Путин в отсутствие Карамзина

Учебник истории, о котором мечтает Кремль: единый, и не только

Осенью, как ожидается, в России будет объявлен тендер на создание единого учебника истории для школьников. Сейчас завершается работа над так называемой единой концепцией преподавания истории. По оптимистическим оценкам, это кульминация борьбы между Кремлем и независимыми историками. По пессимистическим – победа Кремля: существуют все предпосылки к тому, что и концепция, и учебник, предложенные им, будут приняты.
Какой хочет видеть отечественную историю вообще и период президентства Владимира Путина в частности нынешняя власть?

Ответ корреспондент «Совершенно секретно» искал вместе с лидером протеста против нового учебника Никитой Соколовым – соавтором книги «Выбирая свою историю. «Развилки» на пути России: от Рюриковичей до олигархов» и шеф-редактором журнала «Отечественные записки».

Норма или уродство?

В России богатая традиция манипуляций прошлым.

Никита Соколов полагает, что сторонники такого манипулирования впервые и надолго одержали победу над историками, опиравшимися на факты, во второй половине ХVIII века. Затем в первой половине XIX века она была закреплена документально – в «Записке о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях» Николая Карамзина, на основе которой были созданы учебники для гимназий. Суть исторического процесса в России, по Карамзину, сводилась к нескольким пунктам.

Авторитарность власти – единственный путь России, если она, конечно, хочет быть могучей.

У России уникальный путь, который не должен копировать европейский опыт.

Россию всегда окружали недоброжелатели, которых она всегда, благодаря авторитарной власти, могла победить. Страна была и остается «осажденной крепостью», и государство любыми способами ее защищает, не обращая внимания на такие европейские глупости, как права человека.

В советские годы преподавание истории в школах отменили, заменив его обществоведением. Вернуть историю были вынуждены накануне Второй мировой войны – «для патриотического воспитания будущего солдата», рассказывает Соколов. В разрабатываемом учебнике, который лично редактировал Сталин, одной из ключевых была мысль о важности централизации. Сталин, например, оправдывал опричнину Ивана Грозного: якобы она была «прогрессивной мерой, укрепляющей государство» и направленной против раздробленности. Татарское иго, продолжает Соколов, было изображено смертельным бедствием, свалившимся на русский народ, а не результатом сознательной политики владимирских князей. В годы правления Брежнева в учебнике истории главным достижением авторитарной советской системы была названа победа во Второй мировой.

Таким образом, историю России традиционно использовали в двух целях. Во-первых, с ее помощью оправдывали репрессивную политику властей предержащих. Во-вторых, боролись с гражданской активностью. В учебниках, в основу которых ложилась карамзинская схема – то есть в большинстве учебников, – содержалась бесхитростная мысль: человек не властен над историей, повлиять на происходящее не может, поэтому имеет смысл только наблюдать и мириться. Следовательно, гражданская активность бесперспективна.

Перестройка    конца   1980-х изменила ситуацию в исторической науке.

– Появились многочисленные публикации о новейшей истории в российской прессе, но так и не было создано пособия по истории, которое было бы полностью лишено элементов карамзинской схемы – такой, при которой Россия – осажденная крепость с особым путем, – утверждает Соколов. – Историки не довели дело до конца, недооценив важность популяризации истории. Историческое сообщество чрезвычайно обрадовалось тому, что ему дали возможность работать без цензуры, и стало работать, совершенно забыв, что история функционирует не только как наука. Что нужно, грубо говоря, донести все до людей, которые не читают научные работы.

Никита Соколов не считает это ошибкой – «просто не успели». Но в последнее десятилетие за эту неторопливость последовала расплата. Михаил Касьянов, будучи премьер-министром, выразил недовольство учебниками по новейшей истории, которые прививали школьникам недостаточно гордости за своих предков. Спустя два года президент Владимир Путин тоже велел историкам «не напирать на негатив» и прививать детям как можно больше гордости за свою страну. В середине 2000-х в России появилось пособие для учителей, а затем и учебник Александра Филиппова, в котором Иосиф Сталин был назван «успешным менеджером», США – главным врагом России, террор – составляющей частью «русского пути».

Итог такой образовательной политики, как объясняет Соколов, – не только неверие граждан в то, что они на историю могут влиять, но и брезгливость по отношению к либеральным ценностям, которые, по мнению лояльных Кремлю историков, лишь разрушали сильную Россию.

Но и это был не конец.

