Начало пути познания чудес вселенной

Начало пути познания чудес вселенной представлено в сказке

"Хитрая наука"

Жили себе дед да баба, был у них сын. Старик-то был бедный; хотелось ему отдать сына в науку, чтоб смолоду был родителям своим на утеху, под старость на перемену, а по смерти на помин души; да что станешь делать, коли достатку нет! Водил он его, водил по городам – авось возьмёт кто в ученье; нет, никто не взялся учить без денег. Воротился старик домой, поплакал-поплакал с бабою, потужил-погоревал о своей бедности и опять повёл сына в город. Только пришли они в город, попадается им навстречу человек и спрашивает деда: "Что, старичок, пригорюнился?" – "Как мне не пригорюниться! – сказал дед. – Вот водил-водил сына, никто не берёт без денег в науку, а денег нетути!" – "Ну так отдай его мне, – говорит встречный, – я его в три года выучу всем хитростям. А через три года, в этот самый час, приходи за сыном; да смотри: коли не просрочишь – придёшь вовремя да узнаешь своего сына – возьмёшь его назад; а коли нет, так оставаться ему у меня". Дед так обрадовался и не спросил: кто такой встречный, где живёт и чему учить станет малого? Отдал ему сына и пошёл домой. Пришёл домой в радости, рассказал обо всём бабе; а встречный-то был колдун.

Вот прошли три года, а старик совсем позабыл, в какой день отдал сына в науку, и не знает, как ему быть. А сын за день до срока прилетел к нему малою птичкою, хлопнулся о завалинку и вошёл в избу добрым молодцем, поклонился отцу и говорит: завтра-де сравняется как раз три года, надо за ним приходить; и рассказал, куда за ним приходить, и как его узнавать. "У хозяина моего не я один в науке; есть, – говорит, – ещё одиннадцать работников, навсегда при нём остались – оттого, что родители не смогли их признать; и только ты меня не признаешь, так и я останусь при нём двенадцатым. Завтра, как придёшь ты за мною, хозяин всех нас двенадцать выпустит белыми голубями – перо в перо, хвост в хвост и голова в голову ровны. Вот ты смотри: все высоко станут летать, а я нет-нет да возьму повыше всех. Хозяин спросит: узнал ли своего сына? Ты и покажь на того голубя, что повыше всех. После выведет он к тебе ж двенадцать жеребцов – все одной масти, гривы на одну сторону, и собой ровны; как станешь проходить мимо тех жеребцов, хорошенько примечай: я нет-нет да правой ногою и топну. Хозяин опять спросит: узнал ли своего сына? Ты смело показывай на меня. После того выведет к тебе двенадцать добрых молодцев – рост в рост, волос в волос, голос в голос, все на одно лицо и одёжей ровны. Как станешь проходить мимо тех молодцев, примечай-ка: на правую щеку ко мне нет-нет да сядет малая мушка. Хозяин опять-таки спросит: узнал ли своего сына? Ты и покажь на меня".

Рассказал всё это, распростился с отцом и пошёл из дому, хлопнулся о завалинку, сделался птичкою и улетел к хозяину. Поутру дед встал, собрался и пошёл за сыном. Приходит к колдуну. "Ну, старик, – говорит колдун, – выучил твоего сына всем хитростям. Только, если не признаешь его, оставаться ему при мне на веки вечные". После этого выпустил он двенадцать белых голубей – перо в перо, хвост в хвост и голова в голову ровны, и говорит: "Узнавай, старик, своего сына!" Как узнавать-то, ишь все ровны! Смотрел-смотрел, да как поднялся один голубь повыше всех, указал на того голубя: "Кажись, это мой!" – "Узнал, узнал, дедушка!" – сказывает колдун.

В другой раз выпустил он двенадцать жеребцов – все как один, и гривы на одну сторону. Стал дед ходить вокруг жеребцов да приглядываться, а хозяин спрашивает: "Ну что, дедушка! Узнал своего сына?" – "Нет ещё, погоди маленько"; да как увидал, что один жеребец топнул правою ногою, сейчас показал на него: "Кажись, это мой!" – "Узнал, узнал, дедушка!" В третий раз вышли двенадцать добрых молодцев – рост в рост, волос в волос, голос в голос, все на одно лицо, словно одна мать родила. Дед раз прошёл мимо молодцев – ничего не заприметил, в другой раз прошёл – тоже ничего, а как проходил в третий раз – увидал у одного молодца на правой щеке муху и говорит: "Кажись, это мой!" – "Узнал, узнал, дедушка!" Вот, делать нечего, отдал колдун старику сына, и пошли они себе домой.

