Представляю вторую часть статьи Андрея Грибушина, которую он, к сожалению, по техническим причинам не смог представить сам. Надеюсь, что в комментариях он ответит на любые вопросы...
А. И. Грибушин
Познавая мир, узнаешь себя…»
Серия: «Глубины истории. Погружение»
Андрей Грибушин
Южная Карелия:
Из истории горных дел.
Часть 3. Создавая чудо и рождая символ
…Начнем с той же фразы, которой завершалась вторая статья (себя цитировать не страшно и не стыдно…):
«…песней рускеальского [олонецкого!] мрамора стал Исаакиевский собор, созданный гением и стараниями архитектора Огюста Монферрана».
Первое, что хочется отметить – это здание четвёртого по счёту собора в честь Св. Исаакия Далматского, возведённое в Северной, имперской, столице России.
Второе замечание, вернее – вопрос: а почему именно этому святому столь упорно строились храмы?
Ответ прост: именно 30 мая (по старому стилю) появился на свет Божий первый император новой России, Пётр Великий; а это – день памяти преподобного Исаакия Исповедника, игумена обители Далматской. По древним источникам (и энциклопедии православия ссылка на days.pravoslavie.ru ) именно он дерзновенно отговаривал римского императора Валента от арианской ереси и предсказал ему гибель. Скончался, согласно житию, в 383 году. Его мощи сначала находились в Церкви святого Стефана, соседней с монастырём Далматским, затем их перенесли в Храм Всех Святых.
Легенды гласят, что варвары готы, жившие по Дунаю в IV в., пошли войной на империю. Они захватили Фракию и направились к Константинополю.
Когда император Валент выходил с войском из столицы, преподобный Исаакий, обратившись к императору, громко воскликнул: "Царь, отопри храмы православным, и тогда Господь поможет тебе!". Но император, не обращая внимания на слова монаха, самоуверенно продолжал путь.
Трижды повторял старец свою просьбу и пророчество. Рассерженный император приказал бросить преподобного Исаакия в глубокий овраг, поросший колючим терновником. На дне оврага было болото, выйти из него было невозможно.
Но преподобный помощью Божией остался жив, вышел, догнал императора и сказал: "Ты хотел погубить меня, но святые Ангелы вывели меня из пропасти. Послушай меня, открой храмы православным, и победишь врагов своих. Если же не послушаешь меня, то не возвратишься живым, но погибнешь в огне". Император удивился смелости старца и приказал своим приближённым Сатурнину и Виктору взять преподобного и держать в заключении до его возвращения. Вскоре, однако, сбылось пророчество.
Готы победили и начали преследовать греческие войска. Император вместе со своим военачальником укрылся в сарае с соломой и был сожжён наступавшими…
…Однако вернёмся к петербургским храмам во имя святого старца.
Первая Исаакиевская церковь была сооружена из соображений чисто практических.
На первых в столице Адмиралтейских верфях работало к 1706 году более 10 тысяч человек. А вот церквей, куда могли бы они ходить, не было. Для решения сей проблемы Пётр I отдал приказание найти для будущей церкви подходящее помещение.
Было выбрано здание большого чертёжного амбара, расположенного с западной стороны Адмиралтейства на расстоянии всего полусотни метров от берега Невы. Кстати, сооружение храма, как и последующих, во имя святого старца, велось за счёт казны. Первый храм был возведён под руководством графа Ф. Апраксина, шпиль его спроектировал голландский архитектор Х. ван Болес.
Деревянный храм, названный Исаакиевской церковью, был освящён в 1707 году. Его простота типична для первых построек Петербурга петровского периода – это был сруб длиной до 18 м, шириной 9 м и высотой до крыши 4-4,5 м из круглых брёвен, стены были обиты горизонтальными досками. Крышу тоже сделали деревянной, и покрыли водонепроницаемым воско-битумным составом, таким тогда смолили днища кораблей.
Первая Исаакиевская церковь. Литография с рисунка 1710 года.
