Ветеран РАН о язвах Академии

ПИСЬМО ВЕТЕРАНА РАН НАУЧНОМУ СООБЩЕСТВУ

Российская академия наук, также как и вся страна, переживает не лучшие времена. Многолетнее недофинансирование научных исследований, «утечка мозгов» за рубеж в лице многих десятков тысяч молодых талантливых специалистов, отсутствие инновационной политики, игнорирование властными структурами научных рекомендаций и экспертных оценок, невостребованность научных, технологических достижений и результатов, свертывание наукоемкого производства.

В том, что произошло и происходит, есть и вина Президиума РАН. Наши академики не могли не видеть и не понимать, что творится в стране. Попытка «реформирования» со стороны назревала давно, но аппарат академии не сделал за два десятилетия решительно ничего, чтобы найти выход из критической ситуации. Отчасти, это связано с тем, что любая закрытая социальная система не способна лишить себя привилегий и повторить подвиг унтер-офицерской вдовы. Но основная причина видится в другом: верхушку академии давно уже подкупили неоправданно высокими зарплатами и надбавками. Такая же ситуация сложилась и в здравоохранении, и в образовании, и в оборонных ведомствах. Не секрет, что директора академических институтов, ректора вузов получают многие сотни тысяч рублей, в то время как зарплаты ведущих инженеров, научных сотрудников среднего звена или доцентов кафедр не превышают 20 тысяч, не говоря уж о размерах стипендий аспирантов. Не хватает денег на оборудование, проведение экспедиций, достойную зарплату научным сотрудникам, но руководители институтов РАН никогда не бедствовали.

Предлагаемый правительством законопроект №305828-6 «О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», принятый Государственной Думой РФ во втором чтении, не содержит положений, направленных на улучшение условий и повышение эффективности научной работы. Более того, существует опасность, что после его принятия будет несколько лет организационного и финансового хаоса, нормально работать будет невозможно.

В обстоятельствах постоянно усиливающегося политико-административного давления руководство РАН просто обязано принять альтернативную программу преобразований, которая позволит не только сохранить уровень исследований и кадровый потенциал, но и наметить пути модернизации, оптимизации. Начать эту работу, вероятно, нужно с оценки существующих недостатков функционирования РАН. Без этого правильный диагноз и лечение невозможны. Чтобы быть кратким, остановлюсь лишь на некоторых наиболее болезненных вопросах.

Аттестация научных сотрудников и кадровая политика. Исторически сложилось так, что карьера научного сотрудника, его зарплата и получение договоров (грантов) в СССР и РФ напрямую зависели от наличия ученых степеней. Специалист может быть профессионалом высокого уровня, иметь интересные результаты и публикации, но это никак не повлияет на его зарплату и продвижение по служебной лестнице, если им не пройдена определенная бюрократическая процедура. «Ученым можешь ты не быть, но кандидатом или доктором быть обязан» – эта фраза из научного фольклора максимально объективно отражает как мотивацию, так и целевую установку деятельности научного сотрудника. Именно такой бюрократический подход, когда государство платит не за конкретные результаты работы и достижения, а за «корочки» и порождает многие проблемы РАН. Речь идет, прежде всего, об огромном количестве диссертаций, не содержащих оригинальных идей и интересных научных положений, о синекурах, когда деньги платятся за звание, за статус, а не за конкретные результаты, о чиновниках с купленными дипломами кандидатов и докторов наук, интеллектуальном иждивенчестве и других явлениях. Ситуация еще более обострилась в условиях резкого недофинансирования РАН, свертывания экспериментальных и экспедиционных работ. Быстрая защита стала залогом выживания научного сотрудника, что не могло не отразиться на качестве диссертаций. Стоит ли удивляться, что число специалистов с учеными степенями в РФ постоянно растет, а количество реальных научных достижений, патентов, изобретений уменьшается. Мне могут возразить, что в диссертациях обязательно должны присутствовать элементы научной новизны, сведения об апробации результатов и др. В конце концов, существует многовековой исторический опыт и трудно придумать, что-либо другое. Но давайте оценим реалии.

В соответствии с инструкциями и требованиями ВАКа, соискатели кандидатской и докторской ученых степеней должны защищать в специализированных ученых советах научные труды объемом от нескольких десятков до сотен (для докторских) страниц, опубликовав предварительно в научных журналах, монографиях и материалах конференций основные защищаемые положения. Предоставляется возможность защиты и на основе автореферата, но такая форма не очень приветствуется. Ученые советы хотят, как правило, видеть «кирпич» или «гроссбух».

