О сирийском химическом оружии (Из Красной Звезды)

Тем не менее Соединённые Штаты неуклонно и настойчиво идут именно в этом направлении. Решение Барака Обамы о нанесении удара по Сирии уже одобрили лидеры конгресса, не нашло оно особых возражений и в сенатском комитете по иностранным делам. Одобренная сенаторами резолюция разрешает «ограниченное и подогнанное» под нынешний конкретный случай «использование вооружённых сил США против Сирии». Резолюция ограничивает срок операции против Сирии 60 днями с момента её одобрения конгрессом и возможностью продления один раз ещё на 30 дней. При этом  резолюция прямо запрещает «использование вооружённых сил США непосредственно на месте событий в Сирии с целью проведения боевых операций». Целями же ударов США в соответствии с текстом резолюции должны стать сдерживание потенциального использования сирийским правительством оружия массового уничтожения и подрыв возможностей применять его режимом Асада. Удары должны наноситься «по законным военным целям в Сирии».
Одновременно на Западе развернулась целенаправленная подготовка общественного мнения к такому развитию событий. Так, французская разведка установила, что правительственная сторона в Сирии провела с апреля этого года «как минимум 3 химические атаки». В минувший понедельник на сайте французского правительства был опубликован обзор данных разведслужб, в котором отмечается, что атака 21 августа могла быть осуществлена только сирийскими военнослужащими. 
В составлении девятистраничного документа приняли участие специалисты внешней и военной разведки Франции, опиравшиеся в выводах на «логические» умозаключения. Главными доказательствами считаются масштаб и скоординированность применения химоружия, к чему якобы оппозиционеры не готовы. Для солидности к отчёту приложили сделанный со спутника снимок пригорода Дамаска, где шли бои между армейскими подразделениями и бандгруппами.
Одна из немецких спецслужб также внесла свою лепту в демонизацию Башара Асада. Через журнал «Шпигель» была обнародована «закрытая информация», – якобы немецким спецслужбам удалось перехватить переговоры представителей движения «Хезболлах» с иранским посольством, из которых следовало, что приказ о применении химического оружия отдали «люди Асада».
Масла в огонь подлило заявление сирийской оппозиции, что высокопоставленный правительственный судмедэксперт сбежал из страны в Турцию, имея на руках доказательства использования правительством химоружия под Алеппо в марте 2013 года. Перебежчик, представленный Абдельтавабом Шахруром, намерен в ближайшие дни предать огласке известные ему факты.
Свою лепту в антисирийскую кампанию внёс МИД Польши, придав ей антироссийскую направленность. Глава польского внешнеполитического ведомства Радослав Сикорский заявил, что именно Россия, как преемница СССР, несёт ответственность за наличие химического оружия в Сирии. «Мы знаем, что сирийский арсенал химоружия был сформирован во времена СССР. Это технология Советского Союза», – сказал он.
Это заявление господина Сикорского вызвало недоумение в Москве. Об этом заявили в российском внешнеполитическом ведомстве, комментируя появившиеся в ряде СМИ его высказывания о том, что Советский Союз «якобы имел отношение к обретению Сирией химического арсенала». «Необходимо осознавать, - обратили внимание в МИД России, - что в основе создания в 1970–1980-х годах химической промышленности САР просматриваются не советские, а, скорее, западные технологии и поставки химических соединений-прекурсоров, в том числе двойного назначения».
«Что касается высказанной главой польского внешнеполитического ведомства мысли о том, что России следовало бы взять на себя ответственность за сохранность сирийских химарсеналов, то такая постановка вопроса не может не вызвать недоумения, - отметили в МИД. - Ответственность за сохранность химического оружия несёт правительство суверенной Сирии - и никто иной».
«Ни внутренние, ни внешние силы не должны препятствовать выполнению этой задачи или вмешиваться в данный процесс, - подчеркнули в российском дипведомстве. - Всем противоборствующим сторонам в Сирии необходимо осознавать, что применение боевых отравляющих веществ абсолютно неприемлемо». 
История появления химического оружия в Сирийской Арабской Республике, судя по данным иностранных СМИ, такова.

