Падение «Красного Бонапарта»

В середине 60-х годов прошлого века в Советском Союзе некоторое время была популярна пришедшая откуда-то с Запада теория «предела компетенции». Она достаточно толково и обоснованно подразделяла всех людей, занимающихся какой-либо деятельностью, по уровню их компетенции, то есть по личной способности выполнять поставленные перед ним задачи. Например, очень хороший мастер назначается начальником цеха, а прежний, весьма успешный начальник цеха идет, в свою очередь, на повышение и становится директором завода. До кадровых перестановок цех был самым лучшим на заводе, а завод занимал ведущее положение в отрасли. И вот цех с новым начальником скатывается на последнее место, а завод начинает страшно лихорадить. Выясняется, что прекрасный мастер с золотыми руками совершенно неспособен руководить коллективом, у него слишком мягкий характер и полное отсутствие организаторских способностей. А бывший начальник цеха прекрасно руководил цеховым коллективом, но никогда не интересовался общезаводскими проблемами, не имел понятия ни о трудностях снабжения, ни о контактах со смежниками, ни о потребителях продукции. Вывод – в обоих случаях произошли назначения людей на должности выше предела их компетенции. Причем, зачастую человек способен собственными силами преодолеть свой предел. Этому способствует накопление жизненного опыта, навыков, особенно, знаний.

С Тухачевским та же история. Когда он с должности взводного командира прыгнул на пост командарма, все обошлось. Некоторые воинские познания, общая эрудиция, умение руководить людьми и личные амбиции позволяли ему в начальный период Гражданской войны командовать крупными войсковыми соединением с полупартизанской организацией. Да и противостояли его армиям такие же слабо организованные полупартизанские части Белой гвардии. Оставался бы он командармом подольше, поучился бы в академиях, да не лез бы в политику, может быть, к 1941 году наша страна и получила бы еще одного, отнюдь не лишнего талантливого полководца. Но он решил прыгнуть выше своего предела компетенции. И уверовал льстивым посылам, что сможет стать непревзойденным командующим фронтами.

Тухачевский снискал славу победителя армий Деникина, хотя в должности командующего Кавказским фронтом пробыл всего-то с 2 февраля по 29 апреля, меньше трех месяцев, когда судьба деникинцев уже была предрешена предыдущими успехами Красной Армии. Как говорится, Михаил Николаевич прибыл туда «на готовенькое».

А Западный фронт был уже полем военных действий совершенно другого качества. Здесь противостояли хорошо организованные, сплоченные национальной идеей польские армии маршала Юзефа Пилсудского. Потому первое же сражение Тухачевский проиграл из-за «недооценки противника». Дальше дела у него пошли успешнее, но наш «Бонапарт» никогда не высказывал благодарности своим соседям на Юго-Западном фронте, решительное наступление которых на Украине вынудило Пилсудского ослабить войска, противостоящие фронту Тухачевского в Белоруссии. Более того, в своих дальнейших воспоминаниях Михаил Николаевич будет только обвинять этих соседей в лице Буденного, Ворошилова и Сталина. Люди с завышенной самооценкой и чрезмерными амбициями никогда не признают ошибок и просчетов, тем более, преступности своих деяний.

11 июля 1920 года Западный фронт Тухачевского прогнал поляков из Минска, и в этот же день пришла нота министра иностранных дел Великобритании лорда Керзона с предложением о перемирии на линии Гродно — Брест-Литовск — Рава Русская. Это этнографические границы Польши, определенные Парижской мирной конференцией 1919 года. Ленин расценил ноту как попытку «вырвать из рук победу» и потребовал «бешеного ускорения наступления на Польшу». 22 июля уже мининдел Польши Сапега направил радиограмму Советскому правительству с предложением немедленного перемирия[. Однако успешное наступление фронтов «породило в ЦК ВКП (б) ожидание полного разгрома Польши».

