Богадельня

У моих друзей недавно реализовалась мечта: они посетили Белогорский монастырь. Как всегда получается у русских людей – долго запрягают, но ездят быстро. Дооолго собирались они с духом, меня агитировали, мол, давай, поддержи компанию. Хотя знали моё отношение ко всяким религиозным мракобесиям, да и сами не особо христанутые, но почему-то без моего участия не с руки им было переться в это скорбное место. И вот сподобились.

Сели мы в машину и айда. Получилось сие мероприятие перед каким-то ихним христианским праздником, и поэтому всё имело свой налёт эксклюзивности. При подъезде видок у главной церкви вроде ничего, на высокой горе так золотом посверкивает, правда немного в тумане. Но уже во дворе монастыря обнаруживаются следы ещё не везде залеченной былой разрухи. Хозяйственные здания в убогом состоянии. Храм снаружи вполне прилично апгрейтили. Но внутри голяк. Стены только кое-где начали штукатурить. Там, где службы идут, иконки висят, и подсвечники для свечеприносителей имеются. Зато в центре торговый ряд с церковными причиндалами. Ну, как без этого: в святом храме, хоть и опшарпанном, да без базара!

Тут нам подфартило. Приехала какая-то туристическая группа, и местный гид повёл их по святым местам. Мы, естественно, тут же прилепились к этой группе, типа такие же туристы. Друганы с любопытством крутили головами, внимая церковным сказкам нашего поводыря. Меня же сначала заинтересовал сам гид. Вид у него был не то что болезненный, а я бы даже сказал, вид едва живого человека. У этого монаха цвет лица был землисто-серым, передвигался он с большим трудом, и было видно, что ему даже дышать тяжело, а не то что говорить. И вообще, все встретившиеся мне монахи ходили с мрачными лицами и больными глазами. Как будто все они собирались отправиться на тот свет. Я, конечно, не стал задавать «глупых» вопросов служителям Иеговы, что их так плющит. Положился на свою догадку, что закачивается какой-то длинный суровый пост, и, видимо, ребята так изнурили себя голодовкой, что им не до веселья, хотя у них вроде завтра и праздник.

Самую злобную реакцию вызывали наши фотоаппараты. Завидев их, каждый местный болезный монах не преминул нам прошипеть о том, что фотографировать в храме ни-ни, низззя.

В конце своего туристического маршрута наш гид замогильным голосом попросил посетителей оставить монастырю какую ни есть денежку на восстановление храма, а лучше купить на базаре, что посреди зала, себе сувенир на память. Некоторым моим друзьям стало так жалко этого монаха, что они истово вняли его совету и купили себе что-то святое.

На обратном пути шёл живой обмен мнениями о впечатлениях. Я в этих дискурсах не участвовал, мне сильно хотелось спать оттого, что я рано встал. Но друзья не угомонились, пока не достали меня своими вопросами о том, что же я обо всём об том думаю. И тут во мне что-то такое щёлкнуло, включилась какая-то ассоциативная батарея: «А знаете, друзья, что в совковые времена комплекс Белогорского монастыря был психушкой? Братан мне давненько рассказывал, когда он после мединститута работал в этом районе, как-то по случаю побывал здесь. Впечатлился он от этой экскурсии на всю жизнь. Так вот, на территории монастыря содержали буйных помешанных. Их приковывали кандалами к кроватям, которые тоже были привинчены к полу. Кормили их всякими отбросами, одевали в отрепья, и, по-моему, никогда не мыли. Санитары издевались над больными, если те плохо себя вели. Короче, это была своеобразная тюрьма для несчастных человекообразных с одной перспективой - на тот свет. Никто их не лечил, и лечить не собирался. То есть монастырь изначально создавался для смиренных рабов господа, потом был местом для буйных рабов демона, а сейчас снова принимает рабов божьих. Примечательная хроника рабства. А в народе и то и другое называли одним словом – богадельня».

Оставшуюся часть обратного пути друзья молчали, упав в глубокие раздумья. А я, пользуясь тишиной, немного подремал с устатку.