В поисках утраченного счастья...

   …Пытаюсь поместить свои размышления. В сообщества политиков, историков, экономистов ли они как-то не вписываются, а здесь, может быть, и прокатят как «проба пера». Пишущему необходима реакция в виде поддержки, возражений даже… Сразу оговорюсь: я не призываю (вслед за Руссо) «назад, в природу». Просто мне кажется, что «в рыночном забеге потребителей» мы теряем что-то очень важное, без чего и жизнь утрачивает смысл.

                               В ПОИСКАХ УТРАЧЕННОГО СЧАСТЬЯ…

                                                                                           Иду платить извечные налоги.

                                                                                          Вздыхаю так, что слышно за версту.

                                                                                           Уже давно скрипят в коленях ноги.

                                                                                        Я старюсь. А налоги все растут.

                                                                                         А у забора пес мосол смакует…

                                                                                        «Лежишь… Тебе б мои заботы, брат!»

                                                                                         А он в ответ: «Вы сами жизнь такую

                                                                                        Придумали… Так кто ж вам виноват?…»

Начну с немного грустной истории, произошедшей не так давно со мной и моим товарищем. Зашел он как-то ко мне в гараж «на взводе», расстроенный окончательно неурядицами. И «Газель» его сломалась, и поездка в Новосибирск сорвалась, и денег-то на запчасти нет. Полный крах, да и только. Жизнь дала трещину. Видя такое его состояние, я решил воспользоваться проверенным методом. Усаживаю в кресло, предлагаю закрыть глаза, сделать пять-шесть глубоких вдохов, расслабиться и вспомнить что-либо приятное. Попытка не удается: он сосредоточенно смотрит куда-то в сторону. Я начинаю снова: «Закрой глаза, сделай пять-шесть глубоких вдохов, расслабься, вспомни что-либо приятное…». Опять осечка. Результат нулевой. И, наконец, он выдает: «Знаешь, Сергей, не могу ничего вспомнить приятного. Ну ничего!». И тут не выдерживаю я: «А какого лешего тогда живешь на этом свете? Зачем, если и вспомнить-то нечего?»

Не скажу, что после этого случая жизнь моего товарища в корне изменилась. Но задумался он тогда крепко. Огорчен был весьма неожиданным открытием: прожить столько лет и — вспомнить нечего! Ради чего тогда все это?

Естественно, что сразу разговор перешел на меня.: «А ты? У тебя есть что вспомнить?» Сам я, пользуясь этим методом в трудные минуты, в первую очередь представляю рокот накатывающихся волн, что лижут бесчисленными песчинками уставшие за двенадцатичасовую смену ноги (это стройотряды на Курилах в студенческие годы) или непременно вспоминаю «лунные» пейзажи Саян, где валуны, поросшие мхом, отбрасывают длиннющие тени в предзакатном солнце, а меж ними шныряют красно-бурые медведки, привставая на задние лапы и пронзительно посвистывающие, точь в точь как суслики у нас на Алтае (это турпоходы в горы) Привожу еще несколько примеров. «Ну это ты эвон в какие времена залез, еще советские, — возражает товарищ,- тогда-то, конечно… А вот теперь не до гор-океанов… Теперь выжить бы, концы с концами свести…» (А он на десяток с лишком лет помладше). Тогда я захожу с «другого угла», уже из современной жизни – постройка баньки. Нет, она еще не совсем закончена, еще предстоит доделка и обшивка, но в этот день я установил печку, натаскал водички и затопил. Сижу под вечер на чурочке, курю. Тело приятно ноет от усталости, а душа поет! Сам, своими руками, свою баньку… Встану, загляну в нее – жарко. Дровишки потрескивают, терпко пахнет смолой и свежеструганным деревом. Опять сяду, закурю… Легкий, еле видимый дымок вьется из трубы, значит, хорошо топится. Так бы и сидел всю жизнь, ждал да наслаждался покоем и счастьем! «Ну это ты в своем доме живешь, тебе легче» — опять возражает он.