Но что означал этот «разгром» в геополитическом смысле? В этом случае Россия неминуемо возвращала себе, во-первых, территории, утраченные в результате «позорного» Брестского мира, во-вторых, сама Польша возвращалась в лоно Российского государства, как это было до 1917 года. И ради этого шиффы-рокфеллеры-ротшильды «городили огород», оплачивая революции? Ведь Российская держава должна была разрушаться и ослабляться, а не восстанавливаться в своих границах и в своем могуществе. А «незалежность» Польши была предрешена еще масонским Временным правительством.

Но Ленин остро переживал, что в результате преднамеренного, безусловно, затягивания Троцким и его единомышленниками мирных переговоров с Германией, Россия лишилась Прибалтики, Западной Белоруссии и Западной Украины. Нашему «Кремлевскому мечтателю» планы Якоба Шиффа были неведомы, он думал все-таки об укреплении Державы. Правда, Владимир Ильич был только теоретиком и совершенно не смыслил в военном деле. Ему доложили, что Пилсудский отступает, вот и последовало указание гнать до Варшавы, задавить врага в его собственном логове. А кто это указание должен был выполнять, у кого в то время были сосредоточены все рычаги военной, да и политической власти? Конечно же, у Льва Давидовича, который в планы Шиффа был полностью посвящен, будучи их главным реализатором. Мог ли Троцкий пойти наперекор указаниям своих полновластных хозяев? Конечно же, нет.

То, что произошло в российско-польском противостоянии 1920 года, нельзя объяснить ни расположением звезд, ни случайностью, ни простой невезухой. Посудите, Красная Армия три месяца, как хотела, колошматила воинов Пилсудского. Нужно было только еще раз собраться, сосредоточиться (время партизанщины уже прошло!), нанести решающий удар – и Польша наша! Представьте, как все бы поменялось к 1939 году, когда Гитлер развязал 2-ю мировую войну. А, может, он бы и не решился в этом случае на свой блиц-криг?

Но надо отдать должное интригантским талантам Троцкого. Лев Давидович смог сделать так, чтобы и волки были сыты и овцы целы. С одной стороны, Красная Армия с энтузиазмом бросилась выполнять указание Великого Ленина, но столкнулась с «непредвиденными трудностями» в лице ожесточенного сопротивления поляков. Типа, «ну, так получилось». А с другой – Якоб Шифф остался в полном удовлетворении, что под Варшавой Красная Армия потерпела самой сокрушительное поражение в ходе Гражданской войны.

Политическое руководство страны во главе с Лениным признавало, что на тот момент наиглавнейшим фронтом борьбы за сохранение Советской власти является Западный фронт. Кто должен был возглавить это наиглавнейшее направление? Конечно же, самый опытный и самый победоносный полководец. А таковым на тот период был Михаил Васильевич Фрунзе. Фронт под его командованием разгромил Колчака, а Туркестанский фронт успешно громил басмачей в Средней Азии. Тем не менее, Главнокомандующий Красной Армии С.С. Каменев, безусловно, по согласованию (иначе и не могло быть) с Троцким, предложил назначить на Западный фронт Тухачевского – самого малоопытного комфронта. Кроме того, поставив перед Западным фронтом задачу овладеть Варшавой не позднее 12 августа, одновременно своей директивой Каменев перенес главный удар Юго-Западного фронта с Брест-Литовского на Львовское направление. Военные историки утверждают, что это решение было принято по просьбе Реввоенсовета Юго-Западного фронта (его членом тогда был Сталин). Но сам-то Каменев разве не представлял, что приказывает фронтам наступать по расходящимся направлениям? Голова должна думать, а не ноги. Но и Каменев фактически не был головой. Ведь все решения он должен был обязательно согласовывать с наркомвоенмором и председателем Реввоенсовета Троцким. А Лев Давидович не командовал, он направлял и подправлял в нужное русло. Поэтому сегодня ни один историк даже не помышляет увидеть в поражении Красной Армии под Варшавой направляющей руки Черного Демона, который все-таки призывал «через Польшу распахнуть дверь коммунистической революции в Европе».

