Родина отблагодарила всех. Дело Весна.

По материалам книги Я.Тинченко "Голгофа русского офицерства".


Де́ло «Весна́» (также известно как «Гвардейское дело») — репрессии в отношении офицеров Красной армии, служивших ранее в Русской Императорской армии, и гражданских лиц, в том числе бывших белых офицеров, организованные в 1930—1931 годах органами ОГПУ. Только в Ленинграде в мае 1931 года по этому делу было расстреляно свыше тысячи человек.

Организатором фальсифицированного дела «Весна» был деятель ОГПУ Израиль Моисеевич Леплевский. При поддержке зампреда ОГПУ Ягоды он раздул масштабы «Весны» до масштабов «дела Промпартии».

Всего было арестовано по некоторым данным более 3 тыс. человек, среди них были А. Е. Снесарев, А. А. Свечин, П. П. Сытин, Ф. Ф. Новицкий, А. И. Верховский, Ю. К. Гравицкий, В. А. Ольдерогге, В. А. Яблочкин, Н. Соллогуб, А. А. Балтийский, М. Д. Бонч-Бруевич, Н. А. Морозов, А. Е. Гутор, А. Х. Базаревский, М. С. Матиясевич, В. Н. Гатовский и другие.
Однако необходимо учесть, что далеко не все из арестованных были военнослужащими Красной Армии, более того — не все были и офицерами старой армии. Многие фигуранты (А. А. Свечин, А. Л. Родендорф и др.) ещё в 1932 г. были освобождены и восстановлены на командных постах в РККА.


Куда делись после гражданской войны бывшие царские и белые офицеры, оставшиеся на службе Советской России? Почему среди полководцев Великой Отечественной войны почти нет этой категории кадровых военных? Считается, что офицеры, служившие в РККА, были уничтожены в период общего погрома в армии в 1937-1938 годах. Но это не так. Основная масса русского офицерства, оставшегося или вернувшегося в СССР, была истреблена задолго до «Трагедии РККА» 1937 года, названной так исследователем О. Ф. Сувенировым, а именно – в 1930-1932 годах.

Центральным и самым громким стало так называемое дело «Весна», по которому были арестованы тысячи бывших офицеров в Москве, Ленинграде и на Украине. Проходили, конечно, и другие процессы - по делам офицеров из прочих регионов СССР. Об этом в советских газетах не писали, а партийные органы старались не раздувать подобные дела. Возможно, боялись, что если информация просочится в западные государства, там сразу же сделают вывод, что РККА значительно утратила свою боеспособность, а это на фоне неблагоприятных для СССР международных политических событий 1930-1931 годов могло еще больше осложнить отношения со странами Антанты, вплоть до угрозы войны. В общем, дело «Весна» осталось в тени, и о нем почти ничего не известно до сих пор.

 

*     *     *

В 1968 году по какому-то странному стечению обстоятельств из Москвы в КГБ УССР передали три тысячи томов так называемого дела “Весна”, по которому в 1930-1931 годах было осуждено несколько тысяч генералов и офицеров царской армии. Большинство томов заключало в себе материалы о лицах, осужденных на Украине. Но здесь же, в числе угодивших в Киев томов, оказались дела на военного руководителя (военрука) Высшего Военного Совета Михаила Бонч-Бруевича, его бессменного помощника Сергея Лукирского, почти всех преподавателей Военной академии имени Фрунзе, многих москвичей и ленинградцев. Почему и как этот массив материалов очутился сначала в архиве КГБ УССР, а теперь - Службы безопасности Украины? Этот вопрос до сих пор остается неразрешенным. Его можно объяснить лишь нежеланием сотрудников КГБ в 1968 году копаться в тысячах дел, разбирая их по принадлежности к республикам.

Итак, почти тридцать лет назад в Киев было привезено 3496 уголовных дел на участников “контрреволюционного офицерского заговора” - тома с сопроводительными материалами, фотодокументами, агентурными данными. Среди массы документов сохранились обобщающие дела по Киевской (т. 3678), Ленинградской (тт. 13-15), Винницкой и совершенно случайно затесавшийся том по Воронежской “контрреволюционным офицерским организациям”. Отдельно (т. 2) собраны постановления коллегии ОГПУ УССР от 20 мая и 22-23 июня 1931 года на 273 представителей высшего и среднего комсостава Украинского военного округа. Есть также трехтомный сборник показаний (т. 3708-3710) по Московскому центру, представляющий малый научный интерес в силу отсутствия каких бы то ни было комментариев и резолюционной части. И это, к сожалению, все, что удалось выявить. Чтобы составить хоть какую-то более или менее полную картину истребления офицерства в СССР в 1930-1931 годах, пришлось тщательно изучить более сотни различных уголовных дел, заведенных на крупнейших военных специалистов РККА и видных представителей царской армии, вернувшихся из эмиграции.

