Советское детство было счастливым. Честное пионерское!

В советское время все было четко и понятно: в младших классах ты октябренок, в средних — пионер, а в старших — комсомолец.

Каждый из нас чувствовал себя причастным к какому-то большому общему делу.В пионеры принимали всех, но поэтапно. Первая партия пионеров принималась 22 апреля, в нее входили самые достойные — отличники, которые себя примерно ведут. За каждого кандидата голосовали в классе — достоин ли он нести высокое звание и святыню — пионерский галстук — или нет. Я в первый эшелон не попала — при том, что училась отлично, поведение было неудовлетворительным, мое горе было неутешным.

Основная часть принималась в пионеры 19 мая, ну а двоечники — в самом конце мая.

Меня принимали в пионеры в Музее Великой Отечественной войны: торжественное построение, барабанный бой, «белый верх, синий низ», клятва, и, наконец, галстук: «Пионер! К борьбе за дело Коммунистической партии будь готов! — Всегда готов!!!» Как же он был желанен, этот кусочек красной ткани! Как гордились им, специально ходили нараспашку, чтобы галстук был виден всем. «Как повяжешь галстук — береги его, он ведь с красным знаменем цвета одного», — мы были очень патриотичными.

В годы застоя, как известно, в пионерах ходили все дети с третьего по седьмой классы. В 1970 году — данные Большой Советской энциклопедии — Всесоюзная пионерская организация им. В.И. Ленина насчитывала 23 миллиона членов, объединенных в 118 тысяч дружин. Только штатных пионервожатых в ней было без малого 80 тысяч человек. К 1990 году это была самая массовая детская организация в мире.

Мы заучивали клятву, проверяя друг дружку, то и дело доставали дома атласный красный галстук, примеряли перед зеркалом, учились его завязывать. Особым шиком был «гэдээровский» галстук. Он был не оранжевый, как у нас продавали, а ярко-красный, из более качественной ткани.

Принятие в пионеры обозначало новую ступень школьной жизни, подтверждение «взрослости», ведь ты уже не сопливый малыш из младших классов. У меня до сих пор лежит листок с рисунками галстука и значка и словами торжественной клятвы пионера Советского Союза.

Надо сказать, что членство в этой организации особо нас не «парило», были клубы, кружки, спортивные секции и другие объединения по интересам. Иногда нас строили на торжественный сбор пионерской дружины школы. Я помню, голос у меня был очень звонкий, поэтому мне поручали громко кричать речевку: «Кто шагает дружно в ряд?! — Пионерский наш отряд! — Кто шагает дружно в ногу?! — Пионерам дай дорогу!».

Ежегодно организовывались сборы макулатуры и металлолома. Я обожала сортировать старые книги и журналы, которые граждане складировали в подвалах (и не лень же им было вместе с нами шагать в подвал или лезть на антресоль и доставать все это!). Большой удачей было получить подшивки журналов «Вокруг света», «Наука и жизнь», «Знание — сила» и других научно-популярных журналов. Мы их внимательно перечитывали, оставляли наиболее ценные экземпляры себе.

А металлолом? Стремясь «догнать и перегнать» параллельный класс или же просто выполнить «доведенный» план, сдавали в металлолом порой весьма нужные в хозяйстве штуки типа мясорубок или по неосмотрительности оставленные за гаражом во дворе соседские инструменты.

Девочки-пионерки очень любили шефствовать над октябрятами: они проводили с ними все перемены, буквально водя за ручку, приносили из дома бантики и заколки, заплетали малышкам на переменках косички. Мальчишки учили своих подшефных играть в футбол после уроков, кататься на коньках, водили подопечных в кино после уроков, покупая билеты на свои карманные, сэкономленные на обедах деньги. Удовольствие доставляло отвечать на разные вопросы малышей, такими взрослыми мы себя тогда чувствовали, и поневоле старались расширять свой кругозор, чтобы «держать марку».

Я как-то даже уговорила родителей подписаться на «Пионерскую правду».

Когда приходил свежий номер, я очень важничала, что получаю настоящую газету, как папа, правда, читала ее очень редко.