На фоне современных информационных технологий вся процедура защиты выглядит совершенным анахронизмом. Во-первых, поскольку диссертации содержат уже опубликованные данные, их никто не читает. Тысячи томов макулатуры лишь загромождают полки в архивах ученых советов и ВАКа. Во-вторых, узкая специализация научных исследований привела к тому, что 80-90% членов ученых советов, как правило, не могут оценить научное содержание работ и голосуют механически, ориентируясь на мнение немногих специалистов. Для многих членов совета эти заседания – ненужная повинность, которая лишь отнимает рабочее время. В-третьих, папка сопровождающих диссертацию документов практически не уступает ей по объему. В результате многолетних усилий чиновников ВАКа было разработано немыслимое количество инструкций, требований и рекомендаций, которые необходимо соблюсти. В этом ворохе различных бумаг, научное содержание работы уходит на второй план. Главное – правильно все оформить. Бесконечные новации ВАКа, направленные на повышение уровня работ, борьбы с плагиатом и прочими безобразиями лишь демонстрируют беспомощность формально-бюрократического подхода к оценке диссертаций. Количество низкокачественных работ лишь растет. Интернет пестрит объявлениями о продаже диссертаций на любой вкус. Компьютерные версии диссертаций на сайте ВАКа представляют, по существу, базу данных для продавцов интеллектуального товара. Ожидать, что сокращение числа специализированных советов по защитам на основе формальной оценки их состава и деятельности (очередная инициатива Минобрнауки!) приведет к каким-либо полезным результатам – не приходится.

В-четвертых, существующая форма защиты, требующая адаптации диссертационной работы к субъективным требованиям членов специализированных ученых советов и оппонентов, делает из соискателя конформиста. Приходится договариваться, согласовывать, обходить коллизии, идеологические разногласия и т.д. Опыт показывает, что главное – выбрать правильного руководителя, ублажить его и найти не очень требовательных оппонентов. Если соискателя берет под крыло председатель совета или академик, проходит практически любая работа. Кто будет ссориться с корифеем или своим непосредственным начальником? Зачастую, таким образом, формируется так называемая научная школа. Хочешь быстро и безболезненно защититься, раздели научные взгляды директора института, который, как правило, и является председателем совета.

Неординарные диссертации, содержащие новации, ставящие под сомнение результаты хотя бы 2-3 членов совета (я уж не говорю о председателе!), не могут быть защищены по определению. Их просто не допускают к защите. А сколько вокруг этой процедуры интриг, закулисной возни, сведения счетов, зависти и других страстей, которые далеки от стремлений к объективной оценке научного содержания работы. Особенно это относится к защите докторской, где именно личные отношения и «политес» часто доминируют над сутью научного исследования.

В-пятых, какой смысл устраивать публичные слушания в аудитории специализированных советов, где специалистов «кот наплакал», если результаты работы неоднократно докладывались в профессиональной среде, на конференциях различного уровня? Подводя итоги, можно заключить, что существующая процедура защиты диссертаций давно изжила себя и только мешает нормальному развитию науки.

Предложения. Следует ввести простую и прозрачную систему аттестации, устраняющую бюрократическую нагрузку и некомпетентность специализированных советов по защитам. Научный сотрудник, опубликовавший 5 статей в научных журналах, и сделавший 10 устных докладов на конференциях Всероссийского и международного уровня может претендовать на получение ученой степени Dr. Ph. Для этого он, в соответствии с международной практикой, рассылает краткий реферат (20-25 стр.) 5 -7 ведущим специалистам и получает необходимые отзывы. После чего, ученый совет родного института присуждает ему искомую степень, беря на себя необходимую юридическую ответственность.

Степень доктора наук (нужна ли она вообще?) может быть получена вообще без формально-бюрократических процедур. Dr. Ph., опубликовавший 30 статей в научных журналах, 2 персональных или несколько коллективных монографий становится доктором наук «honoriscausa», т. е. по совокупности научных заслуг. Не надо нелепых инструкций ВАКа, вороха никому ненужных бумаг, складов макулатуры с «талмудами», многочасовых заседаний советов и прочих архаизмов. Для инженерных специальностей вместо статей можно привлекать данные о патентах на изобретения, открытиях, конструкциях, разработках и др. Функции ВАКа могут быть сведены к минимуму (проверка предельно сокращенного пакета документов, списка публикаций и выдача дипломов).

Такой подход с оценкой конкретных результатов научной деятельности за достаточно длительный период времени закроет рынок диссертаций для чиновников, депутатов разного уровня и других любителей регалий. Приоритет при решении кадровых вопросов, определении размера зарплаты, распределении грантов отдается не наличию ученой степени, а конкретным результатам научной работы (статьи, патенты, изобретения, доклады на конференциях и т. д.). Если зарплаты в РАН будут примерно соответствовать европейскому уровню, нет смысла платить за ученую степень, за статус академика.