В начале 2013 года президент Владимир Путин на заседании Совета при Президенте РФ по межнациональным отношениям поручил Минобрнауки, Российской академии наук, Российскому историческому обществу при участии Российского военно-исторического общества внести предложения о подготовке единых учебников по истории для средней школы. В марте, на конференции Общероссийского народного фронта, Путин поручил правительству разработать концепцию курса истории России. Так появилась рабочая группа во главе с председателем Государственной думы – и одновременно председателем Российского исторического общества – Сергеем Нарышкиным. Он, многие члены рабочей группы и им сочувствующие и есть главные оппоненты Никиты Соколова. Например, историк Эдвард Радзинский, министр культуры Владимир Мединский, министр образования и науки Дмитрий Ливанов, бывший идеолог движения «Наши», а ныне доцент кафедры истории России Российского университета дружбы народов Борис Якеменко. А также – заместитель председателя Исторического общества, ректор МГИМО Анатолий Торкунов («должен быть единый стандарт, где будут реперные точки, на которые сможет опираться наше национальное самосознание») и директор Института российской истории РАН Юрий Петров (школьникам необходимо «иметь барьер для иных трактовок истории»).

Телеведущий и историк Николай Сванидзе присутствовал на одном из заседаний Российского исторического общества и рассказал, что ускорить процесс принятия единого учебника очень просили депутаты Госдумы Владимир Жириновский и Станислав Говорухин, на что Нарышкин им якобы ответил: «Медлить нельзя, но и торопиться не надо». 

В рабочей группе есть и деканы исторических факультетов крупнейших университетов страны, и не все они выступают за единую трактовку российской истории. Но их не так много, чтобы они смогли успешно противостоять Нарышкину, Мединскому, Ливанову и Якеменко.

Рабочая группа во главе с Нарышкиным успела уже немало. Она разработала три документа: историко-культурный стандарт, перечень так называемых трудных вопросов истории и пояснительную записку к ним – все для дальнейшей доработки и превращения в единую концепцию преподавания истории.
Никиту Соколова смущают все три документа.

Так, в пояснительной записке предлагается «исключить возможность возникновения внутренних противоречий и взаимоисключающих трактовок исторических событий». В ней объясняется, что окончательная цель работы группы – появление не только учебной программы и учебника, но и методических пособий, книг для учителя, комплекта карт и электронных приложений.

В историко-культурном стандарте говорится, что единый учебник истории должен воспитывать в школьниках патриотизм, гражданственность, межнациональную толерантность и гражданскую активность. При этом перегружать их «второстепенными именами и незначительными событиями» не стоит.

Стоит «проводить четкую грань между «нормальными проявлениями» гражданской активности и «всякого рода экстремизмом, терроризмом», говорится в документе. Необходимо подчеркивать, по мнению авторов стандарта, что «пребывание в составе Российской империи имело положительное значение для ее народов», в том числе способствовало «прекращению внутренних смут и междоусобиц».

«В школьном курсе должен превалировать пафос созидания, позитивный настрой в восприятии отечественной истории, – говорится в стандарте. – Трагедии, разумеется, нельзя замалчивать, но необходимо подчеркивать, что русский и другие народы нашей страны находили силы» вместе их преодолевать.
Более подробное представление об историко-культурном стандарте можно получить из некоторых его тезисов, например: «Исторический опыт России ХVII века показал, что преодоление кризисных явлений возможно с помощью укрепления центральной власти и путем консолидации общества».
Да что XVII век? Есть примеры поближе. Скажем, про сталинские репрессии в стандарте говорится так: «Начался период жесточайших массовых репрессий, ставивших целью ликвидацию потенциальной «пятой колонны» в условиях нараставшей военной опасности…»

Послевоенные годы описаны любопытно: это «время связано с разоблачением культа личности Сталина, ликвидацией ГУЛАГа, прекращением массовых политических репрессий, с известной демократизацией в жизни страны и в партии. В то же время относительность этих перемен не удовлетворяла запросам части населения, вызвав численно небольшое, но активное диссидентское движение, поддержанное Западом».

В конце 1990-х, по мнению авторов стандарта, происходила катастрофа: «К концу 1990-х годов страна начала терять управляемость. Кризис центральной власти усугублялся неудачами в экономике, правительственной чехардой, коррупционными скандалами, войной в Чечне. На этом фоне росло общественное недовольство и сепаратистские настроения в регионах. На карту была поставлена целостность государства. В этих условиях президент Б.Н. Ельцин подал в отставку и, в соответствии с Конституцией, руководителем государства стал премьер-министр В.В. Путин».

