В чем разница между Берией и Колчаком?

Мы вошли в камеру к Колчаку и застали его одетым - в шубе и шапке. Было такое впечатление, что он чего-то ожидал. Чудновский зачитал ему постановление ревкома. Колчак воскликнул:

- Как! Без суда? Чудновский ответил:

- Да, адмирал, так же как вы и ваши подручные расстреливали тысячи наших товарищей.

Поднявшись на второй этаж, мы вошли в камеру к Пепеляеву. Этот тоже был одет. Когда Чудновский зачитал ему постановление ревкома, Пепеляев упал на колени и, валяясь в ногах, умолял, чтобы его не расстреливали. Он уверял, что вместе со своим братом генералом Пепеляевым давно решил восстать против Колчака и перейти на сторону Красной Армии. Я приказал ему встать и сказал:

- Умереть достойно не можете…

Снова спустились в камеру Колчака, забрали его и пошли в контору. Формальности закончены.

К четырем часам утра мы прибыли на берег реки Ушаковки, притока Ангары. Колчак все время вел себя спокойно, а Пепеляев - эта огромная туша - как в лихорадке.

 

С. Чудновский

. Мороз тридцать два - тридцать пять градусов. Ночь светлая. Тишина мертвая. Только изредка со стороны Иннокентьевской раздаются отзвуки отдельных орудийных и ружейных выстрелов. Разделенный на две части конвой образует круги, в середине которых находятся: впереди Колчак, а сзади Пепеляев, нарушающий тишину молитвами… Выстрелы со стороны Иннокентьевской слышатся все яснее, все ближе. Порой кажется, что перестрелка происходит совсем недалеко… На небе полная луна, светло как днем. Мы стоим у высокой горы, к подножию которой примостился небольшой холм. На этот холм поставлены Колчак и Пепеляев. Колчак - высокий, худощавый, типа англичанина, его голова немного опущена. Пепеляев же небольшого роста, толстый, голова втянута как-то в плечи, лицо бледное, глаза почти закрыты: мертвец да и только.

 

И. Бурсак. На мое предложение завязать глаза Колчак отвечает отказом. Взвод построен, винтовки наперевес. Чудновский шепотом говорит мне:

- Пора.

Я даю команду:

- Взвод, по врагам революции - пли!

Оба падают. Кладем трупы на сани-розвальни, подвозим к реке и спускаем в прорубь.

А вот подробности расстрела Берии Л.П.

Рассказ Жукова о Лаврентии Павловиче Берии еще более удивляет.

Вот что Жуков поведал своему соавтору Анне Миркиной во время их первой встречи: «Вел он себя, как последний трус, на суде плакал, умолял сохранить ему жизнь. Нет, уж когда доведется умереть, прими смерть достойно!»

Анна Давыдовна вспоминает, что Жуков, произнеся эти слова о поведении Берии на суде, «весь как-то выпрямился, снова стал недоступен и величественно строг. И веришь, что только так этот человек мог бы умереть — с высоко поднятой головой» ( «Огонек». 1988. № 16. С. 14).

Жуков неоднократно возвращался к этой теме:

«При расстреле Берия держал себя очень плохо, как самый последний трус. Истерично плакал, становился на колени, и наконец, весь обмарался» (Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы. С. 624).

А вот что, как говорится, из первых рук удалось узнать С. Грибанову от настоящего автора пули для главного врага народа, тогдашнего генерал-полковника П.Ф. Батицкого: "Повели мы Берию по лестнице в подземелье. Он обос... Вонища. Тут я его и пристрелил, как собаку".

А теперь сравните как принимают приговоры царский офицер, которым несомненно был Колчак, и эта трусливая  мразь Берия, который всю жизнь занимался интригами и лизоблюдством, за счет которых и сделал карьеру