Актуальный вопрос на тему российской экономики

В последние дни достаточно активно выступают различные аналитики и правительственные чиновники со своими оценками состояния российской экономики, и что же на самом деле имеем – замедление, спад, обвал, стагнация, рецессия. Вот и в публикации http://subscribe.ru//archive/fin.review.fportal/201307/26080030.html сделана еще одна попытка достаточно объективного анализа.

У августа в России никудышная репутация: 1991-й (ГКЧП), 1998-й (дефолт), 2000-й («Курск»), 2009-й (Саяно-Шушенская ГЭС), список катастроф можно расширить. Будет ли продолжена традиция?

Зона риска — экономика. Тревожный сигнал прозвучал 6 августа, когда после двухнедельного сползания российский фондовый рынок перешел на скоростной спуск. Никаких событий, подтолкнувших обвал, не было. Единственное объяснение — несколько американских банкиров, входящих в ФРС, высказались о сворачивании политики «количественного смягчения». Предостережение прозвучало не первый раз, но 6 августа просели все рынки: Dow Jones потерял 0,6%, NASDAQ — 0,74%, европейские рынки — от 0,23% (британский FTSE 100) до 1,2% (немецкий DAX). Индекс ММВБ потерял 1,95%, индекс РТС — 2,13%.

Один биржевой день — это всего лишь один день. Но выводы не вредно сделать: неустойчивость рынков растет в ожидании любых сигналов того, что доллары подорожают. А значит, развивающиеся рынки уже не надежда мировой экономики, а зона повышенной опасности.

«Буревестниками» реют и индексы деловой активности. Они рассчитываются на основе опросов предпринимателей, которые, отталкиваясь от четко очерченного круга показателей — занятость, производство, заказы, экспорт, уровень запасов, цены, отвечают на вопрос: улучшились ли условия для бизнеса? Ответы могут быть только «да», «нет» или «без изменений». Дальше — нехитрая математическая обработка и сами индексы, ежемесячно много лет рассчитываемые более чем в 30 странах. Они опережают официальную статистику, это прогноз самих предпринимателей. Пороговый показатель — 50, если индекс PMI (Project Management Institute) ниже этого значения, то приближается рецессия, значение 44 считается нижней точкой рецессии.

В июле российский совокупный индекс объемов производства в частном секторе достиг отметки 48,7 балла. В последний раз он опускался до этой отметки ровно четыре года назад — в июле кризисного в России 2009 года. Индекс деловой активности в сфере услуг составил те же 48,7 балла, он снижается уже восьмой раз за девять месяцев. В июле зафиксированы сокращения на рынке труда. В сфере услуг занятость сократилась впервые с октября 2010 года. В обрабатывающих отраслях сокращение занятости эксперты фиксируют восьмой раз за девять месяцев.

Вывод звучит как приговор: российская экономика утратила драйверы роста.

Что делает власть? Нужны не стратегии, не «дорожные карты», не инновации, а оперативные меры поддержки экономики. На авансцену выходит, тесня правительство, ЦБ, располагающий оперативными денежными инструментами, которые могут дать быстрый эффект.

29 июля ЦБ провел аукцион, на котором банки могли получить рефинансирование под нерыночные активы (поручительства, векселя, корпоративные кредиты). Условия получились более чем льготные — ЦБ не только расширил базу для получения кредитов, он был готов предоставить на год полтриллиона рублей по ставке 5,75% годовых. Однако банки разобрали только 306,8 млрд. руб. Почему?

Официальный ответ: банки не успели соответствующим образом оценить свои нерыночные активы. Думаю, он не полный. Есть еще два. Первый — как Эльвира Набиуллина отбояривается от ответственности за всю экономику, так и банки не горят желанием бросаться на выручку производству, пусть рискует бюджет. Второй — кризис доверия. ЦБ не доверял банкам, считая, что те более льготные кредиты превратят в бегущие из России капиталы. Банки не верят ЦБ: когда тот готов предоставить дешевые деньги, они уверены, что за этим последуют ограничения по другим инструментам — ЦБ регулирует структуру задолженности банков перед собой. Когда регулируемые не доверяют регулятору и наоборот, о какой эффективности регулирования можно говорить?

Получается, единственная надежда на приостановку сползания в кризис — хороший урожай. Статистика сбора зерновых действительно обнадеживает, но Россия зависит от цен на сырье, на которые серьезно влиять не в состоянии, от урожая, который зависит от того, будут ли пожары и сушь. А что же может сделать она сама, только следовать по рельсам, которые не она прокладывает?

Остается последний вопрос: если российская экономика практически целиком зависит исключительно от внешних факторов — будь то сырьевая конъюнктура или погодные условия, то чем же занимаются правительство, ЦБ, администрация президента, кроме увеличения собственных зарплат (не говоря о прочих доходах), многократно опережающих рост и ВВП, и средних доходов населения?

Николай Вардуль

Вот только почему-то в этот перечень не включен сам Президент. Вероятно считается, что от него уже ничего не зависит и повлиять на восстановление экономики он не способен, хотя под его руководством с ее развалом успешно справились. Но как известно - ломать не строить.

Но интереснее то, что про саму экономику опять практически ничего не говорится. Ведь интенсивно гнать на экспорт природные ископаемые это не экономика, это растранжиривание (мягко говоря) национального достояния и перспектива оставить без ресурсов наши будущие поколения. Речь опять ведется про биржи, ЦБ, банки, кто кого из них наебул набиулит, какими процентами выкручивать руки промышленности. И о каком быстром эффекте можно говорить от накачки «экономики» деньгами, когда практически все развалено и теперь, как в прорву, сколько не вбухивай – эффекта уже не будет. На коренную же модернизацию существующей системы власть не пойдет, да и по объективным причинам она этого просто не сможет сделать. Так что реально остается только рассуждать о сроках, когда придет известный белый и пушистый зверек.