Сооружала здание бригада олонецких плотников. В лучших традициях северной русской архитектуры ими был возведён традиционный небольшой деревянный купол.
Эта скромная церковь играла в то время роль одной из главных в городе. Именно здесь 19 февраля (1 марта нового стиля) 1712 года венчались Пётр I и Екатерина Алексеевна. С 1723 года только в Исаакиевском храме могли приносить присягу моряки флота и служащие Адмиралтейства.
Плотники на строительстве храма
Вторая Исаакиевская церковь
Вторая, на этот раз каменная, Исаакиевская церковь была заложена в 1717 году в стиле петровского барокко; проект - архитектор Г. И. Маттарнови, находившийся на службе в Петербурге с 1714 года. А первый камень в её основание собственноручно заложил Пётр I . Первый храм к тому времени обветшал.
Первые архитекторы скончались, не успев докончить императорское задание, и фактически завершил её строительство каменных дел мастер Яков Неупокоев.
Церковь, освящённая в 1727 году, внешне напоминала Петропавловский собор, что ещё более усиливалось видом стройной колокольни и часами-курантами, привезёнными Петром I аж из Амстердама одновременно с часами Петропавловки.
Храм стоял на берегу Невы, там, где ныне вздыбился Медный всадник. Место для столь объёмного здания было выбрано неудачно: вода при частых разливах Невы дурно влияла на фундамент, разрушая кладку. К несчастью, летом 1735 года удар молнии вызвал пожар, который повлиял на печальную судьбу церкви.
Её решили разобрать, и возвести новую, уже подальше от опасного берега Невы.
Третий Исаакиевский собор
Сенатским Указом 15 июля 1761 года руководителем строительства третьего Исаакиевского собора был назначен С. И. Чевакинский, создатель Никольского Морского собора. Но начало работ затянулось надолго, вплоть до восшествия на престол в 1762 году Екатерины II. Императрица одобрила идею воссоздания собора, связанного с именем Петра Великого. После ухода С. И. Чевакинского в отставку и отъезда его в своё имение, строительство поручается архитектору А. Ринальди. Но Указ о конкретномначале работ был издан только в 1766 году на месте, выбранном ещё С. И. Чевакинским. Торжественная закладка состоялась 8 августа 1768 года, в память о событии была выбита медаль.
И вот здесь в дело вступают олонецкие мраморы.
С. Чевакинский А.Ринальди.
Барельеф Ф.Шубина, 1777 г.
По проекту А. Ринальди храм должен был иметь пять куполов и высокую стройную колокольню, а стены по всей поверхности должны были быть облицовываны мрамором. Но обстоятельства сложились так, что Ринальди не смог завершить начатую работу. Здание было доведено лишь до карниза, а после смерти Екатерины II строительство прекратилось, и архитектор уехал за границу.
Макет третьего Исаакиевского собора, Третий Исаакиевский собор,. Архитектор В. Бреннна
А. Ринальди
Литография XIX века.
Новый император Павел I поручил архитектору В. Бренна срочно завершить работу.
Стремясь скорее исполнить желание государя, архитектор вынужденно исказил проект Ринальди: он уменьшил габариты верхней части здания, главного купола, а от возведения четырёх малых куполов отказался вообще.
Мрамор, добытый на карельской земле и предназначенный как облицовка верха собора, был передан на строительство резиденции Павла I — Михайловского замка.
Олонецкий мрамор (из Рускеалы, Тивдии, Лижмы, Белой горы), предназначенный для третьего собора, по-прежнему украшает Михайловский замок. …Императорская воля!
В результате изменений и желаний, внесенных императором, собор вышел приземистым, и, самое главное! - нелепым в художественном отношении — на роскошном мраморном основании высились малопривлекательные стены из простого кирпича.
Это сооружение вызывало насмешки и горькую иронию современников. Вот, например, вернувшийся на родину в Россию после длительного пребывания в Англии флотский офицер Акимов написал эпиграмму:
Се памятник двух царств,
Обоим столь приличный.