Тухачевский был ярым сторонником похода на Варшаву, разделяя иллюзии большевистского руководства о революционном подъеме в Польше, который якобы должен был обязательно возникнуть при появлении там Красной Армии. Еще больше он разделял идеи Троцкого о перманентной революции. Приказ Михаила Николаевича по фронту выдержан полностью в духе призывов Льва Давидовича: «Бойцы рабочей революции! Устремите свои взоры на Запад. На Западе решаются судьбы мировой революции. Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесем счастье и мир трудящемуся человечеству. На Запад!.. На Вильну, Минск, Варшаву - марш!» А еще в одном из приказов Тухачевский назвал своих подчиненных и себя вместе с ними «аморфнонациональными». Вот так русский офицер решил, следуя идеям Троцкого, вытравить в себе русского и стать «аморфнонациональным». Впрочем, современники отмечали, что русский народ всегда для Тухачевского был только абстрактным объектом властвования…

Но вот какая деталь: Михаил Николаевич хотя и был вооружен идеями своего старшего военачальники Троцкого, но в планы кукловодов разжигать этот пожар где-нибудь в Индии, Средней Азии или Китае, наконец, но ни в коем случае не в Польше, конечно же, не посвящался. Поэтому и бросил свои войска в авантюрный поход. А Лев Давидович явно потирал руки. Он был неплохим психологом и прекрасно понимал, что 27-летний комфронта был слишком самоуверенным и при этом еще весьма слабым полководцем, чтобы успешно проводить столь ответственные и сложные стратегические операции против серьезного и организованного противника.

И Тухачевский полностью оправдал надежды Троцкого. Честные исследователи Варшавского похода с удивлением повествуют, что, оказывается, командующий фронтом с первого до последнего дня руководил операцией … из Минска. При этом связь между войсками находилась на очень низком уровне, что не позволяло оперативно вносить коррективы в боевые порядки армий. Кроме того, комфронта не утруждал себя вопросами соотношения сил, изучением мобилизационных ресурсов, анализом штатных структур вражеских дивизий. Его фронтовая разведка не смогла обнаружить отсутствие главных польских сил к северу от Варшавы и прозевала переброску польских дивизий, воевавших против советского Юго-Западного фронта под командованием Егорова. Таким образом, Тухачевский принимал рискованные решения, не имея достаточной информации о противнике. Но если фронт не располагал достоверными данными о противнике, то откуда было штабу РККА и главкому Каменеву знать о силе противника. Они ведь располагали победными реляциями Тухачевского, что он два месяца перед этим успешно громил противника в Белоруссии. Следовательно, решение о походе на Варшаву принимали, полагаясь на дезинформацию о полном разгроме противостоящих Западному фронту польских войск. А на самом деле, белополяки оставили Белоруссию и отошли на линию старой границы поспешно, не вступая в боевое соприкосновение с войсками Тухачевского. Может, и побросали что-то из техники и вооружения, но потерь в живой силе почти не понесли. Полагаю, что это вызвало недооценку польских сил командованием РККА и привело к ошибочному и трагическому решению Каменева направить два фронта в наступление по расходящимся направлениям.

А здесь еще и Тухачевский удивил военный и научный мир, изобретя "таранный удар пехотными массами". Он сконцентрировал все силы фронта на полосе шириной всего 90 километров и бросил их в атаку. Причем, принял решение главный удар нанести севернее Варшавы, обойти ее, а затем атаковать с запада. Откуда было нашему стратегу знать, что Варшава долгое время была российским городом, поэтому основные оборонительные укрепления у нее были построены как раз на западе? На саму Варшаву он направил всего одну армию, которая встретила ожесточенное противодействие не только регулярных войск, но и многочисленных добровольцев, бросившихся на защиту своего отечества. В то же время комфронта совершенно не позаботился о надежном прикрытии левого фланга своих армий.

