Болотный Тахрир Восходящего Солнца.

История войны на Тихом океане

(в пяти томах). Том I. Агрессия в Маньчжурии. — М.: Издательство Иностранной литературы, 1957. — 416 с. / Под общей редакцией Усами Сэйдзиро, Эгути Бокуро, Тояма Сигэки, Нохара Сиро и Мацусима Эйити. // Перевод с японского под редакцией Б. В. Поспелова.

Глава третья. Агрессия в Маньчжурии [161]

1. Обострение вопроса о Маньчжурии и Внутренней Монголии [161]

<...>

Японская армия всегда была главной опорой монархии. Что касается ее классовой основы, то прослойка феодального воинского сословия, занимавшего господствующее положение в армии в период Мэйдзи{53}, постепенно сокращалась. Благодаря упразднению в 1914–1916 годах военно-подготовительных школ и в связи с [180] огромным расширением в период первой мировой войны военно-морского флота на командные должности в армию и флот стали привлекаться широкие слои мелкой буржуазии. Подавляющее большинство офицеров армии и флота составляли не горожане, а выходцы из деревни. Их отцы и братья были главным образом помещиками, богатыми крестьянами, чиновниками, учителями, торговцами, промышленниками и другими представителями низших слоев мелкой буржуазии. Обнищание и разорение мелкой буржуазии, которое произошло в результате общего кризиса капитализма, особенно после наступления экономического кризиса конца двадцатых годов, породило в этих слоях недовольство политической обстановкой в стране, беспокойство за будущее, страх перед обострением классовой борьбы. Офицерство армии и флота не могло не испытывать тревоги и колебаний, которым были подвержены средние классы, выходцами из которых являлись офицеры. Больше того, в связи со снижением офицерского жалованья ухудшились условия жизни самого офицерства, из-за бюджетных ограничений задерживалось их производство в следующий чин, в результате неоднократного сокращения численности армии происходило увольнение офицерского состава. Все это вызывало особое недовольство существующим положением.

С углублением экономического кризиса в сельском хозяйстве и обострением кризиса в деревне офицеры через своих унтер-офицеров и солдат, основная масса которых была выходцами из крестьян, а иногда и на своем собственном опыте начали весьма болезненно ощущать его удары. Сокращение морских вооружений в соответствии с решениями Лондонской конференции, развитие китайской революции, обострение вопроса о Маньчжурии и Монголии — эти внутренние и внешние события явились для офицерства тем стимулом, который заставил их выражать беспокойство по поводу слабости государственной обороны. Это привело к тому, что у офицеров зародилась мысль о вооруженном фашистском перевороте, который должен был путем реформ вывести Японию из политического и экономического тупика. [181]

В сентябре 1930 года офицерские круги центрального аппарата армии, группировавшиеся вокруг подполковника Хасимото Кингоро, который только что вернулся на родину из Турции, где видел своими глазами военную диктатуру Кемаля Ататюрка, организовали тайное общество, названное ими Обществом сакура. В его программе было записано: «Окончательной целью общества является перестройка страны. Для достижения этой цели не исключено использование в случае необходимости вооруженной силы». Эта организация была создана для изучения методов разрешения вопроса о Маньчжурии и Монголии и для перестройки страны. Под перестройкой страны члены общества подразумевали расширение отраслей промышленности, контролируемых государством, установление государственного контроля над финансами и торговлей, упразднение парламента, введение однопартийной системы, приоритет военных приготовлений. Переняв опыт фашизма и нацизма, они решили установить в стране национал-социализм и для этого утвердить прочную диктатуру военщины.

Подполковнику Хасимото из русского отдела 2-го управления Генерального штаба, подполковнику Нэмото из китайского отдела того же управления и другим членам Общества сакура удалось настоять на том, чтобы в документ, озаглавленный «Оценка обстановки 1930 года» (такие документы составлялись 2-м управлением Генерального штаба, и в них обычно говорилось о государствах — вероятных противниках Японии), была включена фраза: «Предварительным условием кардинального разрешения вопроса о Маньчжурии и Монголии должна быть перестройка страны» — и провести это как официальную точку зрения Генерального штаба. Получивший известность еще в период Тайсё националист Окава Сюмэй с 1929 года при поддержке Генерального штаба начал совершать поездки по стране, пропагандируя идею построения в Маньчжурии нового государства на основе «императорского пути» и превращения ее в базу агрессии против Советского Союза.