На мраморном низу
Воздвигнут верх кирпичный
Судьба самодеятельного стихотворца была ужасна. При попытке прикрепить листок с этими виршами к фасаду собора, Акимов был арестован; за своё остроумие ему отрезали язык и сослали в Сибирь.
Но эпиграммы продолжались создаваться…
Но вот третий Исаакиевский собор был освящён 30 мая 1802 года, и...
…и явное несоответствие вида нового храма парадному облику центральной части столицы вызвало необходимость, - уже через 2 года после освящения «собора-3», - объявить конкурс на возведение нового храма, а единственным (и обязательным!) условием проектирования было сохранение трёх, уже освящённых алтарей.
Но все проекты были отвергнуты новым императором, -претенденты предлагали не перестройку собора, а строительство нового. Не дал результатов и новый конкурс, 1813-го года. Император Александр желал возвести такой храм, который мог бы «как снаружи, так и внутри по богатству и благородству архитектуры представлять всё, что возбуждает удивление в самых великолепных церквах Италии». И на его возведение не жалели ни сил, ни средств – ведь он должен был стать главным православным храмом России!
Наконец, в 1816 году Александр поручает заняться подготовкой проекта перестройки инженеру А. Бетанкуру, председателю новообразованного «Комитета по делам строений и гидравлических работ». Бетанкур, в свою очередь, предложил поручить проект молодому архитектору О. Монферрану, только что приехавшему в Россию из Франции.
Чтобы доказать своё мастерство, Монферран сделал 24 рисунка зданий различных архитектурных стилей, которые Бетанкур и представил Александру I. Императору рисунки понравились, и вскоре был подписан указ о назначении Монферрана «императорским архитектором». Одновременно ему поручалась подготовка проекта перестройки Исаакиевского собора с прежним условием: сохранения алтарной части существующего…
Августин Бетанкур (1758-1824), выдающийся инженер, механик, изобретатель
Могила А.
Бетанкура на Лазаревском кладбище Александро-
Невской лавры.
Проекты О.Монферрана 1818 и 1825 годов
Выполняя это условие, Монферран в 1818 году, составил проект, который предусматривал сохранение алтарной части и подкупольных пилонов.
Часть ринальдиевского собора подлежала разборке, но сохранялись южная и северная стены, высота сводов. Здание увеличивался в длину, а его ширина оставалась прежней, и в плане приобрело прямоугольную форму. Было предложено возвести колонные портики, и венчать собор должны были один большой купол и четыре малых по углам.
Внутри автор предполагал сделать мраморную облицовку стен, а своды купола украсить росписью, скульптурой и позолотой. Проект был утверждён императором, а руководство над строительством возлагалась на специальную комиссию. В её главе был поставлен граф Н. Головин, член Госсовета, членами — министры, носители знатных фамилий, инженеры, архитекторы (одни имена А.Брюллова А. Штакеншнейдера многого стоят! …а было их всего 7 в составе комиссии), и многие другие.
После этого принялись за разборку старого здания, и 26 июня 1819 года состоялась торжественная закладка нового собора. Прямо на сваи был положен первый гранитный камень, с прикреплённой к нему доской из бронзы с позолотой, где отмечены была дата этого значимого события.
Разборка стен третьего Исаакиевского собора.
И хотя сооружение храма (фундаментные работы) уже началось, в конечном счёте этот проект 1818 г. членами комиссии, а затем и самим автором, был признан не совсем удовлетворительным, и к 1825 году (нулевой цикл всё продолжался!) был создан новый.
Именно по этим чертежам был построен тот собор, который стал красой и символом Санкт-Петербурга на протяжении вот уже 155 лет!
Рассказывать об этапах сооружения храма (а строился он с 1818 по 1858 годы!) мы здесь не будем, материалов достаточно и в инете, и в отдельных изданиях.
Наша цель – показать те карельские/олонецкие природные материалы, породы и минералы, которые там использованы, как и где они добывались, в каких деталях собора присутствуют.
