Артюгин: девальвация будет разовой

Оказывается, девальвация – обесценивание белорусского рубля – в самом деле будет полезна для экономики Беларуси. Так что не стоит ее ждать в страхе, лучше разобраться со своими финансами.

А вот приватизация большого количества средних предприятий сейчас, наоборот, никак не поможет стране. Это не парадоксы, это экономические закономерности, о которых БДГ рассказал Владимир Артюгин.

Главный редактор журнала «Валютное регулирование и ВЭД». Окончил БГУ. Трудовую деятельность начал на Белорусской фондовой бирже, затем работал в экономической сфере в различных коммерческих предприятиях. Имеет ученую степень кандидата физико-математических наук.

- Что будет с ценами, с зарплатами и с валютными курсами? Иначе говоря, ожидает ли нас девальвация? Какой она (вероятнее всего) будет – плавной или резкой, одномоментной?

- Экономика опять вошла в состояние диспропорции, курс опять искусственно сдерживается, поэтому девальвация – это в любом случае вопрос времени. Причем, на мой взгляд, при самом удачном стечении обстоятельств девальвация придется на первую половину следующего года – это максимальный срок. Зарплаты если и будут расти, то запланированными темпами.

Если проводить девальвацию осенью, то еще можно уложиться в 30%-е обесценивание белорусского рубля, если отложить ее до конца декабря, то обесценение составит уже 50%. Ну а далее – это уже девальвация в разы.

Плавная девальвация была бы возможна, если бы ее начали проводить с июля. Тогда можно было бы где-то по 300 рублей в месяц отпускать курс, и тем самым выйти на ожидающиеся 12-13 тысяч за доллар в спокойном режиме. Так как время уже упущено, теперь это будет уже не 300 рублей, а 600-700, если прямо сейчас начать. Но это уже население вряд ли воспримет адекватно и в любом случае побежит спасать свои деньги.

Поэтому альтернативы разовой девальвации нет. Попытка сделать плавную девальвацию приведет к очередям в обменниках, снятию депозитов, вымыванию валютных ресурсов из банковской системы. Опыт 2011 года показывает, что только через год удалось восстановить «додевальвационную» ситуацию. А Беларуси сейчас срочно нужны деньги. Поэтому будет разовая девальвация, сейчас определяются только ее сроки и объемы.

Что же касается потребительских цен, то они в любом случае будут изменяться постепенно. Не забываем, что многие товары считаются социально значимыми и цены на них контролируются государством. Так что импортные товары подорожают резко, а белорусские будут подтягиваться к их уровню постепенно.

- Когда, наконец, белорусское руководство согласится на приватизацию промышленных гигантов? Что для этого должно произойти?

- Во-первых, нужно определиться с целью приватизации. Потенциальных инвесторов сегодня интересуют два НПЗ и «Беларуськалий». Ну, может, еще МТС, но по разумной цене. Все прочие промышленные гиганты – МАЗ, «Гродно-Азот», «Могилевхимволокно» – они в лучшем случае будут взяты Россией в обмен на акции. То есть реальных денег за них страна не получит. Максимум – получится под них привлечь кредиты или какие-то инвестиции, тогда приватизация еще имеет смысл.

Но желания белорусской стороны явно превышают встречные желания инвесторов. Поэтому в настоящий момент приватизация вряд ли состоится. Ну а что может к ней подвигнуть?... Даже сложно сказать, потому что кризисную обстановку сейчас вполне можно на какое-то время решить девальвацией. Разве что Россия выставит какие-то ультимативные требования по приватизации – но я не думаю, что она сейчас станет это делать. Так что я бы большой приватизации в ближайшее время не ожидал.

- Имеет ли перспективу предложенная в начале года Николаем Снопковым модель приватизации, при которой «фамильное серебро» не трогают, но пытаются приватизировать сотни средних предприятий?

- Если проводить конкурсы по приватизации и делать это вдумчиво, все просчитывая, то это дело не одного дня и не одного месяца. Причем сколько же это надо поставить контролеров, чтобы не было приватизации по сценарию российской «прихватизации»?.. И потом, какие это даст суммы? Даже если брать по $10 млн за предприятие, то сто предприятий дадут миллиард долларов, который Беларусь никак не спасает. При том, что на сам процесс такой приватизации будет потрачено очень много времени. И там будет коррупционная составляющая – чиновники обменяют свои возможности на деньги и собственность.

- Сейчас курс доллара в Беларуси сдерживается искусственно – такова политика Нацбанка. В какой момент эта политика может измениться?

- Да, он действительно сдерживается, это так. Если в экономике, условно говоря, миллиард рублей и миллион долларов, то реальный курс доллара должен составлять тысячу рублей. Если попытаться его искусственно занизить – например, до 800 рублей за доллар – это означает, что иностранец совершенно спокойно будет здесь покупать товар из расчета 800 рублей, а за границей класть разницу в свой карман.

Если курс «загнать» выше, сильно обесценить рубль, то получается, что экспортер будет здесь за доллар покупать намного больше товаров и вывозить их за границу. То есть баланс должен соблюдаться – общая масса денег на общий объем валюты. Небольшие колебания допустимы, но резких отклонений не должно быть вообще.

Поэтому сейчас у нас реальный курс должен быть в районе 11,5-12,5 тыс. за доллар. Поэтому девальвация на 20% фактически просто сделает курс реальным. Да, она поможет разгрузить склады, но уже в конце года мы столкнемся с той же самой проблемой. Так что 20% девальвации не решают на самом деле ничего.

- Скандал вокруг «Беларуськалия» – повлияет ли он на отношения Беларуси и России в среднесрочной перспективе? И вообще повлияет ли, учитывая, что Путин все поставил на создание в 2015 году Евразийского Союза?

- У Путина и вариантов-то нету. Внутри экономика у него не в порядке – либеральная модель экономики в России себя не оправдывает. Так что его единственная заслуга – успешная внешняя политика, а это как раз создание Евразийского Экономического союза.

С другой стороны, Беларусь находится в такой ситуации, что менять коней на переправе ей тоже тяжело. Поэтому две стороны будут выжидать, пока кто-нибудь не совершит каких-нибудь серьезных действий, но у России эти возможности ожидания намного больше.

А события вокруг БКК – это в основном эмоции, которые пытаются превратить в дела. В суде вряд ли что-то можно предъявить Баумгертнеру – он был председателем наблюдательного совета, а реально все документы подписывал генеральный директор – и это представитель белорусской стороны. Но его еще до начала конфликта мирно перевели на другую работу. Значит, совсем неожиданными эти события не стали, хотя такого их развития белорусская сторона, конечно, не ожидала.

- Комитет государственного контроля получил статус самого мощного и влиятельного силового ведомства страны. Означает ли это, что власти готовятся закрывать убыточные предприятия, часть из которых за все годы независимости ни разу не работала «в плюс»?

- А что делать с убыточными предприятиями? Действительно закрывать? А социальный фактор куда девать? А если это на районе одно из ведущих предприятий – закрыть его, и что дальше? Вообще, если не считать несколько ведущих предприятий, которые составляют основу экономики страны, остальные больше составляют социальный фактор. Соответственно, закрытие предприятий – это подрыв социальных программ. Так что власти будут изыскивать какие-то варианты, какие-то возможности рассрочек, отсрочек, будут наказывать откровенно зарвавшихся директоров, но менять систему никто не станет.

В данном случае это уже государственная политика, а экономика здесь отступает на второй план. Это как с колхозами, которым каждый год списывают или пролонгируют выданные годом ранее кредиты.

- В 2014 году предстоят выборы в местные органы власти, в 2015-м – президентские. Какая модель предпочтительнее для власти: согласиться на обвал сейчас, а затем «восстанавливать репутацию» как после 2011 года? Или держать нынешнюю «социальную модель» зубами еще почти два года, добывая средства из самых невероятных источников?

- Не хватит средств на два года. Резервов таких нет. Я потому и говорю, что девальвация неизбежна, и первая половина 2014 года – последний срок, когда она будет произведена. Сейчас еще есть возможность дождаться серьезных санкций со стороны России, обвинить внешние силы в дестабилизации экономики и под этот шумок обвалить рубль.

- Какова вероятность, что в итоге, после всех скандалов и в случае перехода отношений с Россией на отношения чистого рынка, в Беларуси установится режим «чучхе-light»?

- Это невозможно. Посреди Европы выстроить границу по образу Северной Кореи просто невозможно. Корее проще: у нее с одной стороны Китай, который сам защищается от империалистов, с двух сторон море, и с одной стороны – капиталистическая Южная Корея. Кроме того, у нас менталитет совсем другой. Наши люди уже поездили по миру, они общаются через интернет, и не согласятся отказаться от всего этого.

Но самое главное: с чего тогда жить? У нас сейчас в виде энергодотаций идет такой поток денег, что заменить его в принципе нечем. К тому же Беларусь со своими агроклиматическими условиями без инвестиций в сельское хозяйство не может производить достаточно продовольствия. Сейчас ежегодные инвестиции в наш аграрный сектор – около $4 млрд, а продуктовый экспорт примерно эту же сумму и составляет.
И я не очень верю, что Россия рискнет ввести против нас по-настоящему серьезные санкции. Пример и Молдовы, и Украины показывает: если начинается откровенно жесткий диктат, число сторонников объединения резко уменьшается, а среди т. н. элиты число желающих «уйти на Запад» становится намного больше.