Онтологические основы и гносеологические характеристики языковых образов и символов

Ключевыми для рассматриваемой темы являются концепты символа и образа, проникновение в лингвистический механизм которых связано с анализом такого основообразующего в лингвистике понятия, как «мотивированность знака». Изучение столь сложного и спорного вопроса представлено ретроспекцией идей о языке в диахронической последовательности.

Античная философия не могла сразу разрешить эту сложнейшую проблему во всех ее аспектах - она могла дать лишь предварительные наброски ее решения. Это было время, когда имя вещи и сама вещь не различались, а знак для сознания являлся первым примером объективности, первым способом зафиксировать реальность и тем самым обеспечить стабильность.

Философы той эпохи оспаривали когнитивную силу слов и положение о естественности и конвенциональности языков (что нашло свое отражение в знаменитом диалоге Платона «Кратил») и пришли к выводу, что, по-видимому, знаки могут быть как естественными, так и конвенциональными, и что познание смысла предмета осуществляется в процессе раскрытия смысла его имени в соответствующих суждениях. Э. Кассирер, занимавшийся теорией познания и феноменологией культуры, считал, что различие между действительным и возможным не метафизическое, а эпистемологическое. Оно не обозначает какую бы то ни было черту вещей самих по себе, но относится только к нашему знанию о них. Человеческое знание по природе - знание символическое [2, с.13].

В процессе именования выделялось две стороны: связь именующего и имени (конвенциональность) и связь вещи и имени (природность). Древние придерживались золотой середины: имена с одной стороны отражали природную суть вещей, но эта природность устанавливается в рамках определенной системы, которая антропоморфична. С другой стороны они были конвенциональны, поскольку отбор значимых природных свойств, закрепленных в значении слова, осуществлялся в обществе. Именно эти признаки являлись базой для мотивации.

По убеждению Платона, «естественность» имен - результат огромных усилий лучших умов, направленных на поиски соответствий между лингвистическим инструментарием и обозначаемым объектом. Особое место проблема мотивированности знака занимает в эпоху универсализма.

Семнадцатый век характеризуется знакомством с многообразием мира, с иными языками и культурами. Этот процесс становится основой формирования так называемого универсализма, одним из основных признаков которого было утверждение представления о всемирном языке, что в свою очередь, привело к появлению большого количества универсальных грамматик. Одной их таких универсальных грамматик была «Грамматика Пор-Рояля», в которой значительное место занимала семантическая часть, так как данное исследование стремилось изучить природу слов, их строение, различные свойства, отношения между словами. Авторы грамматики считали, что язык изобретен человеком в соответствии с его мышлением и все формы его соответствуют формам и проявлениям разума. В «Грамматике Пор-Рояля», в части «Логика», рассматривается проблема знака, где, прежде всего, делается различие между знаками естественными, которые подобны изображению, появляющемуся в зеркале, и знаками, появившимися вследствие их введения и установления, независимо от того, имели ли они что-либо общее или нет с обозначающими ими объектами.

Авторы данной грамматики полагали, что соединение определенной идеи с определенным звуком – вещь произвольная. Однако, народы, присоединяя к различным звукам схожие мысли, одинаково рассуждают об аналогичных истинах, связь идей зависит от природы вещей, а не от конвенциональности языка. Произвольный характер лингвистического знака не распространяется на область мыслимой вещи. Мысли свойственен универсализм.

Категория мотивации присутствует в явном виде у Арно и Лансло, но она проявляется при рассмотрении лишь институционных знаков, в зависимости от того, имеют ли они какую-нибудь отдаленную связь с изображаемым предметом или же не имеют. Авторы «Грамматики Пор-Рояля» считали, что есть произвольность знака, но нет произвольности смысла.

Если семнадцатый век был веком логики и рационализма, то для восемнадцатого века характерен историзм и психологизм. Это было время, когда великие умы пытались проникнуть в бесконечно сложные механизмы языковой, интеллектуально-духовной и культурно-исторической деятельности человека. Работы В. фон Гумбольдта знаменуют собой качественно новый этап в истории развития исследовательской мысли. Гумбольдт, владея в совершенстве эмпирическим материалом, касающимся многочисленных языков и культур, смог впервые в истории развития знаний о языке построить достаточно стройную и цельную лингвистическую систему, отражающую внутреннее строение языка, его связи с умственной и духовной жизнью народа, его культурой. Он впервые в языкознании формулирует положение о функциональной сущности модели языковой системы.

Внутренняя форма, по Гумбольдту, - это способ, при помощи которого категории мышления объективируются в языке. Гумбольдт считал, что нередко наименование (слово) содержит отпечаток образа, порожденного предметом. Внутренняя форма - это функциональная модель (организация) мыслительно-языковых связей. Она выступает связующим звеном между сознанием и языковой актуализацией. Это способ объективации мышления в языке, это модели связей категорий мышления с формами языковой материи.

Психологическое направление этого периода представлено народной психологией, учением об элементах и законах духовной жизни народов. Яркими представителями этого направления были В. Вунд и Г. Штейнталь. Объектом народной (социальной) психологии являются язык, миф, обычаи. Вслед за Гумбольдтом, Штейнталь уделяет много внимания внутренней форме, в которой он выделяет предметное и языковое мышление. Содержанием представлений являются не сами предметы в их материи, а некоторая мысленная совокупность познанных признаков этих предметов, эти признаки служат основой для мотивации при прямой номинации. Признаки, такого же рода, но уже при вторичном переосмыслении, ложатся в основу косвенного (образного) наименования.

Языковое мышление содержит информацию о представлениях, вычлененных из сферы предметного мышления. Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что мотивированность знака-слова была основополагающей для исторического и психологического направлений и согласиться c мнением, что слова вовсе не так произвольны и случайны, как это может представляться, поскольку вообще нет ничего случайного в мире. И только наше незнание не позволяет иногда выяснить скрытую от нас причину.