Маршал Пилсудский, зная об этом (у него разведка работала исправно), подготовил контрнаступление с рубежа реки Вепш, где сосредоточил ударные силы своего Среднего фронта. Решение о контрнаступлении было принято 6 августа, а 8 августа из-подо Львова была выведена в район сосредоточения 3-я польская армия. 14 августа 5-я армия будущего польского премьера генерала В.Сикорского нанесла удар 4-й армии Западного фронта и разбила её. 16 августа польский Средний фронт перешёл в контрнаступление против левого фланга Западного фронта и в первый же день разгромил прикрывавшую его слабенькую Мозырскую группу, которая не смогла даже сообщить в штаб фронта о польском наступлении (связь-то не была отработана). 17 августа Тухачевский приказал своим северным армиям начать отход, однако отступление приняло беспорядочный характер. Большая часть войск Западного фронта оказалась окружена и попала в плен. Западный фронт потерпел серьёзное поражение и к октябрю отошёл к Минску. 12 октября 1920 года вступило в силу советско-польское перемирие, а в марте 1921 года был заключен мир, по которому за Польшей остались Западные области Украины и Белоруссии. Присутствие РККА на приграничных территориях, в том числе, в Минске, ограничивалось. А Гитлеру к 1941 году был подготовлен превосходный плацдарм для нападения на СССР.

Вот что означало для нашей Родины бесславное поражение Тухачевского в августе 1920 года. Не говорю уже о людских потерях той операции. По некоторым данным, только пленных поляки безнаказанно расстреляли около 90 тысяч человек! А от нас еще требуют покаяния за фальшивку под названием «Катынь»!

По всем законам Тухачевский подлежал, как минимум, снятию с должности и разжалованию до уровня комвзвода, а в Великую Отечественную войну таких бездарей расстреливали по решению трибунала. Но Михаил Николаевич очень нравился Льву Давидовичу, поэтому с небольшими перерывами командовал Западным фронтом до марта 1924 года.

Да еще издал книжку «Поход за Вислу» и читал лекции в Академии РККА, в которых высокопарно описывал свои гениальные стратегические задумки, а всю ответственность за поражение переложил на плечи Буденного, Ворошилова и члена РВС Юго-Западного фронта Сталина, которые якобы его подставили, отказавшись перебросить 1-ю Конную армию из-подо Львова. И этому бреду вторят уже более сорока лет всяческие борзописцы и малограмотные «историки» типа коньюктурщика генерала Волкогонова. Хотя бы посчитали по карте, сколько лаптей будет от Львова до Варшавы и сколько дней потребуется для преодоления этого расстояния в конном строю. А норматив – всего-то 30-35 км в сутки! Окончательная договоренность о немедленном повороте 1-й Конной со Львовское на Люблинское направление с командованием Юго-Западного фронта была достигнута только 11 августа, а поляки начали наступление уже 14 числа, а Тухачевкий приказал отступать уже 17-го, продержавшись всего 3 дня. Ну не было у Буденного транспортных самолетов типа ИЛ-76! Между прочим, 1-й Конной так и не дали взять Львов. Западная Украина выпала из-под нашей юрисдикции на 20 лет и во многом заслуга Троцкого и Тухачевского в том, что сегодня вместо улицы Пушкина во Львове есть улица фашистского прихвостня Степана Бандеры.

А ведь первым высмеял попытки Тухачевского свалить на чужую голову вину за разгром под Варшавой сам маршал Пилсудский в своей книге "1920 год". Он показал не только неумение Тухачевского воевать, но и неумение рассказать о случившемся: "Чрезмерная абстрактность книги дает нам образ человека, который анализирует только свой мозг или свое сердце, намеренно отказываясь или просто не умея увязывать свои мысли с повседневной жизнедеятельностью войск, которая не только не всегда отвечает замыслам и намерениям командующего, но зачастую им противоречит… Многие события в операциях 1920 года происходили так, а не иначе именно из-за склонности пана Тухачевского к управлению армией как раз таким абстрактным методом".