Мы долго еще пили кофе, курили и все спорили…спорили… И не только мы с ним. Гараж для русского мужика второй дом (а кому-то и первый) Это Дума, это Собрание, это клуб по интересам да и просто проходной двор. Порядком здесь бывает людей, кто – по делу, а кто и просто поздороваться. Но тема эта задела всех без исключения и обсуждалась довольно бурно.

Так какие же они, все-таки, эти счастливые моменты? Ради чего стоит жить? Что потом, на пороге, вспомнится с теплотой и радостью? Как надо строить свое бытие, чтоб в конце пути не выдохнуть обреченно: «Жизнь прошла мимо»? Сколько вопросов! Причем, как оказалось, очень важных, волнующих многих. И где найти на них ответы? Постепенно, не за один раз, конечно, начали прорисовываться кое-какие выводы.

Вывод первый. Ни один из нас, перебирая счастливые моменты своей жизни, не упомянул о деньгах. Материальная сторона ушла «в тень». То есть все, ради чего мы работаем, бьемся до потери пульса, вроде бы мечтаем и завидуем кому-то, все это – не то. Не самое главное. Ведь никто, как приятное, не вспомнил ни покупку нового костюма или нового телевизора, ни, даже, приобретение новой машины. Все это оказалось «за бортом», как бы антуражем, побочными средствами, но никак не целью.

Вывод второй. Большая часть приятных, счастливых воспоминаний, это – путешествия. Это горы, море, походы, рыбалка, наконец… Это – единение с природой. Случилось так, что ушли мы от нее в тесноту и суету городов, взирая на нее свысока, из окон поездов да автомобилей. А она все не отпускает. И снится, и манит, и ох как вспоминается! Мы же все больше и больше утрачиваем эту связь, рвем последние нити и выкорчевываем корни, да так, что уже глоток свежего, настроенного на хвое воздуха, или предутренний туман над просыпающимся озером с неожиданным вскриком дикой утки и треугольно-расходящимся следом шустрой ондатры — уже недосягаемый предел мечтаний, уже что-то такое далекое и таинственное, словно последняя меркнущая звезда на светлеющем небосклоне. И обещаем себе: уж на следующее-то лето обязательно, и даже начнем собираться и что-то прикупим… Ан нет, не вышло. Опять дела, опять проблемы… Суета. Не простит нам природа, которая выпестовала и вырастила нас, продолжая пока еще лечить, кормить и вдохновлять, этого отчуждения, этого непонимания и издевательства над ней. Не простит и уже не прощает. Нет, я не говорю уже о тех катаклизмах, настигающих нас все чаще и мощнее. Но это ж немыслимо, когда среди лета в тайге заблудившийся горе-турист гибнет от голода, словно чужеродный элемент в этой богатейшей среде, словно бы инопланетянин. И это уже не смешно, а страшно. А если переброситься мысленно лет эдак на сто вперед, в ожидающее нас будущее, где сидят такие человечки каждый в своем отдельном стеклянном колпаке да жмут кнопочки… И, не дай-то Бог, вдруг беда – отключилось электричество. Так все там и останемся, замертво и навечно, словно застывшие букашки в янтаре. Недавно в одной из телепередач привели такие цифры: около 70% ленинградцев и 80% москвичей мечтают когда-нибудь, может после выхода на пенсию, вырваться из этой бестолковой суматохи и смрада, за эти кольца дорог, в глушь, в какую-нибудь тихую деревеньку… Мечтают. Но многие ли рискнут? У многих ли получится? А сколько уже рвется на их места молодых да прытких, считающих, что только там и можно обрести счастье? Увы! Суета засасывает пострашнее любого болота. Да так, что мы, в конце концов, теряем все ориентиры и уже настолько срастаемся с этой неизвестно куда устремившейся людской массой, что выбраться, вырваться из нее – нет ни сил, ни возможностей, ни, даже, желания.

