Имам Шамиль: «Я завещал им питать вечную благодарность…»

25 августа 1859 года имам Шамиль, блокированный в ауле Гуниб, сдался наместнику Кавказа князю Барятинскому. Эта капитуляция стала решающим моментом Кавказской войны и предопределила её благоприятный для России исход. То была самая долгая война за всю историю Российской империи.

 На рубеже XVIII—XIX веков Российская империя вышла к северным отрогам Кавказских гор, а потом резко перемахнула через них. Причиной тому был призыв последних грузинских царей. Единоверный народ был в опасности: над ним нависла угроза порабощения и уничтожения хищными соседями.

 Последовавшие победы над Персией и Турцией позволили расширить первоначальный закавказский плацдарм и установить прочное российское господство на обширных территориях между Чёрным и Каспийским морями — от Сухума и Поти до Дербента и Баку. Эти территории постепенно преобразовывались в соответствии с общеимперскими законами, административными нормами и социально-экономическими стандартами.

 Совершенно иной была ситуация в горных и предгорных областях Северного Кавказа. Там сложилась мозаика из мелких и мельчайших княжеств, ханств и родоплеменных союзов. Пёстрое разнообразие этнокультур и языков. Люди здесь привыкли жить в условиях первобытной вольности и подчинялись лишь местным обычаям и авторитету своих мини-сообществ.

 К 1817 году некоторые из кавказских народов (например, осетины) добровольно согласились стать российскими подданными. Кое-кого удалось в той или иной мере подчинить, комбинируя дипломатические и силовые методы. Но обширные области Чечни, Дагестана, а также населённые черкесскими племенами районы Северо-Западного Кавказа оставались вне власти и контроля царских наместников.

 Существование никому не подвластных территорий с воинственным, поголовно вооружённым населением, создавало для царской администрации массу проблем. Вольные кавказские горцы обитали в местах труднодоступных, но скудных ресурсами жизнеобеспечения, а потому взяли за правило пополнять свои доходы за счёт набегов на соседей. Жертвами таких набегов обычно становились лояльные подданные российского государя. Самым неприятным был практиковавшийся горцами захват пленных с целью обращения в рабство или получения выкупа. К тому же своенравие обитателей гор сделало небезопасными транспортные коммуникации, связывавшие коренные земли Российской империи с Закавказьем. А при определённых обстоятельствах горцы в любой момент могли стать грозным орудием в руках противников России.

 К тому времени Российская империя формально обладала суверенной властью над большей частью северокавказских территорий, отобрав эту призрачную власть у турецкого султана и персидского шаха. Оставалось реально утвердить эту власть там, где никогда ничьей власти не признавали.

 Александр I хотел бы «водворять спокойствие на Кавказской линии дружелюбием и снисходительностью», но в 1816 году всё-таки согласился с доводами славного героя войн с Наполеоном генерала Ермолова, отдававшего предпочтение силовым методам.

 «Я терпеть не могу беспорядков, а паче не люблю, что и самая каналья, каковы здешние горские народы, смеют противиться власти государя». Выразив такими словами своё кредо в отношении северокавказского социума, Ермолов принялся усмирять Кавказ по собственному стратегическому плану. Его войска стали продвигаться на немирные территории. Строились новые крепости, прокладывались дороги. Сопротивлявшиеся аулы разрушались, непокорные племена оттеснялись в теснины гор.

 Но окончательно покорить горцев не удалось даже прославленному победителю Наполеона. Их сопротивление нарастало, и в 1826 году новый император Николай с грустью констатировал: «Почти все горские народы в явном против нас возмущении». Это «возмущение» до поры до времени имело характер разрозненных действий отдельных немирных сообществ. Но вскоре у немирных появился настоящий предводитель.

 Имамат Шамиля

 Началось всё с того, что в очагах сопротивления российскому владычеству стал распространяться мюридизм — радикальная разновидность ислама, сочетавшая концепцию джихада (священной войны) с требованием беспрекословного подчинения участников джихада — мюридов («ищущих путь спасения») своему главе — имаму.

 Первый имам, Кази-Мулла, завоевал значительную популярность в Дагестане, но не добился больших успехов в боевых действиях и погиб в 1832 году. Спустя два года его преемник Гамзат был зарублен в мечети аварцами в отместку за убийство семьи ханов Хунзаха.

 Третий имам, Шамиль, проявил таланты незаурядного военачальника и администратора. Он родился в 1797 или 1799 году (по данным разных источников) в селении Гимры.

