Как отличить просвещение и убеждение от «промывания мозгов»

На модерации Отложенный

Как отличить просвещение и убеждение от «промывания мозгов»

рекомендует профессор НГУ Николай Розов:

Почти общим местом стало представление о «равенстве» в идеологической борьбе и пропаганде. Одна сторона «впаривает» одни ценности (например, «духовные скрепы»), другая сторона — другие (например, «права человека»), какая разница? Вопрос, дескать, состоит только в ресурсной обеспеченности, технологичности и успешности пропаганды.

В рамках самой идейной борьбы, разумеется, каждая сторона называет свои действия честным политическим просвещением и убеждением, а действия противника — манипуляцией, промыванием мозгов и зомбированием. Эта риторика редко имеет больший смысл, чем пресловутые различения «разведчика» и «шпиона», «повстанца» и «боевика», «вождя» и «главаря».

Если изредка кто-то и пытается обосновать оправданность своей пропаганды и гнусную сущность пропаганды противника, то, как правило, апеллирует к собственным (всегда высоким) ценностям, т. е. продолжает ту же идеологическую полемику, а это обесценивает саму попытку отличить овец от козлищ.

Почему эта проблема различения между оправданным убеждением и жульническим манипулированием сознанием (назовем ее по-ученому проблемой демаркации пропаганды) становится сейчас в России крайне актуальной?

Оппозиция при всех своих слабостях и недостатках имеет большое достоинство: она (в подавляющем большинстве участников) отказывается от насильственной борьбы даже в ответ на начавшиеся репрессии. Значит, главным полем политической борьбы в обозримом будущем будет борьба словесная, идейная борьба за умы граждан, в том числе чиновников и силовиков. Мирные политические акции (митинги, шествия, общественные кампании) играют роль носителей той же идейной борьбы, поддерживающих протестную энергию через речи, лозунги, последующие обсуждения в прессе, в сети и «на кухнях».

 

В ситуации отсутствия широкой поддержки оппозиция просто вынуждена уделять главное внимание задачам изменения массового сознания. И тут сразу же возникает трудность. Изменением массового сознания и так уже занимаются идеологи, пропагандисты, политтехнологи, а без политкорректности — демагоги, манипуляторы и лжецы. Иногда у них получается исключительно зажигательно и успешно, как было у Ленина и Троцкого, Гитлера и Геббельса, иногда — с разной степенью ловкости и внушительности, как у демагогов современности, а теперь — вплоть до стыдобищи в высказываниях современных депутатов и ангажированных журналистов.

Стремиться к изменениям в сознании масс соотечественников, необходимым в плане построения в России открытого, демократичного, правового общества, — это вовсе не означает становиться в один ряд с манипуляторами, хоть успешными, хоть неуспешными.

Подавляющее большинство наших сограждан не вовлечено в политику, инертно и пассивно в гражданском плане, довольно безразлично к фальсификациям на выборах, начавшимся репрессиям, прочим злоупотреблениям режима. Для таких настроений есть глубинное представление о «политической симметрии» оппозиции и власти: «Все они одним миром мазаны», «Что одни, что другие», «У тех своя пропаганда, а у этих своя» и т. д.

Следует показать, что представление о «симметрии» здесь является ложным. Есть пропаганда — и пропаганда. Чем же принципиально отличается оправданное политическое просвещение и воспитание от «промывания мозгов» и «зомбирования»?

Попробуем, не апеллируя к идейной полемике, вообще отвлекаясь от смыслового содержания привычных споров, сформулировать критерии, которые позволяют каждому отделить котлеты от мух — отличить честное убеждение от дурманящей демагогии.

 

1. Принцип открытости информации: убеждение и просвещение сопровождаются принципиальной открытостью источников и каналов информации, тогда как демагогии и манипулированию сопутствуют строгая цензура, ограждение от этих каналов.