Всегда с волнением и легкой грустью, как о чем-то невозвратном и дорогом, вспоминаю прежние походы. Алтай, Саяны, Забайкалье…Напряженно, тяжело, иногда до того, что думаешь: ну все, это последний раз… А приходит весна, и вновь просыпается этот зуд, вновь разрабатываешь маршрут, собираешь рюкзак, уходишь. Зачем? Узнать что-то новое? Испытать себя? Покорить еще одну вершину? Полюбоваться красотами? Да. Все это, конечно, разумеется. Но есть и что-то другое, более важное…Там – другая жизнь. Настоящая! Там совсем другие ценности. Там ты не задумываешься, во что одет и как выглядишь. Там не подбираешь «нужных, правильных» слов в разговорах. Там все друг друга понимают с полуслова, с полувзгляда. Там нет ненужных переживаний об опоздании на встречу, о неотложности каких-то срочных дел и платежей. Там даже не коллектив, не группа, а единый организм, где каждый зависит от другого. Скользя по гребню в одной связке, ты уверен, что, коли сорвешься, товарищ непременно бросится в другую сторону, спасая этим тебя и себя. И насчет этого даже не возникает сомнений, так как все делают одно общее дело и от каждого в отдельности зависит общий успех. И вот эти «другие», настоящие ценности, заставляют тебя по иному взглянуть на жизнь, на смысл, на счастье. В те далекие и счастливые времена мною были написаны такие строки:

Такая наша вера,

И к ней ползем по льду,

Взглянуть на вещи сверху

Хотя бы раз в году.

Провести переоценку…Правильнее понять, что же происходит с нами там, внизу…
Возвратившись же и окунувшись снова в этот мир суеты и хаоса, вдруг спохватишься, что вышел-то из дому непричесан, без копейки в кармане даже на трамвай, при случайной встрече уже начинаешь подбирать слова, как бы не брякнуть лишнего да не обидеть случайно собеседника…И проникаешься, на какой же груде бесконечных условностей и таких абсолютно бессмысленных правил выстроена эта жизнь…Придуманная…Словно бы какая-то ненастоящая.

Вывод третий. Одним из ключевых моментов всех этих счастливых воспоминаний является Творчество. И совсем не важно, в какой сфере оно проявляется. Но чем больше вложено во что-то твоего собственного труда, вложено осознанно и с радостью, чем необходимей это «что-то» для тебя или кого-то еще, тем восхитительней и ярче момент завершения. Пусть это будет картина или книга, построенный дом или выращенный урожай, пускай даже убранный и выметенный под настроение с особой тщательностью двор, это – моменты счастья. Совсем крохотного, огромного ли, но – счастья. Ведь это сделал я! Здесь мои мысли, мои желания, мои слезы и мой пот. Здесь – моя душа! И не так важно, что тебя потом не будет на этой земле, зато другие будут этим пользоваться, восторгаться ли…Я не могу себе представить счастливым человека, каждодневно бегающего по чужим квартирам и «втюхивающего» пенсионерам то какие-то биологически активные добавки, как панацею от именно их болезни, то чудо-пылесосы по баснословным ценам. Пускай даже после удачно прокрученной аферы он с блеском в глазах подсчитывает прибыль, он все равно несчастен.

Это, по-моему, не труд, не работа. Здесь нет творчества. А если оно и присутствует, то со знаком «минус». Наверное, бывает и такое. А воровством да обманом счастья не обретешь. Все когда-либо возвратится к тебе сторицей.

Вывод четвертый. Счастливые моменты жизни связаны с любовью и семьей, с близкими тебе людьми. Сколько переживаний доставляют порой нам наши дети или мы доставляем своим родителям! Но зато и радуемся мы их успехам и удачам гораздо больше, чем своим. Они, дети, наша самая большая радость и гордость. Они счастье, ради которого всегда стоит жить. А о любви и говорить не буду. Что еще может быть сильнее, больнее, счастливей и вдохновенней?! Что нас толкает на самые невероятные поступки и возносит на крыльях в небеса?! Хотя в наших спорах-разговорах как-то открыто об этом не говорилось (все же мужики мы и есть мужики), но «обстоятельства» эти незримо присутствовали постоянно.