Получил неплохое (по меркам своей среды) образование, смолоду отличался искренней религиозностью. Примкнув к сторонникам имама Кази-Муллы, Шамиль быстро выдвинулся в их рядах. Затем стал одним из ближайших соратников Гамзата и от него в 1834 году унаследовал статус имама — духовного и светского главы правоверных, командующего воинством джихада.

 Главной его заслугой можно считать то, что он наконец сумел организовать горцев в регулярную армию и создать на территории Чечни и Дагестана настоящее государство — имамат, функционировавший на основе законов шариата. На Северо-Западном Кавказе закубанских горцев возглавил наиб (наместник) Шамиля Магомед Эмин.

 После отставки Ермолова в 1827 году сменившие его царские наместники попытались покончить с непокорным имамом. Они то и дело направляли против него войсковые экспедиции и придумывали всякого рода ловушки, но всякий раз эти мероприятия кончались большими потерями русских войск и к желанному результату всё никак не приводили. Шамиль наносил чувствительные удары русской армии, а временами и сам терпел тяжкие поражения, но всегда собирался с силами и возобновлял войну.

 Кавказская война превратилась в противостояние двух государств: огромной авторитарной империи и маленького, но тоже авторитарного имамата. Разумеется, играли свою роль в этом противостоянии и антироссийские круги Турции и Британии — они всегда оказывали Шамилю определённую поддержку. Но главной опорой имама оставались всё те же немирные горцы.

 Впрочем, настроения в этой среде стали со временем изменяться. Под давлением военных тягот, усугублявшихся режимом жёсткой военно-теократической диктатуры, установленной Шамилем и его наибами, горцы постепенно ломались. Ведь изначальным боевым стимулом для них было сохранение своего первобытно-привольного уклада жизни, в том числе определённых свобод. А получилось так, что под властью имамата они незаметно и практически полностью эти свободы утратили. Строгие блюстители шариата в государстве Шамиля запрещали не только табак и вино, но даже музыку и танцы. Экономическая база имамата была слабой, собственные ресурсы приходилось дополнять методами «набеговой экономики». Выгоды от набегов доставались узкому кругу сподвижников имама, а его подданные расплачивались собственной кровью в бесконечных боях.

  Российские власти к тому времени перешли к более гибким методам во взаимоотношениях с горцами Северного Кавказа. Представителей местной элиты активно вовлекали в административные структуры. Создавались туземные военно-полицейские формирования. Особое внимание уделялось мусульманскому духовенству, среди которого идеи радикального мюридизма вызывали неоднозначное отношение; многие муллы не одобряли джихад и призывали земляков к миру с русскими.

 Всё это вкупе с численным и техническим превосходством русской армии над войсками имама позволило к 1850—1851 годам переломить ситуацию на Кавказе. Крымская война, отвлёкшая силы русской армии, дала Шамилю некоторую отсрочку, но затем наступила развязка. Имамат, подточенный изнутри кризисом доверия подданных к правителю, был сокрушён решительным наступлением русской армии под командованием князя Барятинского.

 После войны

 Сдаваясь в Гунибе на милость победителя, имам заявил Барятинскому: «Я тридцать лет дрался за веру, но теперь мои народы изменили мне, а наибы разбежались. Сам же я утомился. Мне шестьдесят три года, я уже стар и сед, хоть борода моя черна. Поздравляю вас с покорением Дагестана. Пусть Государь Император владеет горцами на благо их».

 Пожелание пленного Шамиля не осталось без удовлетворения. Прежде всего по отношению к самому пленнику. По указу императора его с большим почётом и комфортом устроили на жительство в Калуге, где местное общество приняло его доброжелательно и даже радушно.

 Здесь Шамиль принял русское подданство и присягнул на верность государю вместе со своими сыновьями. Незадолго до этой церемонии, состоявшейся 26 августа 1866 года в зале калужского Дворянского собрания, имам отправил Александру II послание со следующими словами:

 « Мой священный долг, как облагодетельствованного дряхлого старика и покорённого Твоею великою душой, внушить детям их обязанности перед Россией и её законными царями. Я завещал им питать вечную благодарность к Тебе, Государь, за все благодеяния, которыми ты меня осыпаешь. Я завещал им быть верноподданными царям России и полезными слугами новому нашему отечеству».

 Эти строки вполне можно рассматривать как политическое завещание Шамиля. Адресованное не только современникам, но и потомкам.