Поражение мозга

Толпа на рынке избила милиционера – «народ пробуждается». Толпа дагестанцев на рынке избила милиционера – «разгул этнопреступности».

Впрочем, не помню вообще, чтобы слово «преступность» употреблялась в последнее время без «этно-»  – другой преступности у нас теперь нет. Если с неохотой и признают, что есть, то уже не возмущаются – мы же у себя дома. Как же нам без воровства, насилий, убийств – дело домашнее...

Если бы это были только интеллектуальные низы общества, тоже было бы плохо. Но ведь это сегодня и верхи.

И дело здесь не только во всплеске национализма. Да нет, даже не национализма – погромы в северной столице одобряют и люди с армянскими фамилиями. И люди с еврейскими фамилиями тоже не кричат «Остановитесь! Что вы делаете?!» тем, кто скандирует сегодня «Чемодан!Вокзал! Кавказ!» так же, как вчера они скандировали «Чемодан! Вокзал! Израиль!». Причем среди одобряющих попадаются и люди либеральнейших убеждений, включая, например, пламенных защитников пуссириот.

Нет, это не национализм. Это ксенофобия. Но, как говорил сифилитик, прочитавший плакат «Сифилис не позор, а большое несчастье», «Мине от этого не лехче».

Впрочем, еще раз – дело не только в ксенофобии. Массовый психоз ксенофобии – только один из симптомов нашей болезни.

Либерализм – приверженность ценностям личных свобод. Именно поэтому классические либералы всегда гуманисты: ценность человеческой индивидуальности находится на верхнем этаже их системы ценностей.

Но это у «них». Наши же либералы испокон веку бьются за то, чтобы заменить сегодняшний тоталитаризм завтрашним, еще более тоталитарным. Именно так 20 лет назад на место тоталитарной советской конституции они (в смысле – мы) протащили монархическую конституцию, по которой мы и прожили все эти 20 лет.

И именно поэтому, изнемогая сегодня под гнетом нового, хотя и куда более вегетерианского по сравнению с советским  тоталитаризма, мы готовы менять эту удавку на любую другую, утешая себя благоглупостями, что «нельзя же ничего не делать», что «хуже не будет» или что «главное – ввязаться в бой». Любая такая банальность, сказанная дураком, истинность свою немедленно утрачивает.

Оттого и ценность человека для либералов у нас ничтожна, если это не «наш человек». Мы – либералы-антигуманисты. То есть либералы, у которых что-то сместилось в голове.

Только это иллюзия – что «сместилось», что были мы умными, да теперь поглупели.  История воцарения Ельцина – это история нашей глупости. Не были мы умными. Поприличнее и подобрее, может, и были. Но не поумнее. Умнеть – это нам еще только предстоит.

Пока же мы представляем собой удобнейший объект манипуляций, который играючи можно убедить в чем угодно: хочешь – что энергетическая сверхдержава встает с колен, хочешь – что Навального освободили по звонку Обамы, хочешь – что от русских произошли все народы, хочешь что русские отстали от Европы на 400 лет, хочешь – что «Если не Путин, то кто?», а хочешь – что всему виной этнопреступность...

Когда сознание сужено настолько, что в нем умещается только один факт, человек не способен видеть реальность объемно и, соответственно, не способен что бы то ни было сопоставлять – нечего ему сопоставлять, нет в его сознании места хотя бы двух фактов, которые можно было бы сопоставить. И поэтому он даже когнитивный диссонанс испытывать не может – нечему в нем диссонировать.

Если бы этой болезнью болели только наши люмпен-интеллектуалы. Но у нас ею больна и интеллектуальная элита.