Барбаросса. Статья - 11

Барбаросса- 11

В.Пикуль.

Сталин уже понял, что финская кампания … обнажила перед всем миром многие язвы его диктатуры. Он указал Берии пересмотреть списки репрессированных командиров (а это, читатель, почти 50 тысяч имён), и не все они, но кое-кто был выпущен из концлагерей и отправлен за счёт казны в санатории, чтобы очухались, а заодно и вставили выбитые на допросах зубы.

Теперь требовался тот самый легендарный «стрелочник», который всегда виноват, и Сталин нашёл его моментально в своём легендарном и «железном» наркоме, от которого ничего путного ожидать не приходилось.

– Это ты, Клим, виноват во всём, – говорил он Ворошилову, – кто, как не ты, погубил лучшие кадры армии и флота?

– Конечно, – огрызался Ворошилов, – теперь на меня всех собак можно вешать. Не я же сажал, и не я выносил приговоры, я ведь только подписывал уже готовые…

Сталин стал понимать …: время лихих тачанок давно отшумело, а Тухачевский и прочие, последовавшие за ним в небытие, были правы, настаивая на моторизации армии, чтобы она не таскалась на телегах, а следовала за танками.

А.Н. До гениального только-только стало доходить то, что другим было ясно уже давно. Интеллектом он явно не отличался.

В.Пикуль.

Теперь Ворошилов попросту мешал Сталину, и 7 мая он спровадил его с поста наркома обороны. … тогда же были введены звания маршалов и адмиралов. Георгий Константинович Жуков стал генералом армии, а в маршалы Сталин произвел Кулика, Шапошникова и, конечно же, Семёна Константиновича Тимошенко, которого и назначил на пост наркома обороны. …

Сталин считал себя большим знатоком авиации, именуясь в стране «лучшим другом советских летчиков». Но дела в авиации были плохи. Она побивала мировые рекорды, но к войне не была готова. Самолеты страдали многими изъянами. Плохо было и с начальниками военно-воздушных сил, ибо в своих кабинетах они долго не задерживались, сразу оказываясь «врагами народа».

И.Эренбург.

Однажды в театре я встретил Дураса – так звали в Испании командира наших воздушных сил Я.В.Смушкевича. Он хромал, опирался на палку. Я сразу заметил на его груди две звезды Героя. Мы вспоминали Испанию. Я радовался: не все погибли. … Я думал, что опыт Испании поможет в надвигающейся войне. (Я.В.Смушкевича арестовали и расстреляли за две недели до того, как гитлеровцы напали на Советский Союз).

А.Н. «Большой друг» очень любил авиаторов… расстреливать. Не смущало даже то, что Я.Смушкевич был дважды Героем Советского Союза. Сегодня Герой, а завтра уже враг.

В.Пикуль.

Сталин решил «омолодить» авиацию, сделав её начальником генерала Павла Рычагова, симпатичного веселого парня, который сражался в небе Испании под именем «Пабло Паланкаре». Он сбил над Мадридом шесть немецких самолетов, а потом и сам был подбит, опустившись с парашютом в самом центре столицы – на бульваре Кастельяно, а свидетели его боя, испанцы, тут же подарили ему целый пароход апельсинов. Парню было всего тридцать лет, когда Сталин призвал его к себе и был так чуток, так внимателен, что казалось, он вот-вот прижмет Рычагова к сердцу и расцелует в уста.

– Работайте спокойно, – заверил его Сталин. – Это Ежов с Ворошиловым много навредили, погубив хороших летчиков, но теперь этому не бывать… Я вам верю!

А.Н. Вот кто на начало войны командовал авиацией. Так что самым опасным гитлеровским шпионом и вредителем-диверсантом был сам Сталин. Вот за это его и любят сталинисты, должно быть. Всё остальное только показное.

В.Пикуль.

Маршал Тимошенко (отдадим ему должное) иногда резал правду-матку в глаза, и по этой причине Сталин предпочитал беседовать с ним наедине, чтобы не было лишних свидетелей:

– Товарищ Тимошенко, как работается?