Проект собора, разработанный и осуществленный (с дополнениями) О. Монфераном
А этим материалам выдающийся архитектор придавал огромное значение – и с точки зрения прочности, и степени воздействия природных условий; структуре камня, его эстетическим свойствам.
Подстоличная Карелия по многим критериям подходила почти идеально: наличие разнообразных пород и минералов, уже разрабатываемых; близость к столице, наличие протяженных водных путей, столь удобных для транспортировки массивных и объёмных блоков.
К концу царствования Екатерины весь центр Петербурга был по существу каменным, причём значительную долю поступающего сырья составляли породы Карельского перешейка, Олонии и Финляндии. Особое место по объему использования имели месторождения розового и серого гранита, который применяли как строительный, архитектурно-строительный и декоративный элементы, из них сделаны набережные, парапеты и устои мостов, как через Неву, так и через другие реки и протоки; облицовка Петропавловской крепости и её Невской пристани.
Деревня Белая Гора (современный вид). Около неё добывался мрамор на строительство зданий СПб, в т.ч. Исаакиевского собора.
В центре - храм Пресвятой Богородицы, построенный по проекту К. Тона, автора храма Христа Спасителя в Москве.
Широко использовались в декоре особо значимых зданий олонецкие мраморы (вспомним Мраморный дворец, опять же – Михайловский замок). Позже, в первой четверти XIX века – и Казанский собор, Зимний и Строгановский дворцы (да всех здесь не перечислить!).
Огюст Монферран, получив благословление самого Государя Императора, лично объезжал многие месторождения.
Дважды он был на Рускольских (рускеальских) мраморных ломках, в 1819 и 1821 гг., знакомился с технологией выломки породы, оценивал объём запасов, организацию и степень механизации работ.
В Национальном архиве Республики Карелия хранится целое дело - переписка О.Монферрана с официальными лицами Олонецкого горного округа, в которой содержатся и габаритные чертежи блоков мрамора, необходимых для Исаакиевского собора, и перечисление объёмов, и количество тех или иных плит для него, и, что очень любопытно, рекомендации по расширению производства, и даже требование об устройстве больницы для работников.
В частности, именно по его настойчивому требованию на месторождении был разработан второй карьер добычи, находящийся «в нескольких саженях от финской залежи». Он сохранился до сих пор, и носит наименование «Монферрановский».
Современный вид Монферрановского карьера
Фрагмент вскрытой стенки месторождения Рускеала 1, в котором были добыты и первоначально обработаны плиты для облицовки и изготовления деталей интерьера Исаакиевского собора.
И недаром та часть склона Большого карьера, разрабатывавшего во вт. половине XIX века, и именуемого сегодня Мраморный каньон, носит название «Исаакиевских скал».
Слева – Исаакиевские скалы
Возведение стен здания производилось одновременно с их облицовкой мрамором Рускеалы плитами от 4 до 6 см толщиной (чем выше устанавливалась плита, тем меньше была толщина). Это оригинальное технологическое решение было, по всей вероятности, разработано Августином Бетанкуром, как и то, при котором перед созданием стен сначала били установлены колонны портиков из гранита «рапакиви».
Он добывался на Карельском перешейке, в Питерлакских каменоломнях, гранитные стилобаты, на которых стоят все 48 колонн, высечены из массивов гранитов, в т.ч. и сердобольских (западное побережье и острова – включая Валаамский архипелаг, - Ладожского озера).
Вот мнение О. Монферрана о посещении им каменоломен в Питерлаксе: «Удивление, которое мы испытывали, когда увидели… гранитные скалы, было, конечно, велико, но оно сменилось прямо восхищением, когда позже мы любовались в первом карьере семью необработанными ещё колоннами…»
Работа по установке мраморной облицовки
Из гранита рапакиви изготовлены и менее крупные колонны для барабанов куполов, звонниц, обрамления окон. Всего собор обладает 112-ю (!) такими разномасштабными элементами.
