Ефим Евдокимов

История первого периода советской власти остаётся самой малоизвестной.И личности,которые олицетворяли собой эту эпоху большей частью канули в небытие в 1937-1938 годах

Одним из таких был профессиональный чекист,соратник Феликса Дзержинского,борец с троцкизмом и один из главных инициаторов большого террора в 1937 году

Характерно что отношение к нему исторической науке менялось два раза,весьма кардинальным образом

В 1956 году он обрел ореол невинной жертвы репрессий.Но в годы «перестройки» мнение о нём снова поменялось,когда стали известны его репрессивные инициативы

О нем отзывались по-разному…

Для бежавшего на Запад бывшего чекиста А. Орлова (Л. Фельдбина), он был

«в прошлом заурядный уголовник…вышел из тюрьмы благодаря революции, примкнул к большевистской партии и отличился в Гражданской войне».

А далее слышатся нотки плохо скрытой зависти:

«несколько лет подряд Сталин брал его с собой в отпуск — не только в качестве телохранителя, но и как приятеля и собутыльника, и он получил от Сталина больше наград, чем любой другой энкавэдист».

Михаил Шолохов, тоже знавший нашего героя, отзывался о нем с некоторой экзальтацией

«Он до революции и в революцию экспроприатором был. Деньги отбивал… Анархист! Человек, скажу, храбрейший. Четыре ордена… Он хитер — эта старая хромая лиса! Зубы съел на чекистской работе»

Звали этого человека Ефим Георгиевич Евдокимов.

РЕВОЛЮЦИОНЕР

Ефим Георгиевич Евдокимов родился 20 января 1891 года в городе Копале Копальского уезда Семиреченской области (ныне г. Капал Талды-Курганской области Республики Казахстан)

В возрасте восьми лет Ефима отдали учиться в пятиклассное городское училище, которое он окончил как раз в канун революции 1905 года.

Работу ему отец нашел поближе к себе, переписчиком вагонов на железнодорожной станции, и его, старого армейского служаку, можно было понять: революционные события докатились до Сибири.

Массовые забастовки, митинги, пламенные речи ораторов от разных политических партий — все происходящее подросток впитывал как губка.

Отец не сумел уследить за сыном — Ефим записался-таки в одну из формировавшихся в Читинских железнодорожных мастерских боевых дружин.

А тем временем события в Чите развивались стремительно. В конце 1905 года по городу прокатилась волна захватов оружия. Поначалу дружинники напали на материальный склад при Читинской железной дороге, где хранилось оружие, привезенное с Дальнего Востока.

При попытке проникнуть на склад они столкнулись с вооруженной охраной. В перестрелке один из нападавших был смертельно ранен, другим же в суматохе удалось отбить несколько винтовок и скрыться.

Хотя первая попытка фактически окончилась провалом, неудача не остановила руководителей боевых дружин.

Ситуация, сложившаяся в городе, способствовала активности революционеров. Верховная власть в лице военного губернатора Забайкальской области генерал-лейтенанта Холщевникова выказала полную беспомощность в наведении порядка.

Постепенно под контроль так называемого исполкома Читинской республики отошли почта и телеграф, революционеры освободили с Атакуйской каторги (близ Читы) большую партию политических заключенных. В городе продолжались массовые захваты оружия и боеприпасов.

Вначале пострадал арсенал 3-го резервного железнодорожного батальона. Взамен захваченных 800 винтовок боевики оставили записку:

«Захваченное оружие впоследствии будет возвращено».

Далее набегам подверглись оружейный склад кондукторской бригады, склад оружия на территории Читинских железнодорожных мастерских.

Позднее оружие стали захватывать вагонами: в ночь с 20 на 21 декабря 1905 года был вывезен и разгружен вагон с трехлинейными винтовками, 5 января 1906 года исчезло 13 вагонов с оружием и боеприпасами, а 11 января 1906 года уже 36 вагонов с оружием, привезенным с Дальнего Востока.

Всего к середине января 1906 года в руках читинского пролетариата оказалось более 36 тысяч винтовок, 3,6 миллиона патронов, несколько сот револьверов, 800 пириксилиновых шашек, несколько пудов взрывчатых веществ

Активным участником этих событий был и Ефим Евдокимов.

Как он писал в дальнейшем:

«События 1905 года так подействовали на молодое сердце и разум, что в 15 лет я смело заявил отцу, человеку консервативному, прошедшему солдатскую муштру, что я революционер, и бесповоротно связал свою судьбу с революцией»

Последующие события показали всю крепость этих связей.