Структура расходов РАН. Если взять общую сумму денежных средств в виде окладов, надбавок (фонд заработной платы) и грантов, распределяемых в среднестатистическом академическом институте, то легко обнаружить, что на долю научных сотрудников младшего (стажеры, аспиранты, м.н.с, н.с,) и среднего звена (с.н.с., в. н. с.) приходится от силы 20-25%. А ведь именно эти люди выполняют основную работу по получению и обработке новых данных, находясь на передовом фронте науки. Как же тратятся остальные финансовые ресурсы, направленные на оплату труда? Львиную долю съедают московский и региональные президиумы, администрации институтов в лице директоров, зам. директоров, ученых секретарей, помощников директоров и др. Зарплата директора института, академика РАН с надбавками составляет фонд заработной платы средней по численности лаборатории. В командировках за рубежом и по России он, обычно, проводит от 3 до 5 месяцев. Летает, как правило, бизнес-классом, ездит на дорогой иномарке. Кроме того, имеет крупные доли от грантов, федеральных и региональных целевых программ, хоздоговоров.

Помимо администраций институтов значительную часть средств забирают и административно-хозяйственные подразделения. По слухам (реальные цифры скрываются!), выплаты главбухам и начальникам планово-экономических отделов в два раза превышают зарплаты зав. лабораторий, докторов наук. Несмотря на регламентируемые статьи расходов, в институтах РАН трудятся по 2-3 экономиста и 10-12 бухгалтеров. Все это результат масштабной бюрократизации РАН, Минобрнауки, а также других министерств РФ. Продуцируемые московскими чиновниками бесконечные изменения и усложнения форм отчетности заставляют постоянно раздувать штаты непрофильных сотрудников институтов. С принятием только одного нелепого по своей сути закона ФЗ -94 десятки тысяч людей в масштабах страны перестали заниматься общественно полезной деятельностью. При этом материально-техническое снабжение научных работ стало только хуже. Попытки протеста научной общественности против принятия этого закона были правительством проигнорированы.

Проживая в многоэтажном доме, можете ли вы представить, что его обслуживают: главный электрик, главный механик, главный инженер и полтора десятка специалистов (сантехники, плотники, электрики, разнорабочие др.). А для академического института, даже далекого от технической и технологической специализации, это - почти норма. Зарплаты всех этих главных специалистов не уступают зарплатам заведующих лабораториями. На одного работающего научного сотрудника в РАН приходится слишком много людей, не имеющих никакого отношения к процессу получения нового знания. Кто бы подсчитал количество не занимающихся наукой, но кормящихся в системе РАН! Сколько их приходится на одного научного сотрудника? В дореволюционное время очень популярна была карикатура на государственное устройство России, «Один с сошкой (крестьянин) – семеро с ложкой (чиновники разных мастей)». Очень похожая ситуация сложилась и в академии.

Резко дифференцированное (уродливое) распределение денежных средств не спасает и система грантов. Кто их распределяет в России, тот и имеет. Некоторые директора институтов в региональных отделениях РАН, не стесняясь, выделяют себе по 15-20 и более региональных грантов (например, в ДВО РАН). Обращаться с жалобой в Счетную палату бесполезно. Наказывают не директоров-стяжателей, а жалобщиков. Столь же безнадежна ситуация с хоздоговорными работами. Автор этого письма работал по нескольким крупным проектам. Общая схема везде, примерно, одинакова. Крупный чиновник министерства за солидный процент от суммы договора выбирает из числа претендентов ведущего исполнителя (институт РАН, компания, фирма в Москве), тот, в свою очередь, оставляет себе свою долю и договаривается с руководителем подходящего по профилю института РАН в провинции, который и нанимает команду непосредственных исполнителей или «негров науки». Они-то и делают всю основную работу, продавая полученные материалы по дешёвке. Вдали от столицы и такому приработку рады. Большая часть денег остается у посредников – руководителей разного ранга. При этом авторами отчетов будут коллеги из Москвы.

Предложения. Необходимо принципиальное изменение структуры расходов, направленное на сокращение бюрократического аппарата, уменьшение разрыва между минимальными и максимальными доходами, усилие материальной заинтересованности и мотивации деятельности реально работающих научных сотрудников младшего и среднего звена. Директора институтов и члены президиумов РАН разного ранга, как и любые государственные чиновники, должны декларировать свои доходы. Счетной палате необходимо усилить контроль над распределением денежных потоков в академиях наук РФ.

Возрастной ценз и интеллектуальное иждивенчество. Ходжу Насреддина как-то спросили: может ли у мужа преклонных лет и молодой жены родиться ребенок? «Конечно, – ответил ходжа, – если по соседству живут молодые мужчины».

