Пиррррова победа ГКЧП. Из старых антиутопий

Танки генерала Лебедя не без труда, но довольно быстро вытеснили с площади у Белого дома толпу хулиганов, наркоманов и алкоголиков. Прицельные залпы, автоматный огонь на поражение, аккуратная зачистка территории, ночная вахта поливальных машин, смывших кровь с мостовой, несколько сотен арестов наутро – и в столице нашей Родины снова стало тихо, как и повсюду в стране. Слухи о десятках тысяч погибших были опровергнуты в газетах: 15 убитых, около 40 раненых – вот и все так называемые людские потери. Напротив, похороны четырех бойцов «Альфы», погибших в бою с охраной Ельцина, вылились в государственное траурное мероприятие. Посмертно бойцам было присвоено звание героев Советского Союза. О судьбе Ельцина и его окружения диктор ТВ сообщил коротко и сухо: предатели понесли заслуженное наказание.

Слухи о болезни М.С. Горбачева, к сожалению, подтвердились: он скоропостижно скончался 23 августа, успев, однако, согласно официальному заявлению пресс-службы ГКЧП, от всей души поддержать действия новой власти, направленные на сохранение СССР в ее исторически сложившихся границах. Откликаясь на эту печальную новость, один из новых руководителей государства Анатолий Лукьянов произнес яркую, взволнованную, сильную речь. Перестройка продолжается, заявил он, по плану, начертанному незабвенным Михаилом Сергеевичем, но с некоторыми уточнениями.

Месяц подряд западные спецслужбы и советологи скрупулезно анализировали новый словарь перестройки под руководством ГКЧП. «Вертикаль власти», «суверенная демократия», «либеральная империя», «управляемая свобода» – все это были необычные, свежие слова и словосочетания, заставлявшие специалистов мучительно размышлять об особом пути России и загадочной русской душе. Потуги горе-мыслителей были бесплодными, а факт оставался фактом:многонациональный советский народ поддержал ГКЧП. С этим приходилось мириться.

Поэтому западные лидеры, выразив лицемерную озабоченность по поводу событий в Москве, вскоре возобновили контакты с новыми советскими лидерами. Проблема заключалась лишь в том, кого из них приглашать в Вашингтон и Лондон. Исполняющий обязанности президента Геннадий Янаев быстро куда-то пропал: в народе говорили, что спился, причем в одной компании с отставленным премьер-министром Валентином Павловым. Через полгода исчез из Кремля и Анатолий Лукьянов – самый демократичный, по мнению экспертов, советский руководитель. В очередях сплетничали, что он удавился на осине: сплетников отлавливали и жестоко карали. В итоге коллективное руководство возглавил Владимир Крючков, назначенный президентом на закрытом съезде Верховного Совета СССР. Тихий человек в очках, встретившись в Белом доме с президентом Бушем, сообщил ему, что Советский Союз останется предсказуемой, стабильной страной, в которой ядерные ракеты находятся под его неусыпным личным контролем. «Это неплохая новость», – ответил американский президент, отводя взор, и крепко пожал ему руку.

ГКЧП победил. Народ ему аплодировал. Все кончилось хорошо, и только одно было плохо: этот самый аплодирующий народ надо было ежедневно кормить. Но как-то не получалось. Полки магазинов, боровшихся за звание продовольственных, опустели еще при Горбачеве и наполняться категорически не желали. Реформы, о которых визгливо кричали в августе так называемые демократы, были явной изменой выстраданному Россией коммунистическому курсу, а кредитов на Западе больше не давали вообще. Попытка в очередной раз обменять еврейскую эмиграцию на зерно, к несчастью, провалилась. Зерно стоило очень дорого, а евреи в газетах и по телевизору упорно рассказывали о том, как счастливы они жить в СССР и с каким бесконечным презрением относятся к горстке отщепенцев, желающих удрать из страны через закрытые в августе границы.

Еще хуже было другое. Победив в Ираке, Запад больше ни с кем не желал воевать. В итоге цены на нефть упали до совсем уж катастрофических отметок. Америка сосредоточивалась, у нее не было в мире врагов, кроме СССР и ее руководства. Подлая политика двойных стандартов сводилась к тому, что на словах западные руководители признавали Советский Союз, а на деле ничем не желали помочь ни ГКЧП, ни лично товарищу Крючкову. Ну и в так называемой «свободной прессе» продолжали муссироваться клеветнические слухи о массовых убийствах в августе, о таинственном уходе любимого Горби, о жестокой цензуре в СССР и непрестанных якобы гонениях на инакомыслящих. Антисоветские радиостанции беспрепятственно доносили это вранье до слушателей: денег на глушилки тоже не было.

Любимая наша страна развалилась ровно через год – в августе 1992 года. Началось с голодных бунтов в средней полосе России, которые с каждым месяцем все труднее было усмирять, чуть позже заполыхали Кавказ и Средняя Азия, за ними поднялась Украина, почему-то одновременно с Прибалтикой. Голодающая армия все чаще отказывалась применять оружие против своего народа, а тут подоспела и печальная годовщина. Этим воспользовались черные от голода полковники КГБ, учинившие заговор против жирующей на последние деньги законной власти. Президент Крючков в женском платье улетел в Китайскую Народную Республику. В толпе хулиганов, наркоманов и алкоголиков, собравшихся у Белого дома, эта новость была встречена с возмутительным, глумливым ликованием.

Первый звонок новый руководитель сделал из Кремля в Вашингтон. «Меня зовут Владимир Владимирович, – сказал он сразу по-русски и по-немецки, поскольку английским еще не овладел. – Мы тут решили отменить цензуру, распустить СССР и отпустить евреев. Денег дадите?» – «А ядерные ракеты под контролем?» – спросил собеседник в Белом доме. – «Под моим неусыпным личным контролем», – ответил собеседник в Москве. Помолчали. «Дам», – выговорил наконец через переводчика президент США, твердо решив уволить директора ЦРУ и пошерстить его сотрудников: опять, дармоеды, проспали переворот в России. Хотя... Какая все-таки таинственная, непредсказуемая страна и как тянется к свободе!