Наши доморощенные «исследователи» умудряются писать, что варшавский провал Тухачевского, видите ли, произошел из-за «его склонности к романтизму при принятии стратегических решений». Да упаси нас Бог от романтиков, по вине которых гибнут десятки тысяч русских солдат!

Вот еще одна характеристика нашего «гениального стратега», которая вытекает из содержания архивных материалов ФСБ: «Еще в начале 20-х годов Особый отдел Западного фронта отмечал Тухачевского как способного командира, но человека властного и хитрого, не терпящего возражений со стороны подчиненных, поэтому окружающего себя людьми во всем с ним согласными и угодливыми, признающими его авторитет. Было замечено, что Тухачевского больше интересует административная сторона подготовки армии к войне в ущерб вопросам стратегии и тактики. Сослуживцами он характеризовался как "способный подпоручик, которому повезло". Автор вышедшей в 1928 году книги о Тухачевском известный французский публицист Реми Рур свидетельствовал, что Тухачевский был убежден в необходимости установления в России единственно возможной формы правления - диктатуры.

Мечтающий о роли диктатора Михаил Николаевич свои диктаторские замашки с блеском проявил после похода «за Вислу». В марте 1921 года, оставаясь в должности комфронта, Тухачевский безропотно согласился возглавить специально сформированную 7-ю армию для подавления восстания гарнизона Кронштадта. «Нас водила молодость в сабельный поход, нас бросала молодость на кронштадтский лед…» - так писал поэт Эдуард Багрицкий, так романтично в моей юности воспринималось повествование о героизме защитников Советской Власти. Но что на самом деле произошло в Кронштадте ранней весной 1921 года?

Стараниями ничего не смыслящего в военно-морском флоте Наркомвоенмора Троцкого осенью 1920 года Балтийский флот не был предусмотрительно выведен из Кронштадта и корабли вмерзли в лед Финского залива. Все экипажи зимовали в Кронштадтском гарнизоне, а в то время в Петрограде свирепствовал голод. Все съестные припасы Кронштадтской крепости были вывезены в Питер. Провиант подбрасывался морякам от случая к случаю, но слишком мало. Голод как раз и был одной из основных причин восстания, как это в свое время произошло на броненосце «Потемкин». Если бы краснофлотцы могли бы потерпеть и дождаться, когда вскроется ото льда залив, то восставшему флоту никто был бы не страшен. Тогда флот представлял бы действительную силу, а крепость на острове была бы неприступной. Но морякам было невмоготу. Может, обошлось бы все посылкой продовольствия в сопровождении пламенных агитаторов, которые уболтали бы матросов прекратить бузу. К тому же большой угрозы несколько тысяч матросов на расположенном очень далеко от Москвы острове не представляли в силу своей полной безоружности. Да, были на кораблях сверхмощные пушки, но по пехоте из таких пушек - как из пушки по воробьям. Были пушки малого и среднего калибров, пулеметы. Но Гражданская война - это одна непрерывная череда кризисов. Каждый раз, когда возникала критическая ситуация, с кораблей и бездействующих фортов Кронштадта телегами, баржами, санями, грузовиками и эшелонами вывозили патроны и снаряды. Гнали их под Царицын, под Воронеж, под Ростов, под Варшаву. А винтовки предусматривались в небольшом количестве для несения караулов. Так что не было у восставших ни снарядов, ни винтовок, ни патронов.

Однако что-то очень испугало Троцкого. Скорее всего, это были выдвигавшиеся призывы очистить Россию от засилья в среде комиссаров и новоявленных правителей, как бы мягко выразиться, не совсем русских людей. Это и вызвало у Льва Давидовича неуемную ярость.