Наконец, третий документ – перечень «трудных вопросов истории», которые нельзя трактовать однозначно – по крайней мере пока Российское историческое общество во главе с Нарышкиным не придумает единую интерпретацию. Формулировки этих спорных вопросов сами по себе спорны. Например, «цена победы СССР в Великой Отечественной войне» или «советская национальная политика», «причины, последствия и оценка установления однопартийной диктатуры и единовластия Сталина» (это единственный спорный вопрос про Сталина – ни о ГУЛАГе, ни о том, как вопреки Сталину выигрывали войну, нет ни слова). Михаил Горбачев и вовсе не упоминается в перечне – предлагается только разъяснить «причины, последствия и оценку «перестройки» и распада СССР».

Самый спорный, по мнению сторонников Никиты Соколова, «трудный вопрос» звучит так: «Причины, последствия и оценка стабилизации экономики и политической системы России в 2000-е годы». То есть стабилизация экономики и политики в годы правления Путина – это бесспорно. Обсуждаемы только причины и последствия.

Одновременно с разработкой концепции преподавания истории депутаты Государственной думы во главе с Ириной Яровой лоббируют закон, запрещающий любую критику действий войск антигитлеровской коалиции. Если закон будет принят, его непременно учтут авторы концепции и учебника.

Какую вам историю?

– Школьный курс истории с конца XVIII века играл роль идеологической скрепы нации. Эта скрепа главным образом сводилась к тому, что мы в кольце врагов и нужно быть монолитными. Это попытка ввести единомыслие. Такая политика абсолютно сознательна. Но она устарела, перестав быть адекватной задачам общества. Основана она отчасти на испуге, отчасти на незнании альтернатив: можно по-другому скреплять общество, – говоритСоколов.

Историк опасается, что скоро в России введут обязательный ЕГЭ по истории: тогда школьник будет просто обязан учить «правильные трактовки» исторических событий.

Никита Соколов – автор книги, посвященной тому, как опасен единый учебник, предлагающий единственную трактовку исторических фактов, она называется «Выбирая свою историю».

Он также выступил одним из соавторов принципов преподавания истории – единственной сегодня альтернативы тому историко-культурному стандарту, который разрабатывают в Российском историческом обществе.

Первый принцип, по его словам, еще никогда не ложился в основу преподавания истории – а зря. Речь идет о статье 2 Конституции России: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства».

Второй принцип – гуманитарность: история не закономерна и не линейна, в истории есть только человек, который определяет ее ход. То, что десятилетиями этот принцип не соблюдался, прямо ведет к низкому уровню гражданской активности.

Третий принцип – моральность: не стоит умалчивать о том, чем нельзя гордиться.

Четвертый принцип – научность: человека стоит учить работать с источниками. Это хорошая профилактика, в том числе от государственной пропаганды.

Пятый принцип – антропологизм: история до сих пор была сфокусирована на политике, «простой человек», творящий важнейшие формы и институты повседневной жизни, оказывался вторичен.

Последний, шестой принцип – объективность: не может быть единомыслия, объективный взгляд возникает у того, кто знает разные толкования.
Никита Соколов верит, что ему удастся мобилизовать коллег:

– К власти пришли люди, не имеющие опыта исторического знания. Они не понимают, что простые решения, которые кажутся эффективными на короткой дистанции, на длинной дистанции приводят к обратным результатам, – говорит Соколов. – Вся история России – это перечень «трудных вопросов».
Учебник, по его словам, должен учить воспринимать разнообразные точки зрения на исторический факт.

Соколов надеется, что его коллеги создадут «общественную организацию профессиональных историков с хорошей репутацией, которые смогут говорить обществу, где ложь, а где не ложь». Пока его поддерживает только Комитет гражданских инициатив во главе с Алексеем Кудриным – организация, которая, по самым мягким оценкам, еще не успела себя толком проявить.

О других сторонниках известно мало. Соколов недаром раскаивается в том, что его коллеги и он в перестройку не проявили должного внимания к ненаучной аудитории. Но именно эти люди, несмотря на отсутствие учебного пособия, написанного не по карамзинской схеме, несмотря на то, что учебники и телевизор десятилетиями навязывали им образ осажденной крепости и мысль о том, что человеку история неподвластна, – именно они выходили в последние полтора года на улицы. Безо всякого понимания своей исторической роли. Пришло время им такое понимание дать. Кто успеет раньше – Никита Соколов и его сторонники или стихийные последователи карамзинской школы?