Физиологически невозможно, чтобы директора академических институтов в возрасте 70-80 лет могли осуществлять эффективное как научное, так и административное, техническое руководство. Как правило, это делает группа приближенных к трону деятелей. Не секрет, что «свадебное генеральство» устраивает обе стороны. «Молодежь» получает гранты, надбавки, командировки и возможности легкого прохождения защит. Академики преклонных лет – соавторство в многочисленных публикациях. Грешат интеллектуальным иждивенчеством и директора помоложе. Это – общая беда РАН. У иных начальников от науки за год выходят десятки статей в солидных журналах, у некоторых общий список публикаций может содержать 1000 и более наименований. По существу, на них работает весь институт. На каком-то фуршете после симпозиума вновь избранный директором института РАН доктор наук, не стесняясь, сказал: «Пока не стану академиком, ни одной серьезной статьи или монографии без моей фамилии из института не выйдет». Лет через 10 он стал академиком, но свою установку, ставшей привычной, менять не стал. Есть, конечно, в РАН действительно талантливые руководители, научные лидеры, генераторы идей, но они явно уступают общей массе посредственных начальников от науки, лишенных каких-либо моральных принципов. Для них главное – власть и деньги. Справедливости ради, надо отметить, что существуют не только субъективные, но и объективные причины подобного иждивенчества. Совместить административную, хозяйственно-управленческую и научную деятельность в одном лице директора института очень сложно. Приходится чем-то жертвовать. С возрастом проблемы только усугубляются.

Став директором института, человек остается на посту всю оставшуюся жизнь, определяя научную и кадровую политику организации на многие годы, что, в силу субъективных причин, затрудняет проведение каких-либо новаций. Как свидетельствует мировой опыт, целесообразно раз в 10 лет проводить ротацию руководителей подразделений.

Предложения. Восстановить отмененный возрастной ценз в 70 лет для занятия руководящих должностей в системе РАН. Заимствовать американскую систему управления научными учреждениями. У них, обычно, два руководителя. Один занимается административно-хозяйственными делами, другой – научными вопросами. Проводить по результатам проверок и анонимного тестирования периодическую (например, раз в 10 лет) ротацию директоров институтов и руководителей других подразделений РАН. Очевидно, что эти изменения не требуют радикальных преобразований.

Бюрократизация РАН. Нормальной работе научных сотрудников препятствуют (помимо плохого финансирования): постоянно растущий бюрократический аппарат (законы Паркинсона!), продуцирующий вал многочисленных форм отчетности и малозначимых документов, наличие жестких схем принятия административных решений и планов НИР, мелочный контроль над расходованием средств, жесткие штатные расписания, отсутствие возможности реализации самостоятельной финансовой и кадровой политики на уровне лаборатории или рабочей группы и т.д.

Примеры: отчеты по грантам составляют 10-12 страниц, а деньги приходят в конце года, заявки на проведение научных рейсов подаются в 11-12 экземплярах, многостраничные отчеты по Федеральным целевым программам (раз в квартал и годовые), ежегодные отчеты по бюджетной тематике, отчеты о командировках, заявки на материалы и снаряжение, планы, заявки на гранты, на проведение экспедиционных работ, получения разрешения на публикации, справки по ТБ, различные заседания, отчеты о экспедициях и т. п. Все это отнимает время от творческой научной работы.

Предложения. Необходимо сократить и упростить различные формы текущей научной и материально-финансовой отчетности. Акцент сделать на оценке результатов работы, а не на мелочном контроле.

Дополнения. Существуют и другие недостатки в системе РАН: низкий процент молодых ученых, плохое аппаратурное и техническое обеспечение экспериментальных и экспедиционных работ, низкая заработная плата инженерного, технического персонала и молодых научных сотрудников, слишком детализированное планирование НИР, выполнение научными сотрудниками несвойственных им технических и хозяйственных работ, отсутствие возможности решать жилищные проблемы научной молодежи и т. д.

Кто-то скажет, что сейчас не самое удачное время для выноса «мусора» из академической избы. Сейчас всем миром надо спасать РАН, а лечение можно отложить до лучших времен. Не надо иллюзий, господа, сейчас в пароксизме реформаторского зуда еще что-то можно изменить, а потом система снова закостенеет. Обратной связи в нашей системе как не было, так и нет. Необходимые новации и так запоздали на 15 лет. Вполне вероятен и такой вариант развития событий: после принятия закона о реформировании РАН бюрократические аппараты академии и Минобранауки договорятся, поделят полномочия и образуют новое "чудище стоглавно, стозевно и лайя".

Научный сотрудник со стажем работы в ДВО и СО РАН более 40 лет.