Вывод пятый. Все-таки, несоизмеримо большая часть этих приятных воспоминаний относится еще к тому, советскому, периоду. И, как мне кажется, не только потому, что это время нашей молодости (а молодость сама по себе уже – счастье). Есть видимо и другие причины. И одна из них – стабильность, уверенность в будущем. Вот это спокойствие за себя, за семью, за будущее своих детей и служило крепкой платформой, на которой уже каждый своим умом и своими руками возводил здание собственного счастья. Каждый знал твердо, что без работы не останется, что, пусть ближе к пенсии, но будет обеспечен жильем, что если вдруг заболеет – обязательно вылечат, что дети всегда получат образование, а при желании (только при одном желании, без денег) и высшее. Тогда мы могли выбрать ВУЗ по интересам и пристрастиям, а не в зависимости от положения и дохода родителей. Да разве только это?
Тогда мы были одним единым народом, с общими печалями и радостями. Мне, например, с теплотой и грустью, как что-то безвозвратно утраченное, вспоминаются и пионерские сборы, и сбор металлолома, и первомайские демонстрации, и субботники, и выходы «за того парня». Не было ни особо бедных , ни непомерно богатых, не было ни бомжей, ни олигархов, не было зависти, злости, раздражения…А вот счастье было. Так как никогда не боялся, что завтра можешь остаться без копейки, что в любой момент можешь быть вышвырнут с работы или из квартиры, что, не дай Бог, вдруг заболеешь ты или кто-либо из твоих близких, а денег – «кот наплакал». Все мы примерно были равны, а, значит, ближе и роднее друг другу. Пусть занимали у соседа «трешку» до аванса, но никому никогда и в голову не могло прийти давать друзьям и знакомым деньги под проценты. И сейчас порой проглядывая «Вести» (а это почти все, что можно смотреть) и видя эту однородную, сплоченную в едином порыве толпу северокорейцев на каком-либо торжестве, я, грешный, начинаю думать, что они в своей бедности и своем неведении о другой жизни, гораздо счастливее нас. Мне кажется почему-то, что они верят в свою правоту, верят своей власти и верят в свое будущее. Мы же теперь не верим никому и ни во что. И живем каждый – сам по себе. А без Веры – какое счастье? Откуда? Те же, кто верует лишь в одно — деньги — еще более несчастны: они знают, что всех денег не заработаешь никогда, а, значит, и мечта их недостижима. Мираж.