Настоящее пионерское счастье в полной мере можно было ощутить летом в лагере. Я ездила в пионерлагерь имени Марата Казея. Путевку выдавали на работе родителям бесплатно. И несмотря на то, что городских удобств там не было никаких, нам там безумно нравилось, ведь детство умеет радоваться жизни при любых обстоятельствах. Целый месяц без родителей, любовь, танцы, лес, речка, печеная картошка, встреча рассветов, мазанье мальчишек зубной пастой, песни и страшилки у костра.

Это сейчас в детских лагерях современные кирпичные корпуса, комнаты на 2 человека с туалетом и ванной. А тогда мы жили в деревянных корпусах, где было всего лишь две палаты — палата мальчиков и палата девочек, по 10-15 человек в каждой. Кровати были классные, с железными пружинами, по которым мы любили прыгать, когда не видели вожатые. Чемоданы сдавали в камеру хранения, которая работала только в определенные часы.

Умывальники были на улице, и ни о какой горячей воде не могло быть и речи, неподалеку стоял деревянный туалет с дырками в земле. Уборка заключалась в том, чтобы только положить туда много хлора. Два раза за смену водили в баню.

Везде ходили строем, даже в столовку. У каждого отряда — своя речевка. Но были и универсальные.

Кто шагает дружно в ряд?
Пионерский наш отряд!
Сильные, смелые. Ловкие, умелые.
Ты шагай, не отставай,
Громко песню запевай.

Или, по пути в столовую:

Раз, два!
Мы не ели!
Три, четыре!
Есть хотим!
Открывайте шире двери!
А то повара съедим!

Питание было вроде и разнообразным — мясо, рыба, овощи, фрукты, но все равно были всегда голодные, поэтому таскали хлеб из столовки. Телевизора не было, но зато был кинотеатр, куда иногда привозили фильмы, которые мы смотрели с большого кинопроектора. «Неуловимые мстители», «Кортик», «Чук и Гек». Ну и по вечерам для старших отрядов танцы под магнитофон. Младшим тоже разрешали, но только до 9 часов. Первая влюбленность, медляки под Антонова или под «Звездочка моя ясная, как ты от меня далека»…

Обязательно играли в «Зарницу», готовились к смотрам народной самодеятельности, рисовали стенгазеты и готовились к большому «пионерскому костру» в конце смены и хихикали, предвкушая, как будем мазать зубной пастой мальчишек. Запекали картошку (она была безумно вкусной) и рассказывали разные страшилки. Как же здорово было бояться всем вместе! Так сладко было пугать, расписывая в подробностях истории про красное пятно, белую простыню, черный рояль, шестипалую руку капитана и гипсовую статую пионера, приносящую смерть всякому, кто до нее дотронется.

Начинались страшилки, как правило, так: одна семья переехала в новую квартиру, там на потолке было красное пятно или в гостиной стоял черный рояль и т. д. Кровавая и убийственная жуть! Современные фильмы ужасов так уже пугают, как раньше пугали эти простые истории.

Сейчас смешно, но страшилки были всех мастей, даже для ипохондриков. Рассказывали о каких-то особых микробах, которые жили на концах травинок (ну кто же их не жевал?). Эти микробы, по легенде, вызывали долгую, мучительную и неизбежную смерть. Пугали волчьими ягодами, все думали, что от них бывает волчья пасть.

«Один мальчик долго не хотел вступать в пионеры, потому что не считал себя достойным. Или еще какая причина. В общем, не хотел. Но вот его уговорили и приняли в пионеры и торжественно повязали красный галстук. Ну, мальчик пришел довольный домой, захотел переодеться в пижаму, а галстук-то и не развязывается, а, наоборот, затягивается все туже и туже и мальчика за шею душит. Мальчик посинел весь, хрипит, ничего поделать не может. Тогда мальчика папа подскочил и ножницами галстук тот красный порезал! И полилась тут из него черная кровь, и сгорел он синим пламенем».

…У каждого из нас в детстве солнце светило ярче, дни были теплее, а земляника душистее. Это, конечно, но были еще идеалы, вдохновение и вера в нравственность. Мы чувствовали огромное счастье, что живем в лучшей стране и верили в большое и светлое будущее. Пафосно, конечно, но в детстве всегда так.

Вера СИГАРЕВ