Потому проведенная Тухачевским «операция по подавлению мятежа» должна называться жестокой карательной экспедицией против голодных матросов, которым было нечем стрелять. А в карательную экспедицию против своих матросов никто идти не желал. Поэтому в бой пришлось направить даже почти весь состав делегатов Х партийного съезда. А в 561-й Сводный полк под командованием бывшего балтийского матроса Дыбенко, того самого, кто, по указанию Свердлова, разгонял Учредительное собрание со словами: «Караул устал», набрали такую разношерстную публику, что он вошел в анналы военной истории как Сбродный полк. Заместитель начальника особого отделения Юдин докладывал в своем рапорте: "5б1 полк, отойдя полторы версты на Кронштадт, дальше идти в наступление отказался. Причина неизвестна. Тов. Дыбенко приказал развернуть вторую цепь и стрелять по возвращающимся. Комполка 561 принимал репрессивные меры против своих красноармейцев, дабы дальше заставить идти в наступление". А нам твердят, что заградительные отряды изобрел Сталин. Нет, еще задолго до Великой Отечественной это изобретение внедрялось в армии под командованием «Красного Бонапарта».

Создав десятикратное превосходство в людях и подавляющее в оружии, используя артиллерию и конницу армия Тухачевского к 18 марта разгромила безоружных матросов. А затем началась расправа. По всем обычаям во все времена самому серьезному наказанию подвергались только вожаки и подстрекатели. Например, из всей массы декабристов в Петербурге к повешенью приговорили только пятерых. А вот в Петрограде суд вынес морякам 2103 смертных приговора. То есть расстреляли практически всех, кого не убили в ходе атаки на Кронштадт.

А таланты Тухачевского как карателя были тут же подмечены, и уже в начале мая 1921 года он по решению Политбюро ЦК был назначен командующим войсками Тамбовского округа с задачей подавить в кратчайшие сроки крестьянское восстание в Тамбовской губернии.

В своих теоретических изысканиях наш гениальный полководец с мышлением политкомиссара среднего звена позже будет писать следующее: «Необходимо одновременное шумное влитие свежего революционного потока, способного сломить апатию и одухотворить войска желанием боя и стремлением к победе. Но движение этого потока обязательно должно быть поставлено на рельсы. Должны быть заранее разработаны лозунги и тезисы, с которыми вся агитационная масса должна с полным единомыслием влиться в войска. Только при таких условиях может получиться ударная успешная пропаганда. Эти удары должны сопровождаться самыми интенсивными кампаниями – литературными, плакатными и прочими. Организация агитпунктов на всех этапах, широкое применение музыки, широкое развитие плакатной системы и прессы, устройство театров и прочее – всё это может и должно дать блестящие результаты». А еще он предлагал широкое использование пропагандистских мероприятий и листовок на территории противника, чтобы поднять на борьбу с угнетателями местный пролетариат.

Вот бы и применить ему всю агитационную мощь против тамбовских крестьян. Однако вся эта теория предназначалась для победных шествий за рубежом, для народов Европы или Азии. А против своего собственного народа Тухачевский, воодушевленный троцкистскими идеями Красного террора, использовал на практике совсем другие методы.

Для примера всего два приказа, разработанных и подписанных Тухачевским:

Приказ Полномочной комиссии ВЦИК о взятии и расстреле заложников в случае разрушения мостов, N 189, г. Тамбов 9 июля 1921 г.

Разгромленные банды прячутся в лесах и вымещают свою бессильную злобу на местном населении, сжигая мосты, портя плотины и прочее народное достояние. В целях охранения мостов Полнком ВЦИК приказывает: 1. Немедленно взять из населения деревень, вблизи которых расположены важные мосты, не менее пяти заложников, коих в случае порчи моста надлежит немедленно расстреливать. 2. Местным жителям организовывать под руководством ревкомов оборону мостов от бандитских налетов, а также вменить населению в обязанность исправление разрушенных мостов не позднее, чем в 24-часовой срок. 3. Настоящий приказ широко распространить по всем деревням и селам. Предполком ВЦИК Антонов-Овсеенко. Командвойск Тухачевский. Предгубисполкома Лавров.