 

2. Принцип готовности к фактическому, документальному обоснованию утверждений: демагог часто лжет в деталях, искажает истину, умалчивает о самом важном, иногда допускает большую откровенную ложь, ошарашивая оппонентов и публику, но обычно потом не утруждает себя подкреплением своих слов; напротив, те, кто убеждает и просвещает, хотя и могут ошибаться, как все люди, но приводят доказательства, ссылаются на достоверные факты и документы, по крайней мере готовы это делать, а при обнаружении собственной ошибки открыто в ней признаются.

 

3. Принцип честных и открытых дискуссий: просвещение предполагает открытые и честные дискуссии с равенством условий для оппонентов сравнимой квалификации, а также открытость доступа для наблюдения за этими спорами для широкой публики; при манипулировании дебаты либо вообще отменяются, либо заменяются постановочными симулякрами (неуч вызывает на спор академика, фюрер, или нацлидер, отвечает на заранее подготовленные вопросы, телепередача подвергается тенденциозному монтажу и т. д.).

 

4. Принцип доверия ученым и независимым наблюдателям: просвещение поощряет широкие научные и философские изыскания, а также деятельность независимых наблюдателей; результаты, в том числе противоречащие пропагандируемым идеям, открыто обсуждаются и могут служить основанием для существенной смены проводимой политики, тогда как при манипулировании и демагогии обычно происходит либо замалчивание таких исследований и результатов, либо неугодные ученые, философы, аналитики, наблюдатели подвергаются ограничениям и репрессиям.

 

5. Принцип доверия к фактам и практике: негативные, противоречащие пропаганде факты общественной жизни (военные поражения, провалы в политике и экономике, коррупция и преступления в собственных рядах) замалчиваются или откровенно перевираются демагогами; но если такие факты имеют место на стороне сил, занимающихся просвещением и убеждением, то данные явления служат предметом серьезных открытых обсуждений, существенных изменений в политической тактике и стратегии.

 

Общие принципы хороши в той мере, в какой они с пользой применяются.

Для граждан, прежде всего избирателей, появляется возможность расценить кандидатов и партии, политических лидеров и публицистов как занимающихся убеждением или демагогов-манипуляторов.

Оппозиция и протестные движения не только могут доказывать с помощью этих принципов, что их пропаганда не равнозначна противоположной пропаганде со стороны репрессивного режима, но также должны внимательнее относиться к своим речам и текстам, чтобы никто не мог их обвинить в демагогии.

Сервильные пропагандисты авторитарного и репрессивного режима, скорее всего, будут игнорировать или всячески дискредитировать данные принципы демаркации, поскольку они им крайне неудобны. Но ведь я могу ошибаться. Вдруг эти пропагандисты и их начальники, будучи уверенными, что именно оппозиция и протестующие занимаются демагогией, решат показать, что сами-то они занимаются честным информированием, просвещением, убеждением. Что они тогда будут делать? Согласно принципам демаркации:

1) отменять цензуру в форме контроля над СМИ, инструктивных «совещаний» и «стоп-листов»;

2) стараться проверять свои высказывания на фактическую и документальную достоверность, быть готовыми к проверке;

3) соглашаться на честные и открытые дискуссии в прямом эфире без жульничества и последующего тенденциозного монтажа;

4) дискредитировать и прекращать гонения на социологические центры (например, «Левада-центр»), на некоммерческие организации («Голос», «Мемориал» и др.);

5) серьезно обсуждать все факты, противоречащие их апологетической по отношению к режиму пропаганде, существенно менять политику по результатам этих обсуждений.

 

Пойдут на такое политические руководители администрации президента? Особенно при «раскрутке» народного фронта, заряженного на грядущие выборы? Не будем за них решать.

В любом случае впереди жаркие словесные и идейные баталии. Избавить их от лжи, демагогии, манипуляций и «зомбирования» — интерес всех настоящих патриотов России. Наибольшие возможности для этого имеют держатели медийных ресурсов, а ответственность за честность политического дискурса лежит на пишущих и образованных.