Программа создания сирийского химического оружия началась вскоре после окончания арабо-израильской войны в октябре 1973 года. Тогда якобы сирийское руководство, осознав ограниченность возможностей своей армии, решило обзавестись «неконвенциональным оружием», в первую очередь химическим как наиболее дешёвым и доступным.
К этому шагу тогдашнего президента Сирии Хафеза Асада подталкивали и сообщения о наличии у Израиля ядерного оружия. В Дамаске указывали, что готовы присоединиться к Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении, если это сделает и Израиль, который её подписал, но не ратифицировал, а также когда он подпишет Договор о нераспространении ядерного оружия. 
В рамках курса на достижение «стратегического паритета» с Израилем в середине 1980-х годов сирийцы наладили выпуск ракетных боеголовок, начинённых нервно-паралитическими отравляющими веществами (ОВ), а в начале 1990-х годов развернули производство иприта и фосфороорганических ОВ нервно-паралитического действия. Этому способствовало то, что Сирия была крупным производителем фосфатов, которые используются для изготовления ОВ. Запасы этого сырья в стране оцениваются примерно в 2 млрд. тонн, а ежегодное производство фосфатов составляло около 2 млн. тонн.
Известно также, что при прежнем президенте страны в 1970-е годы сирийцы создали систему закупок необходимого оборудования и технологий за рубежом, преимущественно в странах Западной Европы и частично в США. Например, оборудование и «полупродукты» для изготовления ОВ поступали из Нидерландов, Швейцарии, Франции, Австрии и Германии.
Иностранные эксперты со ссылкой на источники в западных, арабских и турецких разведслужбах оценивают запасы боевых отравляющих веществ, которыми располагает в настоящее время Сирия, примерно в тысячу тонн. Всего на территории страны до начала беспорядков имелось порядка 50 объектов, связанных с разработкой, производством и хранением химического оружия. Сообщалось, что научно-исследовательский центр по разработке ОВ находится в Дамаске, а производство боевых ОВ и их компонентов сконцентрировано в горном районе вблизи столицы, на нефтехимическом заводе в Хомсе, в Хаме, юго-восточнее  Алеппо в районе Сфира, а также в Латакии. 
Американские аналитики насчитывали на территории Сирии около 10 крупных объектов, где может храниться химоружие. В качестве возможных носителей назывались боеголовки ракет («Луна-М», «Точка», Р-17Э и её иранские и северокорейские клоны) и авиационные бомбы. Оценочно речь идёт о 50–100 химических боезарядах к ракетам. Носителями рассматривались также самолёты МиГ-23БН, Су-22 и Су-24, не исключалось и наличие артиллерийских снарядов с ОВ.
Власти Сирии до июля 2012 года никогда официально не признавали наличия в стране химического оружия, но и не опровергали зарубежных сообщений о том, что обладают боевыми ОВ. В условиях обострения отношений с Турцией представитель МИД Сирии Макдиси 23 июля 2012 года выступил с заявлением, в котором сообщил, что власти Сирии не исключают возможности применения химического оружия, которым они располагают, но «только в случае агрессии извне». Насколько его заявление отвечало официальной позиции властей, сказать сложно, так как вскоре он сбежал на Запад при помощи американской разведки.
В последующем МИД САР пояснил, что слова Макдиси не стоит воспринимать как признание размещения на границах страны химического оружия, а цель его заявления состояла в том, чтобы обратить внимание мирового сообщества на попытки обвинить Дамаск в применении оружия массового уничтожения или передаче его третьей стороне («Хезболлах»), что могло бы стать поводом для военной интервенции против Сирии.
Другим высокопоставленным перебежчиком, также делавшим заявления на тему ОВ, стал генерал-майор Аднан Силу, утверждавший, что в прошлом он отвечал за химический арсенал сирийской армии. Дезертир дал интервью британской газете «Таймс» в сентябре 2012 года. По его словам, «было серьёзное обсуждение использования химоружия, в том числе и конкретных точек и способов его применения. Мы рассматривали это как крайнюю меру, как если бы режим потерял контроль над важной областью - Алеппо, например». Очевидно, что интервью перебежчика могло быть подготовлено при участии западных спецслужб; они же могли получить от предателя немало секретной информации о местах хранения химоружия.