Из Приказа № 0116 от 12 июня 1921 года: 1. Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми газами, точно рассчитать, чтобы облако удушливых газов распространилось по всему лесу, уничтожая все, что в нём пряталось. 2. Инспектору артиллерии немедленно подать на места потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов. 3. Начальнику боевых участков настойчиво и энергично выполнить настоящий приказ. 4. О принятых мерах донести. Командующий войсками Тухачевский.

Начальник штаба войск Генштаба Какурин.

Как видим, против своих крестьян Тухачевский использовал расстрел неповинных заложников и уничтожение населения отравляющими веществами. А обязан был знать, что уже давно были подписаны международные конвенции, категорически запрещающие использование подобных методов ведения войны. Но откуда было нашему полководцу знать все премудрости международных обязательств? Он ведь в академиях не обучался. Зато был верным учеником Льва Давидовича, исповедовавшего жесткие меры террора против народов России. И эти меры принесли новую славу Тухачевскому, который смог за пару недель расправиться с бунтовавшими крестьянами. Уже к концу июля восстание было в основном подавлено.

В заголовок данной статьи я вынес слово «падение». И здесь я имею в виду, в первую очередь, моральное падение Тухачевского с высот славного полководца до презренной роли жестокого карателя. Не припомню, чтобы подобные «подвиги» украшали военные биографии Жукова или Рокоссовского, Шапошникова или Конева, Василенко или того же Буденного.

Но моральное падение «Красного Бонапарта» еще совсем не означало провала в его военной карьере. Наоборот, сразу же после «полководческих подвигов» в Тамбове с 25 июля 1921 года Михаил Николаевич назначается… начальником Военной Академии Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Вы можете себе представить, чтобы ректором, например, МГУ стал выпускник техникума, без высшего образования и каких-то научных степеней? А ведь двухгодичное военное училище, которое окончил Тухачевский при царизме, по уровню предоставляемого образования можно сравнить не более как с техникумом. Но недоучившийся гимназист Троцкий очень любил продвигать таких же недоучек, особенно, если они доказывали делом, как это было в Тамбовской губернии, верность служению идеям Черного Демона.

И вы знаете, Тухачевский даже умудрялся читать в Академии РККА лекции. Тематика их большей частью была посвящена опять-таки гениальности планов «Красного Бонапарта» по осуществлению Варшавской операции и коварным действиям «бездарей» типа Буденного, которые осуществление этих планов сорвали. Но по небольшой вышеприведенной цитате из работ Тухачевского можно понять, что слушателям Академии он мог только предложить вместо разработки вопросов тактики – «применение музыки и широкое развитие плакатной системы», вместо создания теории и практики оперативного искусства – «одновременное шумное влитие свежего революционного потока», вместо подготовки внятной стратегии – эфемерный мираж «глубокой операции» без разведывательного обеспечения и прикрытия флангов.

История умалчивает, почему Михаил Николаевич продержался в Академии всего пол года. Может, преподавательский состав возмутился, что ими командует малограмотный полководец, а, может, у Троцкого изменились планы по использованию «Красного Бонапарта». Так или иначе, в январе 1922 года Тухачевский вернулся на пост командующего Западным фронтом и прокомандовал там более 2-х лет, пока не законфликтовал с политуправлением фронта. Троцкий, который был еще в силе, и на этот раз выручил своего питомца: в марте 1924 года «Красный Бонапарт» был назначен заместителем начальника Штаба РККА. Начальник Штаба Михаил Васильевич Фрунзе этому назначению не препятствовал, чем и подписал себе смертный приговор. Если читатели не согласны с данным утверждением, предлагаю порассуждать об этом в следующем номере нашей газеты.

Александр Малашёнок