Мы утратили чувство локтя, разучились печалиться, радоваться ли друг за друга, за соседа. Мы очерствели душой, понимая, что теперь до тебя никому нет дела, и от этого тебе самому все становится «по барабану». Не могу не привести здесь горькие слова М. Чванова из статьи «Неудобные мысли» (газета «День литературы»). «…Однажды проснулся с безысходным чувством, что живу в стране, в которой давно уже правят инопланетяне, которые меня и подобных мне до поры до времени терпят, так как вреда от нас особого нет, так, путаемся у них в ногах…Постепенно это чувство: ощущать себя чужим в родной стране, которая только для конспирации все еще называется Россией, притупилось, но совсем не прошло, просто я свыкся с ним, как с обыденностью… С этим или подобным чувством живет большинство российского народа. Власть сама по себе, с таинственными и непонятными для народа, почти инопланетными, целями, народ сам по себе – давно уже без всяких целей, только сегодняшним днем, как в войну, лишь бы выжить: впрочем, в войну живут надеждой окончания войны. А ныне даже это животно-первобытное чувство: лишь бы выжить — утухает…» Вот она, горькая правда нынешней жизни. И правительство, распродавшее страну по кусочкам-лоскуточкам и поощряющее растаскивание последнего, и народ, бессловесно терпящий все эти безобразия и издевательства, думающий только об одном: как бы день простоять да ночь продержаться, — никогда эти две составляющие государства не были столь далеки и враждебны друг другу, как ныне. И как же тут с печальной усмешкой не вспомнить рассказ барона Эдуарда фон Фальц-Фейна, русского эмигранта в третьем поколении. Он задал как-то вопрос своему дедушке, директору Пажеского корпуса, имевшему связи при дворе. «Неужели ты не чувствовал – требуется что-то сделать, иначе такая политика погубит Россию?» Дед вздохнул: «Я не знал, что люди так бедно живут. Я вращался в другом мире – балы, выпуски офицеров, званые обеды во дворце…» («АИФ»,№45.2008г.) Не то же ли самое происходит и сейчас, когда губернатор вдруг искренне удивляется, что в его регионе есть зарплаты и ниже 10 000 рублей, а президент страны даже не представляет, что его граждане живут и на пенсию чуть более 4 000 (выживают, умудряются). И ведь это не какие-нибудь тунеядцы да лодыри, а те самые крестьяне и рабочие, что поднимали государство, защищали его. Он, вероятно, и не догадывается, что где-то учителя да воспитатели, от которых напрямую зависит будущее страны, выкладываются на работе за несчастные 5-6 тысяч в месяц? Наверное, тоже «…балы, красавицы, лакеи, юнкера, и вальсы Шуберта, и хруст французской булки…». Что уж там до всего остального? Какой там еще народ? Да вот только от осознания всего этого такая вдруг тоска накатит, так душу изгложет, — какое уж там счастье, Господи!

Вывод шестой. Не менее важной причиной того, что «ничего приятного не могу вспомнить», что у нас все меньше и меньше этих моментов счастья, является все пожирающая бессмысленность существования. Словно живем в каком-то виртуальном мире, где нет ни целей, ни надежд. Ну крестьянин, сеящий хлеб, или рабочий, строящий дом, еще видят какие-то результаты, какой-то смысл своего труда. Хотя труд этот, необходимый и главный, современным обществом считается чуть ли не самым постыдным, унизительным, да и является самым низкооплачиваемым. И много ли их остается, таких трудяг? С развитием общества количество их неимоверно сокращается, они заменяются какими-то чужеродными, приезжими, которым и вообще можно не платить. Зато катастрофически разрастается уже непотопляемая и неприкасаемая каста тех, кто продает-покупает, наблюдает-докладывает, судит-садит, собирает-выбивает, указывает-проверяет, ограждает-охраняет… и так до бесконечности, то есть всех тех, кто в «идеальном» обществе вообще бы был не нужен. Абсолютно лишний люд. А здесь они и получают больше, и живут лучше. Здесь они – хозяева жизни. Посади сейчас инопланетянина хотя бы на сутки перед телеэкраном: какое мнение сложится у него о нашей жизни? Четкое и однозначное: общество разделено на две равные части. Одна – грабит и убивает, другая – ловит и прячет в тюрьму, хотя кто из них настоящий – понять трудновато. Оборотни какие-то. Ну и есть еще небольшая прослойка, которая веселит и развлекает и тех, и других. Но он никогда в жизни не поймет, а кто же всю эту ораву кормит да одевает?