Широкомасштабное избиение старого генералитета и офицерства было организовано по чьему-то непосредственному указу свыше. Чьему - к сожалению, до сих пор не ясно. Можно лишь предположить, что инициатива исходила от Политбюро ЦК ВКП(б). “Выдергивать” бывших офицеров из РККА и запаса начали одновременно во многих регионах России. Подавляющее большинство арестованных в Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове и других городах не знали друг друга или не видели многие годы. Следователи же в первую очередь стремились выбить из арестантов показания о связях с бывшими офицерами из других городов. Далеко не всем следователям ОГПУ удалось осилить эту задачу. Зато те, кто на допросах с пристрастием получили от своих “подопечных” желаемые показания, сразу же пошли вверх.

На фабрикации дела “Весна” набирались опыта будущие следователи процессов 1937-1938 годов. Из протоколов допросов обвиняемых военспецов видно, что именно тогда были разработаны основные схемы обвинений в антисоветской деятельности и приемы морального и физического воздействия на допрашиваемых. Имена “героев” 37-го – Перлина, Иванова, Мельцера, Правдина, Южина, Гирина и других следователей ОГПУ-НКВД – часто встречаются и в материалах дела “Весна”.

Отдельные аресты бывших офицеров, как не служивших, так и служивших в РККА, начались еще в 1926 и 1928 годах. Причем в эти годы проходили и крупные процессы офицеров Лейб-гвардии Финляндского полка, командиров национальных частей Кавказской армии, бывших офицеров-казаков, морских специалистов в академии и т. д. Но все это были дела локального характера, не имевшие союзного распространения.

Одновременные массовые аресты бывших офицеров, не служивших в РККА, начались в Москве, Ленинграде и Киеве в октябре 1930 года. В декабре в ОГПУ попали первые крупные командиры РККА из военспецов. К концу января 1931 года для Лубянки уже вырисовалась картина требуемого “заговора”, тогда же была составлена и первая рабочая схема “контрреволюционных офицерских организаций в СССР”. В Ленинграде предварительный отчет по выявлению и аресту бывших офицеров был составлен по состоянию на 31 января 1931 года (Государственный архив Службы безопасности Украины (далее – ГАСБУ), фонд прекращенных дел (фп), т. 13 (Ленинградский центр), с. 75). Украинское ОГПУ такой отчет представило 7 февраля. В нем содержались сведения о “контрреволюци-онных офицерских организациях” в Харькове, Киеве, Днепропетровске, Одессе, Житомире, Виннице, Сумах, Полтаве, Сталино, Николаеве (ГАСБУ, фп, т. 16 (Заговор в УВО), с. 3). Сводных материалов по Москве, к сожалению, не обнаружено.

Как видно из ряда протоколов допросов, общность арестованных офицеров для ОГПУ стала вырисовываться к середине января 1931 года. До этого следствие о “контрреволюционных организациях” в различных городах велось по индивидуальному сценарию. Теперь же была разработана общая схема действий для бывших офицеров всего СССР. По версии ОГПУ, возникшей в процессе допросов, каждый год, весной, военспецы, “недобитые” офицеры, “гнилая” интеллигенция и кулаки ждали интервенции. Надеялись, якобы, что вот придут добрые освободители от большевистского рабства, ну а за военспецами дело не станет: радостно переведут под знамена мировых капиталистов части Красной Армии. Эти байки о весне и стали поводом для изобретения кодового названия “Весна” применительно к “контрреволюционному офицерскому заговору”.

Основная масса лиц, проходивших по делу “Весна”, была осуждена в мае-июне 1931 года. Но маховик судебной машины продолжал работать и в июле, и в августе, и даже в сентябре. К генералам и офицерам, служившим во время ареста в РККА, и военным, находившимся в запасе, отношение было разное. Первые тщательно проверялись и редко получали высшую меру наказания. Зато бывшие офицеры, как царские, так и белые, находившиеся на гражданке, расстреливались без всяких церемоний группами по 10-20 человек.

С подсчетом бывших генералов и офицеров, репрессированных в 1931 году, возникло много сложностей. В число 3496 уголовных дел, хранящихся в соответствии с описью в архиве СБУ, входят лишь материалы на лиц, осужденных в УВО, частично - в Москве, и несколько десятков дел представителей “контрреволюционных организаций” других городов (Ленинград, Смоленск). К указанной цифре следует добавить почти 600 человек, арестованных в Ленинграде к 31 января 1931 года, как минимум 300 нигде не учтенных московских офицеров, упоминаемых в протоколах допросов, более 200 офицеров из УВО, не занесенных в общую опись, 17 осужденных в Воронеже. Неизвестно число осужденных в Сталинграде, Смоленске, Краснодаре, Новочеркасске, Минске. Учитывая то, что в Ленинграде, Москве и Киеве расстреляли и пересажали большое количество бывших офицеров, можно предположить, что погромы такого же уровня прокатились и по другим городам.

Всего же в результате массовых арестов бывшего офицерства в 1930-1931 годах было репрессировано не менее 10 тысяч человек. Основной удар ОГПУ был нанесен по кадровому офицерству, оставшемуся в СССР. Таким образом, после 1931 года военных, профессионально подготовленных еще в дореволюционной России, можно было сосчитать по пальцам.