Возглавлявшиеся Окава националисты из числа гражданских лиц и военщины, заключив втайне соглашение, выработали план «перестройки [182] страны» и начали готовиться к государственному перевороту, ставившему целью создание правительства военной диктатуры.

Окава, Хасимото и их сторонники решили осуществить в марте 1931 года государственный переворот, в результате которого должно было быть сформировано правительство во главе с тогдашним военным министром Угаки Иссэй и начат захват Маньчжурии. В записках одного из членов Общества сакура — майора Танака Киёси — говорится, что Угаки был согласен с этим планом и «полон решимости выйти на политическую арену и сформировать кабинет». 13 января состоялось совещание с участием заместителя военного министра Сугияма, заместителя начальника Генерального штаба Ниномия, начальника военного управления Коисо, начальника 2-го отдела Генерального штаба Татэкава, начальника отдела Ямаваки (в тот день вместо него на совещании присутствовал подполковник Судзуки Тейити) и подполковника Хасимото. В дальнейшем к ним присоединились начальник оперативного отдела Нагата, начальник отдела тыла Окамура и начальник китайского отдела Сигато. Заговорщики выработали подробный план действий. Сначала они намеревались организовать антиправительственный митинг с участиемтрех пролетарских партий — Социал-демократической, Национальной массовой и Новой рабоче-крестьянской — и выдвинуть на нем требование о свержении правительства. После этого предполагалось провести демонстрацию перед зданием парламента. Особое внимание заговорщики обращали на то, чтобы быть в курсе всего происходящего в парламенте. Они замышляли мобилизовать во время обсуждения парламентом законопроекта о профсоюзах 10 тысяч рабочих во главе с социал-демократами и открытыми милитаристами, окружить со всех сторон здание парламента и атаковать штаб-квартиры партий Сэйюкай и Минсэйто, а также резиденцию премьер-министра. Одновременно предполагалось поднять по тревоге войска и под предлогом охраны парламента занять его. Затем один из генералов должен был войти в сопровождении Коисо или Татэкава в зал заседаний парламента и заявить: [183] «Народ не доверяет настоящему составу правительства. Он возлагает надежды лишь на кабинет, возглавляемый генералом Угаки. Страна переживает ответственный момент, в связи с чем должны быть приняты надлежащие меры». Вслед за этим заговорщики должны были потребовать отставки кабинета и сформировать военный кабинет во главе с Угаки. В соответствии с этим планом лидер Социал-демократической партии Камэи Канъитиро получил задание мобилизовать рабочих.

Мятеж был назначен на 12 марта, но перед самым переворотом до Угаки дошли слухи, что он может стать премьером и не прибегая к перевороту. Угаки заколебался. Кроме того, он узнал, что разговоры насчет мобилизации 10 тысяч рабочих — не более как пропагандистский трюк Окава, и поэтому отдал приказ прекратить подготовку к мятежу. В результате планы националистов и военщины не были осуществлены. Эти события вошли в историю под названием «мартовского инцидента». Узнав о заговоре, правительство пришло в смятение, но, поскольку в нем было замешано руководство армии, оно не могло никого привлечь к ответственности и постаралось замять этот факт.

«Мартовский инцидент» оказал огромное влияние на последующее направление политики Японии. Лидеры военных кругов, с самого начала замышлявшие осуществить агрессию против Маньчжурии, поскольку они видели в этом единственное средство выйти из экономического кризиса, после мартовских событий приступили к реализации своих планов и начали захватывать господствующие позиции во внутренней политике страны. После инцидента военщина ограничилась лишь увольнением из центрального аппарата непосредственных участников заговора, среди которых были руководители Общества сакура. Никто из виновников инцидента не был наказан. Многие заговорщики, уволенные из центрального аппарата, были переведены в Квантунскую армию, дислоцировавшуюся в Маньчжурии. Теперь они начали вырабатывать планы ведения военных действий непосредственно в самой Маньчжурии. [184]