Шли-шли и видят: едет по дороге какой-то барин. "Батюшка, – говорит сын, – я сейчас сделаюсь собачкою; барин станет покупать меня, ты меня-то продай, а ошейника не продавай; не то я к тебе назад не ворочусь!" Сказал так-то да в ту же минуту ударился оземь и оборотился собачкою. Барин увидал, что старик ведёт собачку, начал её торговать: не так ему собачка показалася, как ошейник хорош. Барин даёт за неё сто рублев, а дед просит триста; торговались-торговались, и купил барин собачку за двести рублев. Только стал было дед снимать ошейник, – куда! – барин и слышать про это не хочет, упирается. "Я ошейника не продавал, – говорит дед, – я продал одну собачку". А барин: "Нет, врёшь! Кто купил собачку, тот купил и ошейник". Дед подумал-подумал (ведь и впрямь без ошейника нельзя купить собаку!) и отдал её с ошейником. Барин взял и посадил собачку к себе, а дед забрал деньги и пошёл домой.

Вот барин едет себе да едет, вдруг – откуда ни возьмись – бежит навстречу заяц. "Что, – думает барин, – али выпустить собачку за зайцем да посмотреть её прыти?" Только выпустил, смотрит: заяц бежит в одну сторону, собака в другую – и убежала в лес. Ждал-ждал её барин, не дождался и поехал ни при чём. А собачка оборотилась добрым молодцем. Дед идёт дорогою, идёт широкою и думает: как домой глаза-то показать, как старухе сказать, куда сына девал? А сын уж нагнал его. "Эх, батюшка! – говорит. – Зачем с ошейником продавал? Ну, не повстречай мы зайца, я б не воротился, так бы и пропал ни за что!"

Воротились они домой и живут себе помаленьку. Много ли, мало ли прошло времени, в одно воскресенье говорит сын отцу: "Батюшка, я обернусь птичкою, понеси меня на базар и продай; только клетки не продавай, не то домой не ворочусь". Ударился оземь, сделался птичкою; старик посадил его в клетку и понёс продавать. Обступили старика люди, наперебой начали торговать птичку: так она всем показалася!

Пришёл и колдун, тотчас признал деда и догадался, что у него за птица в клетке сидит. Тот даёт дорого, другой даёт дорого, а он дороже всех; продал ему старик птичку, а клетку не отдаёт; колдун туда-сюда, бился с ним бился, ничего не берёт! Взял одну птичку, завернул в платок и понёс домой. "Ну, дочка, – говорит дома, – я купил нашего шельмеца!" – "Где же он?" Колдун распахнул платок, а птички давно нет; улетела, сердешная!  

Настал опять воскресный день. Говорит сын отцу: "Батюшка! Я обернусь нынче лошадью; смотри же, лошадь продавай, а уздечки не моги продавать; не то домой не ворочусь". Хлопнулся о сырую землю и сделался лошадью; повёл её дед на базар продавать. Обступили старика торговые люди, все барышники: тот даёт дорого, другой даёт дорого, а колдун дороже всех. Дед продал ему сына, а уздечки не отдаёт. "Да как же я поведу лошадь-то? – спрашивает колдун. – Дай хоть до двора довести, а там, пожалуй, бери свою узду: мне она не в корысть!" Тут все барышники на деда накинулись: так-де не водится! Продал лошадь – продал и узду. Что с ними поделаешь? Отдал дед уздечку.

Колдун привёл коня на свой двор, поставил в конюшню, накрепко привязал к кольцу и высоко притянул ему голову; стоит конь на одних задних ногах, передние до земли не хватают. "Ну, дочка, – сказывает опять колдун, – вот когда купил нашего шельмеца". – "Где же он?" – "На конюшне стоит". Дочь побежала смотреть; жалко ей стало добра молодца, захотела подлинней отпустить повод, стала распутывать да развязывать, а конь тем временем вырвался и пошёл вёрсты отсчитывать. Бросилась дочь к отцу. "Батюшка, – говорит, – прости! Грех меня попутал, конь убежал!"