Я много лет отработал на одном из предприятий оборонной промышленности. Работал как все, получал зарплату, кормил семью…Но однажды вдруг спросил себя: Господи, а что же я тут вообще делаю? Что? Оружие массового поражения. И снаряды эти предназначены убивать людей, таких же, как я. И если они не будут использованы по своему прямому назначению, то через пару десятков лет будут утилизированы, то есть просто уничтожены за ненадобностью. Значит, если пригодится моя работа, — сколько несчастья принесет людям, какой грех ляжет на мою душу! Если же не пригодится, — то и тогда труд мой зряшний, бессмысленный. У меня опустились руки. Тогда я стал себя убеждать, мол, обстановка в мире напряженная, а чтобы моя семья, значит, и страна, могли жить спокойно, нужно защищаться, нужно оружие. Но червячок сомнения продолжал глодать: от кого защищаться? откуда враги? кому я мешаю? Ведь все мы живем на одной земле-матушке, и земли хватает всем, и неба синего, и воздуха вольного…Что ж тогда делить, о чем спорить? Зачем воевать? — Эка куда тебя занесло, в какие дебри! Да и тебе ли, простому грузчику гальванического цеха, голову ломать над проблемами такого, почти вселенского масштаба?! — А почему бы и нет? И кому же тогда, если не мне?! Ведь касается-то это непосредственно меня, моих близких…
Вспоминается шутка Высоцкого на одном из его концертов. Шутка ли, правда ли, — не знаю и дословно воспроизвести не смогу, так как пленка давно осыпалась, а вот смысл передам точно. Пропев (перед аборигенами?) «Песню про Кука», он начал их расспрашивать о каннибализме. «Да, было, — говорят. — Начинает племя голодать и идет войной на другое племя. Скольких-то убьют, скольких-то возьмут в плен, но на какое-то время пропитанием обеспечены.» И следует встречный вопрос: «У вас тоже, слышали, была большая война. И многих поубивали?» — «Да миллионов за двадцать». — «И неужели всех съели?» — «Да нет, что вы!» — «А зачем же тогда воевали?» Наивный вопрос. Наивный, но сколько в нем мудрости! Действительно, зачем? С какой целью? Я не оправдываю людоедство, но коли тогда было так заведено, то и война имела для них конкретный смысл, жизненно необходимый. Теперь же, когда и жизнь строится на других принципах, и, тем более, в руках у человечества оказалось такое мощное оружие, способное враз уничтожить все живое на земле, скажите, ну зачем воевать? Ради чего? Деньги? Захват территорий, ресурсов? Мировое господство? Но тогда чье? Ведь народ, начавший войну, никогда не оказывался в выигрыше, а только кучка подлецов, развязавших ее в своих корыстных целях. И почему мы должны идти на поводу у этих подлецов? И неужели за столько лет мы не стали хоть чуточку мудрее, чтобы суметь все вопросы решать без вражды? Спроси сейчас любого встречного, нужна ли ему война? Желает ли он убивать кого-либо? Хочет ли, чтоб убили его? Его сына? Ответ будет явно отрицательный. Вот ведь парадокс: войны не хочет никто, а войны все продолжаются. Вся история человечества – сплошная война. Идет она и сейчас. Да неужели всегда так будет? Опять я забрался в какие-то недосягаемые высоты, опять задаюсь вопросами, на которые у меня нет ответов. Ну нет, и все тут. И я не знаю путей выхода из кризиса, нет, не финансового, который специально придумали и устроили лишь для того, чтоб мы, простолюдины, потуже затянули пояса (хотя куда уж еще!), а из того жизненного кризиса мирового масштаба, в котором мы утрачиваем и цель, и смысл, и духовность. В котором мы утрачиваем счастье. Но вновь и вновь я твержу себе: «А почему бы и нет? А кто же тогда, если не я? Кто?»

