Сегодня тому назад. Немцы вошли в Киев.

Немецкий патруль ведет пойманных переодетых советских солдат. Киев, сентябрь 1941 г.

Прелюдия.

Уманский котёл.

Сраже́ние под У́манью произошло в конце июля — начале августа 1941 года, в ходе наступления группы армий «Юг» вермахта на территории СССР. Привело к окружению (т. н. «Уманский котёл») и последующей гибели войск 6-й и 12-й армий Юго-Западного фронта и отдельных частей Южного фронта Красной Армии.

В августе 1941 года Гитлер вместе с Муссолини прилетел на Восточный фронт, чтобы лично принять победный парад Вермахта и его итальянских союзников – настолько высоко фюрер оценивал их успех на Украине, в районе Умани.
У нас эта трагедия фактически предана забвению. Об этом разгроме молчали его главные виновники – Жуков, Буденный, Василевский, Баграмян. Это побоище стало прологом Киевской катастрофы. Сокрушительное поражение Красной Армии под Уманью (июль-август 1941 г.) и гибель в Уманском «котле» трех наших армий (более 30 дивизий) не имеют оправданий – в отличие от катастрофы Западного фронта, этот разгром невозможно объяснить ни внезапностью вражеского удара, ни превосходством противника в силах. После войны всю вину за Уманскую трагедию попытались переложить на командующего 12-й армией генерала Понеделина, который был осужден и расстрелян (в 1950 году, через пять лет после возвращения из плена!) по обвинению в паникерстве, трусости и нарушении присяги.

....................

16 сентября Тимошенко устно через начальника оперативного управления штаба Юго-Западного фронта И. Х. Баграмяна передал М. П. Кирпоносу распоряжение об отводе войск фронта на рубеж р. Псел. Кирпонос, помня указания Сталина не оставлять ни за что Киев и не имея на то письменной директивы, в 5 часов утра 17 сентября обратился в Москву за подтверждением решения главкома, так как связи со штабом Тимошенко он не имел. Время было упущено. В ночь на 18 сентября Б. М. Шапошников, наконец, сообщил, что Ставка разрешает войскам 37-й армии оставить Киев, но ничего не сообщил об отводе войск фронта. Однако ещё вечером 17 сентября, буквально за несколько минут до окончательной потери связи со штабами армий, Кирпонос успел передать приказ 5-й, 21-й, 26-й и 37-й армиям на прорыв в восточном направлении. Находившимся вне котла 38-й и 40-й армиям надлежало поддержать выход войск фронта из окружения ударом на Ромны и Лубны.

Однако планомерный вывод не состоялся. Теснимые со всех сторон противником, расчлененные и оставшиеся без управления части, понесшие большие потери в предыдущих боях, действовали разрозненно и беспорядочно, а чаще небольшими группами. 37-я армия оказалась в двух районах: один — в 40-50 км юго-восточнее, другой — в 10-15 км северо-восточнее Киева. Она смогла продержаться до 21-23 сентября. Пирятинская группа из войск 5-й и 21-й армий держалась до 25 сентября. В районе Оржицы дольше всех — до 26 сентября сражались остатки 26-й армии. Часть сил и управление 5-й армии вынуждены были присоединиться к колонне штаба фронта и двигались вместе с ней на Пирятин. Остальные, расчленённые на мелкие группки, пытались вырваться самостоятельно.

В ночь на 19 сентября советские войска оставили Киев.

20 сентября сводная колонна штабов Юго-Западного фронта и 5-й армии подошла к хутору Дрюковщина, в 15 км юго-западнее Лохвицы. Там она была атакована главными силами немецкой 3-й танковой дивизии. Потеряв несколько орудий и бронемашин, остатки колонны отошли в рощу Шумейково. В группе оставалось не более тысячи человек, из них около 800 командиров. Прорваться из окружения группе не удалось. Погибли: командующий фронтом М. П. Кирпонос, члены Военного совета М. А. Бурмистенко, Е. П. Рыков, начальник штаба В. И. Тупиков, генералы управления фронта Добыкин, Данилов, Панюхов, члены Военного совета армии Никишев, Кальченко, начальник штаба армии Писаревский. Командующий 5-й армией Потапов был тяжело ранен и попал в плен.