Колдун хлопнулся о сырую землю, сделался серым волком и пустился в погоню: вот близко, вот нагонит! Конь прибежал к реке, ударился оземь, оборотился ершом и бултых в воду, а волк за ним щукою. Ёрш бежал-бежал водою, добрался к плотам, где красные девицы бельё моют, перекинулся золотым кольцом и подкатился купеческой дочери под ноги. Купеческая дочь подхватила колечко и спрятала. А колдун сделался по-прежнему человеком. "Отдай, – пристает к ней, – моё золотое кольцо". "Бери!" – говорит девица и бросила кольцо наземь. Как ударилось оно, в ту ж минуту рассыпалось мелкими зёрнами. Колдун обернулся петухом и бросился клевать; пока клевал, одно зерно обернулось ястребом, и плохо пришлось петуху: задрал его ястреб! Тем сказке конец, а мне водочки корец.

В традиции ведической Руси батюшка, старик или дед – это русский Бог Сварог, а баба и есть сама Лада – Великая Богоматерь Руси. Старик ещё на первом этапе (версте) вселенной пожелал отдать сына в науку, чтоб смолоду был родителям своим на утеху, под старость на перемену, а по смерти на помин души. В доме вечности (в Прави) – достатку нет, поскольку в Прави находится лишь идея жизни. Это позднее идея жизни в ночи вселенной (в Нави) обернётся в образ, а затем днём вселенной (в Яви) приобретёт форму.

В начале повествования юнец сын – это отеческое семя или удалец на первой версте эволюции вселенной, и он уже начал движение к воплощению. Старик водил юнца по городам (вечности), учил его чудесам Прави. Затем наступила вторая верста, и старик с сыном опять отправились в путешествие, но уже за знаниями чудес ночи вселенной. Теперь сын – это уже удалец-молодец на втором этапе эволюции вселенской жизни. Попался им на пути колдун – навий житель. Не взял колдун плату за обучение навьим чудесам, поскольку в ночи вселенной были лишь образы жителей, и никакой формы ещё не было, в том числе и денег, они появятся через многие миллионы лет на следующем этапе бытия.

Сговорились колдун и старик о сроке обучения, но при условии, если отец не придёт через три года, то может лишиться сына. Удалец-молодец овладел премудростями ночи вселенной. Например, если в Нави хлопнуться о завалинку или оземь, то можно обернуться в любой навий образ. Так удалец-молодец научился оборачиваться собачкой, конём, ершом, золотым колечком, зёрнышками, ястребом. Затем сын обернулся малою птичкою и порхнул в отцовский дом (в вечность). Малая птичка – это душа сына, только она представляет сына в Прави и Нави, она-то и рассказала батюшке, когда и куда надо прийти, чтобы вызволить сына из-под власти навьего царства. Отдал колдун старику сына, и пошли они себе домой (в Правь), так закончилась вторая верста. При смене этапов бытия душа обязана возвратиться в родительский дом, чтобы на следующем этапе вновь уйти в странствие по царствам вселенной.

На третьем этапе душа сына продолжила странствие в Явь. Её путь из родительского дома (из вечности) проходил через ночь вселенной. Шельмец или малая птичка – душа сына, только она представляет удальца-молодца в Нави. Удалец-молодец на прямоезжей навьей дороге (из Прави в Явь) побывал в образе птички, собачки и наконец оказался в образе коня. Тут-то колдун и привёл его на свой двор, поставил в конюшню, накрепко привязал к кольцу и высоко притянул ему голову; стоит конь на одних задних ногах, передние до земли не хватают. Не достаёт удалец-молодец до земли, не удаётся ему прыгнуть в просторы дня вселенной. Пожалела парня дочь колдуна, приспустила поводья, тот и удрал прямо в Явь. Так молодец исполнил первое предписание Закона коловращения Жизни. Он сходил прямо (из Прави в Явь) или туда, где женату быть, а в Яви он соединился со своей душой – малой птичкой. Сын деда и бабы оказался мудрее навьего жителя, поскольку он уже приобрёл опыт бытия в Яви, а колдун, как навий житель, не имел явленного опыта. Потому парень и победил колдуна.

Продолжаем формировать словарь метафизического языка: батюшка, старик, дед, баба, достатку нет, хлопнулся о завалинку, ударился оземь, оборачиваться, колдун, малая птичка, шельмец, прямо.