Зверь Николаевич

Иоанн Кронштадтский и Лев Толстой: битва, которой не было

Владимир Линков

Павел Басинский. Святой против Льва. Иоанн Кронштадтский и Лев Толстой: история одной вражды. 

.

Три года назад, когда во всем мире отмечали столетие со дня смерти Льва Толстого, в России особых торжеств не было. Великий писатель сегодня, кажется, не пользуется государственным одобрением, его творения признаются скорее вредными, чем полезными для общества. В книге Павла Басинского «Святой против Льва» на место свергнутого с пьедестала героя прошлого предлагается новый герой, современный. Раньше страна почитала художника, создавшего мировые шедевры, а сегодня это не модно, сегодня модно и необходимо поклоняться чудотворцу, воскресавшему, по его же словам, мертвых.

По радио я слышал рассказ, как по распоряжению Сталина самолет с чудотворной иконой осенью 1941 года облетел вокруг Москвы – результат известен: немцы были разбиты. На TV женщина поделилась секретом избавления от бесплодия: четыре месяца прикладывала к телу землю с могилы и родила; другой тем же способом вылечил ноги. На той же программе Григория Распутина представляют как пророка, предсказавшего будущее с необыкновенной точностью.

Намерения автора заявлены уже в заглавии: «Святой против Льва», где Лев, полагаю, означает зверя, иначе название должно быть таким: Иоанн против Льва. Отец Иоанн так клеймит Толстого: «лев в овечьей шкуре», из чего ясно, какие он испытывал чувства к писателю. Лев Толстой же не проявлял интереса к своему якобы сопернику, не отвечал на его публичные враждебные выпады и только однажды, насколько я знаю, в неопубликованной статье назвал его «добрым старичком». Битвы гигантов (название 9-й главы), я считаю, на самом деле не было и в помине, если под битвой понимать некое действие, в котором участвуют хотя бы двое.

Тем не менее исход этой битвы заранее предрешен. Ну какой может быть вопрос о победе в борьбе, где один – «ярчайшая звезда», «духовный маяк ослепительной мощи», а другой, соперник – человек, который всю жизнь оставался ребенком не в смысле нравственных качеств искренности и чистоты, а по своему интеллекту. Когда люди применяли к жизни «детские идеи Толстого», «они немедленно преображались в глупость». «Неприятие Толстым насилия» было «совершенно детским». Один из разделов озаглавлен: «Бессилие Льва». Толстой в изображении Басинского того не понимал, о другое спотыкался. Некоторые идеи писателя Басинский признает вполне разумными, но в таких случаях они все оказываются запоздалыми: о. Иоанн давно уже к ним пришел, намного обойдя незадачливого писателя. «Без сомнения, отец Иоанн Кронштадтский в своем духовном развитии значительно опередил своего великого современника. Как минимум на четверть века». Пока Толстой «метался», его «конкурент» взрослел без сомнений и колебаний, не совершая никаких ошибок.

Когда Александр III умирал, «к нему позвали не Толстого, а отца Иоанна Кронштадтского <... > и не Толстой, а Иоанн Кронштадтский держал над головой страдающего свои руки, утишая мучительную боль. И приобщал императора перед смертью» опять же не Толстой. Басинский нередко прибегает к спортивным метафорам.

Следуя его примеру, можно сказать, что здесь о. Иоанн, разумеется, победил Толстого и пришел к финишу первым, но ведь он и бежал один. Толстой, слава богу, не был ни чудотворцем, ни магом, ни шаманом, ни экстрасенсом, никого не исцелял, а уж причащать не мог ни в каком случае, поскольку это дело священника.

6 сентября 1908 года о. Иоанн в дневнике обращается к Богу: «Возьми его (Л. Толстого. – В.Л.) с земли – этот труп зловонный, гордостию своею посмрадивший всю землю». Здесь вполне уместно и даже необходимо было сравнить двух героев и сказать, что Толстой за всю свою долгую жизнь никогда и никому не желал смерти и уж тем более не просил об этом Бога. Он же молился не Зевсу, не Аресу. О. Иоанн через месяц будет молить Бога о смерти В.В. Розанова. Басинский осуждает Толстого за его просьбу к Александру III помиловать убийц Александра II, поскольку тогда царская власть потеряет, по его мнению, сакральность.

Сакральное означает святое, священное, из чего следует, что сакральная власть не может иметь никаких пороков и недостатков, все, что она делает, свято, мудро, полезно и критике не подлежит. Она читает частную переписку своих подданных, и за то, что некто сообщил в письме о произволе полиции, его отправляют в ссылку, разумеется, без суда. Собирается раз в неделю небольшое общество обсуждать современные идеи, критиковать власть, думать, как ей противостоять, но не совершает никаких противоправных действий. Их арестовывают, и святая и священная власть придумывает особое наказание: 21 человек военный суд, хотя время мирное, приговаривает к расстрелу. И когда первых вызвали на эшафот, объявляют о замене смерти каторгой. Какую муку пережили петрашевцы в ожидании расстрела, весь мир знает из романа Достоевского «Идиот». Свой садистский акт власть преподносит как милосердие. Справедливо, законно, по-христиански? Конечно, ведь все, что предпринимает святая власть, свято. Объявляет ли себя властитель Богом, как египетский фараон, или отцом народов, самым мудрым человеком на свете, власть называет себя сакральной или самой прогрессивной и гуманной в мире, никакой принципиальной разницы нет. Главное для власти – быть бесконтрольной, не подчиняться никаким законам, не допускать никакой критики. Такой она и была в России до 1905 года, за что признана была Тютчевым, убежденным монархистом, «безбожной». Чем власть сакральнее, тем она страшнее. В России власть была настолько сакральна, что даже цареубийство (Петра III и Павла I) не могло лишить ее святости. Ну, а самая высокая добродетель тех, кого она опекает и делает самыми счастливыми в мире, – полное повиновение.

Церковная вера, поскольку она не учение, а мистический опыт, «нуждается в сакральной неприкосновенности», то есть ее, так же как и власть, нельзя критиковать, так как разум в ее вопросах бессилен. Тут очень кстати оказывается чудо, показывающее слабость разума. В жизни героев книги чудо происходит постоянно. Вот Толстой в старости болеет воспалением легких, антибиотиков  не  было, а он выздоровел – «Божье чудо». Если разум не способен обосновать веру и убедить в ее истинности, как быть? Слушаться начальства. Вот в чем неизмеримое превосходство о. Иоанна над Толстым. Толстой призывал думать, а его оппонент – повиноваться: «Послушание (начальству. – В.Л.) паче жертвы, паче милостыни». Отсюда нетрудно сделать вывод даже такому двоечнику, как разум: источник всей полноты истины и благодати – власть.