Вырубка и первичная обработка колонн портиков в Питерлаксе;
выгрузка их на Адмиралтейской набережной.
Оригинальным было и решение – от конструкции до создания элементов декора, главного купола собора, очень схожего своим видом с куполом собора Св. Петра в Риме. Этим О. Монферран исполнил пожелание императора, приведенное выше.
Конструкция купола (чертеж О.Монферрана), это по счёту - третий в мире купол, выполненный из металлоконструкций; один из моментов его возведения, - и здесь, как видите, использован рускеальский мрамор…
Из этого же камня были высечены резные портики дверей, украшенные многофигурными бронзовыми рельефами.
Основные работы по возведению и облицовке здания собора были в основном закончены в 1840-х гг. Оставалось – и заняло всё время до освящения храма (1858 г.), - создание интерьера главной святыни империи. И здесь использованы ещё более широко многие породы из Карелии (шунгит, алевролитовый сланец и др.), наряду с итальянскими, уральскими и сибирскими .
Ступени к алтарю, нижняя часть иконостаса вытесаны из прионежского кварцита, который именуется также порфиром. Добыт он в единственном в мире месторождении около с. Шокша, в полусотне километрах на юг от столицы Карелии.
Порфиром выложен карниз, венчающий декор всего внутреннего объема, из него же – фриз, окаймляющий пол по всему периметру. Кстати, постамент памятника Никалаю I, стоящий перед собором – тоже из шокшинского («шоханского», как его тогда именовали) кварцита-порфира.
с.Шокша. Месторождение малинового порфира сегодня. Но камень – не меняется!
Работы по отделке интерьера Исаакиевского собора. Кон.1830-х гг.
Пол храма выложен всё тем же мрамором из Рускеалы, плиты темно-серого и светло-серого цвета располагаются в шахматном порядке, а мозаика его центральной части в виде круга, набрана в форме «розаса» (т.е. розы) из розового и темно-красного, вишневого мрамора Тивдии (Заонежский полуостров).
Месторождения мраморов в заонежской Карелии
Из него же выложены пилястры, полупилястры и четверть-пилястры (172) и колонны (8), рассекающие мраморную облицовку стен, - вот это камень из Италии. Дополняют интерьер круглые медальоны и фигурные доски (рамки – из карельского месторождения Белая Гора, недалеко от Тивдии), а заполнение – из редкой соломенской брекчии, отлично отполированной.
(Кстати, пос. Соломенное виден из моего петрозаводского окна…).
…Все породы, которые были использованы в строительстве и отделке собора Св. Исаакия Далматского, хорошо видны на еще одном произведении искусства – только скульптурного, стоящего внутри храма.
Бюст Анри Луи Огюста Рикара де Монферрана изготовлен именно их тех пород и минералов, которые применил архитектор при сооружении величественного собора. Мундир, его воротник, плащ, орденская лента, часть орденов – карельского происхождения…
И закончить эту статью мне хочется словами Александра Дюма, - из некролога Монферрана, мало кому известного, написанного во время его короткого пребывания в столице России в 1858 году, опубликованного на французском языке в «Журнале Санкт-Петербурга»…
«…Гильберти, которому поручили ваяние дверей баптистерия во Флоренции, склонился над ними в 20-летнем возрасте, молодым темноволосым человеком а разогнулся только 60-летним седым стариком. Монферран провёл то же время над своим произведением, 40 лет, почти полвека… более чем обычная жизнь человека, время, которое понадобилось Франции, чтобы утвердить и опрокинуть три режима (империи). Но в течение этих сорока лет Монферран создал не только двери такого баспистерия, от построил целую церковь, воздвигнул, заставил возвыситься к нему. Он не только ваял бронзу, он иссекал гранит, полировал мрамор, он плавил золото, он вправлял драгоценные камни… Пока эти две нации воевали, союз искусств устоял.
Циркулем её архитекторов и карандашом её художников Франция подала руку России!»
Начало статьи можно прочитать:
Южная Карелия
Южная Карелия. Часть 2
Комментарии
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором