Демократию можно сравнивать с лекарством

На модерации Отложенный

Моя политическая биография началась наиболее успешно почему? Я объехал всю страну. Это мне помогло при общении с гражданами, как только мы перешли к новой демократии. У многих не получилось — они пришли из кабинетов. В кабинетах власти обычно молчат. А я не был в кабинетах власти, и поскольку я разговаривал со всеми людьми на местах, я знал, как они живут. Любой вопрос надо знать снизу. Этого не хватало бывшей правящей партии, потому что не было необходимости снизу знать — конкуренции не было. Всегда нужна конкуренция, 2-3-4-5 партий должны быть.

Режим. Допустим, всем нравится парламентский режим. Вот Грузия  перешла на парламентский. Нам почему нельзя? Он более демократичный. Сразу поднимается вес парламента и роль партии. Но нам могут поменять страну, потому что в парламенте 450 человек. Можно половину подкупить, в этом опасность. Никто не хочет гибели страны или ее ослабления так, как России. Вот в Грузии, пожалуйста, парламентская республика, и там ничего завтра не случится. Маленькая страна. А мы играем ключевую роль в мировой политике.

Здесь Геннадий Андреевич Зюганов говорил про левоцентристское направление. Но оно нас поссорило с Западом. Мы вызвали симпатии у Востока: Китай пошел тем же путем, Корея, Вьетнам, арабы. Но миром-то руководит Запад! Вот в чем проблема левой идеологии — она хороша, но для внутреннего потребления. Поэтому здесь нужно всесторонне смотреть. Также и парламентская республика — это хорошо, но такие, как Ходорковский, Прохоров купят парламент и повернут в другую сторону.

Президентский режим должен опираться на свое большинство. Если у Президента не будет большинства, как тогда управлять? Тогда получается состояние определенной неудовлетворенности, когда политические партии, кроме кремлевской, не могут прийти к власти. Наступает состояние — всегда быть только в оппозиции.

Тогда тяжело развивать партию. Кто будет вступать в партию, которая никогда не станет правящей? Это своеобразие российской политической жизни.

Следующее наше своеобразие — Горбачев запускает вперед демократию, а потом вдогонку хочет развивать экономику — не получится: на новой основе «теневики» захватят все экономические рычаги. Надо было сохранить политические институты Советского Союза, не ставить вопрос о каком-то новом договоре, а начинать давать экономические права. То есть дать возможность медленно развивать другие виды собственности. Вот сейчас бы мы имели 20% частного сектора — и больше не надо: слишком большая, холодная страна.

С одной стороны православная Россия, с другой стороны есть мусульмане, буддисты... Единства нет. При царе было самодержавие, православие, народ. Самодержавие и православие убрали, и народ расчленили — теперь говорим: многонациональный народ. А где русский? Он оказался, как оппозиционная партия — без перспективы стать государствообразующим народом данной страны, в Конституции он не указан вообще. Это проблема — вроде бы хорошо, много народов, много конфессий, но как управлять?.. Самый сложный — национальный и религиозный вопросы. Мы шарахались — была православная Русь и вдруг атеистический Советский Союз. Новая Россия — пожалуйста, все религии.

Надо хорошо знать собственную страну. Многие политические партии рухнули. И сейчас около 200, большинство ничего не добьются. В следующем парламенте будет также 4-5 партий, это европейская норма... Демократию можно сравнивать с лекарством. Маленькая доза не лечит. Большая — убивает. Талантливый врач вам даст ту самую дозу, и вы излечитесь от своей болезни. Опасны идеологические партии, преследующие определенную цель. Все должно быть нейтрально, посередине. Вот наш главный лозунг — ЛДПР всегда в центре.