АРМИЯ ПРОТИВ РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ

Для «водворения законного порядка на Забайкальской и Сибирской железных дорогах» (а бунтовали не только Чита, но и Красноярск, Иркутск, Омск и другие города Сибири) со стороны Харбина на запад двинулись войска под командованием генерала Ренненкампфа.

Из Центральной России на восток пошли эшелоны с солдатами и офицерами под началом командира 7-го армейского корпуса генерал-лейтенанта Меллер-Закомельского.

21 января 1906 года войска генерала Меллер-Закомельского выдвинулись к окраинам Читы. Дружинники исполкома Читинской республики готовились отразить штурм города. Железнодорожные мастерские были заминированы, туда свезли все оружие и боеприпасы, захваченные в октябре — декабре 1905 года.

Командир 7-го армейского корпуса выдвинул требование:

«Сдать все оружие к 12 часам дня 22 января караулу у моста через речку Читинку. Встать на работы и подчиниться требованиям законных властей. Все взятые с оружием или оказавшие сопротивление после 12 часов 22 января будут беспощадно наказаны».

Еще на подступах к городу дружинники вступили в стычки с войсками, солдатами. Эти первые боестолкновения показали всю бессмысленность обороны. Артобстрел железнодорожных мастерских привел бы к взрывам в городе и большому количеству жертв из числа дружинников и мирного населения.

23 января 1906 года Читинский комитет РСДРП распорядился

«вооруженного сопротивления не оказывать, а вести лишь подпольную работу и готовиться к грядущим новым революционным боям»

Ефим Евдокимов оказался в числе тех дружинников, кто пытался остановить продвижение войск. В одном из боев он был тяжело ранен в обе ноги. Товарищи и семья сумели укрыть раненого юношу.

Почти полгода Ефим провалялся в железнодорожной больнице, а когда поправился, то выяснилось, что хромота сохранится на всю жизнь. Однако жизнь продолжалась, и нужно было искать подходящую работу. Ему удалось поступить на должность конторщика на станции Чита.

Одновременно, несмотря на скандал с отцом, Ефим стал посещать партийные собрания читинских эсеров.

В июне 1907 года его приняли в ряды этой партии, но уже в феврале 1908 года он был арестован и три месяца отсидел в заключении. Группа эсеров была разгромлена, обратно на работу в контору его не брали как «неблагонадежного», так что пришлось идти в наборщики типографии газеты «Азиатская Русь».

Арест, тюрьма и увольнение с работы скорее обозлили, но не обескуражили Евдокимова, уже тогда проявилось его упорство и железная воля, умение выходить из любого положения.

Работая в типографии, Евдокимов устанавливает контакт с группой максималистов и вступает в их боевую подпольную дружину.

Как и эсеры, максималисты славились в революционном подполье боевыми методами борьбы с царскими властями — экспроприациями и индивидуальным террором. В силу этого период активной деятельности таких боевых групп был невелик.

Читинская группа максималистов, в которую вступил Евдокимов, не являлась исключением, и в феврале 1909 года он вновь был арестован. На этот раз обвинения оказались серьезнее. Евдокимова обвинили в том, что он «вступил в преступное сообщество, именующее себя

«Всероссийский железнодорожный союз Читинского района», заведомо… поставившее для себя целью своей деятельности насильственное, путем вооруженной борьбы изменение установленного в России основными законами образа правления»

Восемнадцатилетнего парня обвиняли в том, что он собирал для Союза денежные средства, составлял отчеты о приходе и расходе этих средств, участвовал в собраниях Союза, составлял о них отчеты, хранил и распространял издававшиеся преступным сообществом прокламации и воззвания. Обыскав квартиру Евдокимова, полицейские изъяли 164 антиправительственные прокламации и устав

«Всероссийского железнодорожного союза». Решение суда гласило — Евдокимова Ефима Георгиевича приговорить к четырем годам каторги, заменив их тремя годами тюремного заключения»

ТЮРЬМА

Свой срок он отбывал в Верхнеудинском централе. Находясь за решетками тюрьмы, которая всегда была «школой» для молодых заключенных, Евдокимов в третий, но не в последний раз меняет свои политические симпатии и переходит под влияние анархо-синдикалистов.