26 сентября Киевская стратегическая оборонительная операция советских войск была закончена.

По данным, опубликованным в 1993 Генеральным штабом Вооруженных Сил РФ, советские потери составили свыше 700 тыс.

человек, из них 627,8 тыс. безвозвратно.

По немецким данным под Киевом к 24 сентября было взято в плен 665 тыс. человек.

Это был самый крупный разгром в истории войн.

Поражение Юго-Западного фронта открыло противнику дорогу на Восточную Украину, в Приазовье и Донбасс (см. карту). В тяжелое положение попали силы Южного Фронта РККА:
— 8 октября в Приазовье была окружена и погибла 18-я армия Южного фронта;
— 16 октября был оставлен врагу Одесский оборонительный район;
— 17 октября занят Донбасс (пал Таганрог);
— 25 октября захвачен Харьков;
— 2 ноября — занят Крым и блокирован Севастополь;
— 30 ноября — силы группы армий «Юг» закрепились на рубеже Миус-фронта.

С другой стороны, отвлечение 2-й танковой группы Вермахта с центрального направление на юг замедлило продвижение группы армий «Центр» и позволило советскому командованию подготовиться к обороне Москвы.

На долю плененных под Киевом выпали еще большие страдания, чем те, которые пришлось испытать советским воинам, попавшим в руки врага под Уманью. Так, военнопленные, собранные в тылу 17-й армии, двигались пешком через Лубны и Хорол в район Умани на расстояние 400 км. На сутки марша протяженностью 30–40 км и более им выдавалось по 20 г пшена и 100 г хлеба. Не будучи в состоянии справиться со снабжением пленных, а может, и не желая того, командующий 6-й армией генерал Рейхенау приказал пристреливать ослабевших. В этих жутких условиях советские военнопленные вовсе не напоминали «стадо послушных животных», одолеваемых голодом и подавленных страхом, как их иногда изображают бывшие офицеры и генералы вермахта. Документы свидетельствуют как раз об обратном. Согласно докладу командира 24-й пехотной дивизии штабу 17-й армии, 25 сентября в районе Лубны взбунтовались 33 тыс. военнопленных армейского сборного пункта. Спустя почти месяц штаб той же дивизии сообщал командующему тыловым районом группы армий «Юг», что передвижение военнопленных ввиду сопротивления и истощения очень затруднительно.

Убитые советские военнопленные на улице Киева. Один из них одет в гимнастерку и галифе, другой — в нижнем белье. Оба разуты, босые ноги в грязи — шли босиком. У убитых- истощённые лица. Очевидцы вспоминают, что, когда пленных гнали по киевским улицам, конвоиры расстреливали тех, кто не мог идти.

Фото сделано через 10 дней после падения Киева немецким военным фотографом Иоганнесом Хёле, служившим в 637-й роте пропаганды, входившей в состав 6-й германской армии, захватившей столицу УССР.
Прохожие торопятся проскочить опасное место, где стоит немец с фотоаппаратом. На втором плане — старый киевский дом, переоборудованный, как видно, под какое-то производство: в стене — круглое отверстие для осевого вентилятора, окна помещения закрашены. Стоят большие ящики с ручками для переноски. На дверях нанесен белый крест, очевидно, он должен свидетельствовать о том, что в доме нет евреев — накануне в Киеве прошли массовые расстрелы еврейского населения.

Единственный, кто  вывел из окружения свою армию, был Андрей Власов. Вместе с солдатами он прошел по тылам немцев до Курска.

Части 37-армии которые сумели вырватся из окружения почти месяц продвигались по территории противника и вышли к своим.

У Власова началось воспаление и он был близок к смерти.Солдаты 37 армии вынесли его буквально на руках.

Прежде чем уйти, сапёры 37 армии взорвали Киевские мосты-мост Петровского, мост имени Е.Бош, Наводницкий мост