Но без ответа жить тяжело. И для себя я нашел его: «Начинать надо с себя. Жить по Совести. Жить по Вере. Жить по Любви. Жить так, чтобы не только тебе, но и окружающим тебя людям становилось лучше. И делать для этого все, что в твоих силах. И если каждый поставит перед собой такую же задачу и начнет ее осуществлять, вот тогда мы, наконец-то, станем единым народом, вырвем все эти марионеточные ниточки из рук кучки олигархов, управляющих нами в своих интересах, и начнем вновь обретать утраченное нами, но такое жизненно необходимое — Счастье. Утопия? Может быть… Но еще и еще раз повторюсь: Начинать надо с себя. И только — с себя. И каждому – с себя. Вера, Любовь и Совесть – вот главное оружие. И пусть у кого-то совесть совсем крохотная, и не совесть-то вроде бы вовсе, но если она еще пощипывает, покалывает, беспокоит, то ее нужно ростить, закалять и воспитывать до общепонятной Святой Справедливости. А иного пути я не вижу. Революции и бунты – не про нас, уж больно они у нас жестоки и кровавы. Договориться с властью мирным путем – тоже довольно проблематично, так как уж больно разошлись наши пути-дорожки. Живем в разных реальностях. И пусть вдруг окажется не по пути нам со «всякими там Европами» — беда не велика. Если «один в строю шагает не в ногу, то это еще не значит, что он идет неправильно.» И ведь шли… И довольно долго. Правильно, нет ли — не буду сейчас об этом. Но, как мне кажется, были гораздо счастливее…

А закончить разговор я хочу фильмом «Счастливые люди», который мне подарил Михаил Тарковский, замечательный человек, поэт, прозаик, охотник-профессионал.. (При передаче дисков он намекнул, чтобы я не особо афишировал этот фильм, так как на него имеют права и другие люди, все же…Обещание свое я сдержал, не давая его для просмотра и не говоря о нем. Пока не увидел, что фильм этот выложен в Интернете. Так что теперь, думается, имею полное право его пропагандировать, не задевая ни чьих интересов и не обижая Михаила Александровича.) Четыре диска: зима, весна, лето, осень. И каждый начинается такими словами: «Есть на земле место, где нет ни автобусов, ни огромных домов…Нет милиции, нет зарплат…Там не ругают власть, олигархов, там вообще никого не ругают. Люди там надеются только на себя и спрашивают только с себя…» Все в фильме замечательно: и постановка, и операторская работа. Неповторимы и суровая красота Енисея, и глушь Туруханской тайги. Но главное здесь – люди, их многотрудная и полная своего, веками обретенного смысла, жизнь. Поселок на триста дворов, где люди живут лишь охотой да рыбалкой, тайгой да огородом, где сами ставят дома, помогая друг другу, создают крепкие семьи да ростят детей. Они не ждут ни подачек, ни указаний сверху, не надеются ни на помощь извне, ни на свалившуюся невесть откуда удачу, они не занимаются ни «обиванием порогов», ни бессмысленной беготней по каким-то «важным» и «неотложным» делам. Пусть порой «через пуп», через силу, но делают они только то, что жизненно необходимо. И делается все это выверено, основательно, с душой. Так не в этом ли их счастье? Они любят свою работу и свою жизнь. Без любви тут ничего не получится. Без любви не вынести ни этого тяжкого труда, ни этих суровых северных условий. Не в этой ли любви их счастье? И не в том ли еще, что живут они в единении с природой, по ее законам, не нарушая их и не допуская не только насилия, но и просто наплевательского отношения к этой самой природе, понимая, что она этого не простит. Здесь все на виду, потому нет смысла что-либо утаивать, кого-то обманывать. Здесь все честнее, добрее, искреннее… А разве не в этом счастье? Они – свободные люди. Свободны от всяческих приказов и распоряжений, свободны от сонма тех условностей, что делают нашу, городскую, жизнь такой никчемно-суетной, а порой и просто невыносимой. Они счастливы той свободой, когда все зависит только от тебя самого, от соседа твоего, да еще от матушки-природы. Стоит посмотреть этот фильм и прочитать трилогию М. Тарковского «Замороженное время», «Енисей, отпусти» и «Тойота-креста». Стоит, чтобы удостовериться, что есть еще на земле счастливые люди, что счастье жизни утрачено нами не окончательно, не навсегда… И есть еще возможность его найти. Найти и вернуть. Вернуть утраченное счастье…

                                                                                                                      Сергей Чепров