И уже спустя пять месяцев после освобождения из тюрьмы он опять арестовывается по обвинению «в возбуждении против правительства гарнизона на Березовке» (близ Верхнеудинска.) и высылается под гласный надзор полиции в город Камышлов Пермской губернии

В марте 1912 года Евдокимов бежал из-под надзора и перебрался на Дальний Восток. На этот раз он почти целый год находился на воле, переезжая из города в город: Харбин, Владивосток, Иман, Хабаровск, Благовещенск, Чита, — и вместе с анархистами-подпольщиками

«принимает участие в ряде террористических актов против руководителей Нерчинской каторги, как член Сибирского летучего отряда ставит типографии и пр.»

вплоть до очередного ареста и высылки в Камышлов, откуда опять бежит

Начало Первой мировой войны застало его в Челябинске, где он работал наборщиком в типографии фирмы «Печатное дело». То ли уклоняясь от мобилизации в армию, то ли по причине своей хромоты, в мае 1915 года Евдокимов переезжает из тихого Челябинска в Москву. Здесь он обосновался в Лефортове, работал в профессиональных союзах.

Числясь конторщиком «Центросоюза» (Всероссийского Центрального союза потребительских обществ), вместе с лефортовскими анархо-синдикалистами, тесно связанными с большевиками Замоскворечья, организовал 9 января 1917 года антивоенную демонстрацию.

После этого политического выступления, «как дезертир и преследуемый», Евдокимов бежал в Баку, работал там счетоводом городской управы.

Как и для многих «борцов», Февральская революция стала для него полной неожиданностью, чем вызвала некое «головокружение».

Иначе трудно объяснить, почему в эти дни «весны русской Свободы», в апреле 1917 года, он вернулся в родную Читу, явился к воинскому начальнику и добровольно вступил рядовым в 12-й Сибирский запасной полк.

Новобранец с такой богатой революционной биографией не мог долго оставаться незаметным среди солдат, занявшихся «политикой», и вскоре Евдокимова избирают председателем полкового комитета, причем теперь он заявляет о себе как о «беспартийном».

Однако то ли солдатская лямка показалась Евдокимову слишком тяжкой, то ли кипучей натуре были уже тесны политические рамки провинциальной Читы, но, уволившись из полка «по болезни», в сентябре 1917 года он опять появился в Москве, в Лефортове.

В ОКТЯБРЕ СЕМНАДЦАТОГО

О роли Евдокимова во время Октябрьского восстания в Москве известно лишь то, что он состоял членом Ревкома «Центросоюза» и действовал рядовым красногвардейцем в отряде Лефортовского района.

В первые недели после переворота судьбы людей менялись в соответствии с принципом «кто был ничем, тот станет всем», и наоборот, — карьеры делались головокружительные, припоминаемые мельчайшие «революционные заслуги» служили пропуском по ступеням новой власти…

В этой карьерной суете и столкновении амбиций Евдокимов смог не затеряться, но и не выбился слишком высоко для бывшего анархиста, а ныне беспартийного:

В марте 1918 года, по переезде Советского правительства из Петрограда в Москву, он ушел из «Центросоюза» и стал заведующим Распределительным (справочным) отделом Всероссийского Центрального исполнительного комитета

По-видимому, Евдокимов быстро понял, что большевики пришли «всерьез и надолго», и потому вскоре определился со своим политическим будущим. В апреле 1918 года Лефортовский райком РСДРП(б) принял его в ряды партии.

За восемь месяцев совместной работы председатель ВЦИК Я.М. Свердлов достаточно присмотрелся к своему неглупому и расторопному подчиненному, чтобы решить, в какой области тот принесет максимум пользы новой власти.

Евдокимова было решено «выдвигать» по военной линии, и по распоряжению Свердлова его направляют слушателем ускоренного курса Академии Генштаба Красной Армии.

В Академии Генштаба Евдокимов учился до мая 1919 года, когда приказом Реввоенсовета его перевели в распоряжение Регистрационного отдела (военная разведка) Красной Армии.

Это назначение было связано с намерением использовать Евдокимова для организации диверсионно-террористической деятельности в тылу армий адмирала Колчака в Сибири и на Дальнем Востоке, благо тот хорошо знал тамошние условия подпольной работы.

Кстати, к аналогичной миссии готовился небезызвестный эсер Я.Г. Блюмкин, готовый «искупить кровью» свое участие в убийстве германского посла Мирбаха.

Но наступление советского Восточного фронта развивалось столь успешно, что проведение этих секретных операций посчитали излишним.

Так, в июне 1919 года Евдокимов был направлен в ведомство Ф.Э. Дзержинского и был назначен начальником Особого отдела Московской ЧК.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Так начал свой полет один из самых одиозных личностей первых лет советской власти