас принято жалеть, а не рассуждать о их виновности.

Можно ли считать МБХ политзаключенным? Тоже вопрос...

А есть вещи бесспорные. Что правосудие в данном случае исключительно избирательно. Что сажать за воровство (ну, если вашему слуху так приятнее – за экономические преступления) так же бессмысленно, как и расстреливать. Вора нужно заставить вернуть украденное, возместить ущерб, да еще и с лихвой. Это разумно. Вора нужно лишить возможности воровать впредь: и организационными мерами – охраняя плохо лежащее, и воспитательными – объясняя, что брать чужое нехорошо. Это логично. А пытать человека годами тюрьмой совершенно нелогично. Нелогично даже в смысле запугивания тех, кто на свободе: ведь месседж им посылается не «Не воруй!», а «Не попадайся!».

Среди таких бесспорных вещей в деле Ходорковского очень важен личный мотив преследования. Он очевиден и несомненен. О нем говорят и избирательность в выборе жертвы, и контраст судьбы одного миллиардера по сравнению с судьбами других, и постоянная демонстрирация желания продержать МБХ в тюрьме до смерти – либо до его, либо до своей. Объявление о третьем деле Ходорковского – еще одно свидетельство того, что личный мотив первого лица здесь решает всё.

Почему это важно? Потому что влияет это первое лицо не только на судьбу Ходорковского, но и на судьбу всей страны. Злой царь приводит страну к злому. Истории Ивана Грозного и Сталина – двух русских царей с наиболее явно выраженными психопатическими акцентуациями, или, говоря проще, со склонностью убивать – показательны и должны были бы быть поучительны.

Что движет нашим царем в его желании сгноить Ходорковского в тюрьме? Страх или ненависть, выросшая из обиды и жажды отомстить?

Если страх, то чего он боится? Чем его пугает Ходорковский на свободе? Конечно, Ходорковский сохранил значительные деньги, но достаточно ли они большие, чтобы угрожать первому лицу?

Очевидно – нет. Не меньшими суммами распоряжаются еще несколько россиян, которые сегодня первому лицу лояльны, но завтра они вполне могут свою лояльность и утратить. Капитал Ходорковского менее зависим? Возможно. Возможно, причиной страха является такая неподконтрольность. Хотя, грешным делом, я сомневаюсь, что денег у Ходорковского достаточно, чтобы угрожать первому лицу. Иначе много бы нашлось в мире для лица таких же и более страшных угроз.

Или же дело здесь не в страхе? А всё дело в личной ненависти? Но что могло такую ненависть вызвать? Просочившиеся в СМИ «Черт с ним, Володя...» и «Владимир Владимирович, вы не понимаете...» как-то не очень смотрятся на то, чтобы пробудить в адекватном человеке клокочущую десять лет ненависть. Было что-то еще? Но, что? Что вообще способно вызывать подобную ненависть?

И вот здесь мы подходим к самому интересному, к страшно интересному, к интересному и страшному.

Мы не можем узнать, страх это или ненависть. Не можем узнать и что их пробуждает – страх или ненависть (а может – и то, и другое вместе). Но у нас есть все основания думать, что их причина неадекватна. Что, если это страх, то причин для него у первого лица нет – нет в этой ситуации для него ничего угрожающего. А если это ненависть, то, опять-таки, она беспричинна – нечего царю ненавидеть.

Иначе говоря, мы имеем дело с нарушениями адекватности в восприятии действительности и со сниженным порогом эмоциональной возбудимости при длительном застывании самой эмоции. У такого симптомокомлекса есть, естественно, и медицинское названия. И все это под маской холодной головы чекиста. Когда такая холодная голова и такое горячее сердце встречаются, сохранить руки чистыми обычно не удается.   

И этот человек определяет судьбу страны. И, может быть, на много дней.

Нам не на кого пенять. Мы сами выбрали России этого жениха, сами заготовили эти розы. Наши слезы не тронут его сердца, а будут лишь бесить его.

Пенять нам и не нужно. Нужно другое. Нужно смотреть на происходящее в стране, в общем, и на нашего солнцеликого героя, в частности, широко раскрытыми глазами. Не отводить взгляд в сторону. Не жмуриться. В общем – глаз с ненаглядного не спускать.