Я убежден, что Гитлер, пока не разделается с англичанами, воевать на два фронта не осмелится. Англию он, безусловно, захватит, по моему мнению, не ранее конца сорок второго года, а к тому времени мы будем готовы отбить любое нападение… Вы, товарищ Тимошенко, следите за событиями на Западе?

– Конечно, товарищ Сталин.

– Вот и отлично. Работайте. Я вам верю…

Московские поэты сразу учуяли, куда подул ветер … и однажды Сталин, принимая парад с трибуны Мавзолея, услышал новые слова всюду поспевающего Лебедева-Кумача:

По-над Збручем, по-над Збручем

войско красное идет.

Мы врагов своих проучим –

Тимошенко нас ведет!..

А.Н. Разумеется, раньше всех вёл Ворошилов.

В.Пикуль.

В цокоте копыт кавалерии … Сталин не расслышал всех слов и спросил Ворошилова:

– Кто? Кто их ведёт?

По щеке бывшего «железного» наркома капнула слеза:

– Не я… Тимоха…

Иосиф Виссарионович пожалел своего друга, сказав:

– Что за глупости? Запретить эту песню…

А.Н. К.Ворошилову, оказывается, как ребёнку, было до слёз обидно за уплывающую славу, а когда подписывал расстрельные списки, то и глазом не моргнул. Весьма загадочно человеческое сознание и несознание. Человек очень инертен, когда окружающие беды и несчастья его не касаются, обходя стороной. Тогда человек не способен на сострадание и он настолько тёмен и невежествен, что не способен не только к пониманию окружающего мира и того, что в нём происходит, но не способен даже на попытку осмысления. Таков и Ворошилов. И таким людям человек, знающий чего он хочет и обладающий силой осуществлять задуманное, имеющий власть над другими, кажется гениальным, недоступным пониманию. Во многом таковы и нынешние сталинисты. Очень многие верили в мудрость и гениальность Иосифа Кровавого и даже в его непричастность к репрессиям, считая, что ему трудно уследить за всем, что его неверно информируют. Пока беда не касается самого человека, он верит и надеется, что опасность пройдёт мимо него, и что справедливость будет чудесным образом восстановлена. Скорее всего, если бы не война, то самые смелые и самые самостоятельные догадались бы, что происходит на самом деле, и восстали бы, чтобы освободить себя и страну от тёмного кровожадного убийцы. Ведь знал Н.Хрущёв, но не был смел, не знал, что делать. Догадывался писатель И.Бабель.

И.Эренбург.

В представлении миллионов людей Сталин превратился в мифического полубога; все с трепетом повторяли его имя, верили, что он один может спасти Советское государство от нашествия и распада.

А.Н. Так тогда хотелось думать ещё не созревшим, бессильным людям, и в это верили, как и позже верили в партию и советское правительство, как и сейчас верят в разум В.Путина, в его мудрость и владение ситуацией в стране.

И.Эренбург пишет, что тогда так думал В.Мейерхольд, Б.Пастернак, все винили Ежова, как до него Г.Ягоду. Исаак Бабель знал жену Ежова до её замужества и захаживал к ней, чтобы разгадать загадку, что было очень рискованно. Бабель пришёл к выводу, что Ежов старается, но дело не в нём.

И.Эренбург. Ежова постигла судьба Ягоды. На его место пришёл Берия, при нём погибли и Бабель, и Мейерхольд, и Кольцов, и многие другие неповинные люди.

А.Н. Сомневался в Сталине В.Шаламов, А.Солженицын, но тотальная слежка быстро выявляла сомневающихся и их отправляли в концлагерь. Иосиф Кровавый регулярно менял руководство разных уровней, чтобы возможный заговор не мог созреть. Даже Гитлеру такая кровавая ротация кадров не приходила в голову для личной безопасности. Он ценил кадры и вполне полагался на гестапо. Поэтому в офицерских кругах против Гитлера созрел заговор. Иосиф Кровавый не доверял никому, кроме Берии. Могли ли Тухачевский и Блюхер быть способными на заговор? Вполне, вот Кровавый их быстренько и расстрелял.