Биооружие – реальная угроза

Центры, созданные решать задачи противодействия биотерроризму, сами стали источником новых угроз и не только в масштабах США

16 июня, выступая по телевидению, главный санитарный врач России Геннадий Онищенко заявил, что на территории Грузии американцами создан плацдарм наступательного биологического оружия. Так ли уж очевидна сегодня биологическая угроза для России? Этой теме посвящена беседа писателя Валерия Кириллова с бывшим начальником управления биологической защиты Министерства обороны СССР, а затем РФ В.И. Евстигнеевым.


– Валентин Иванович, что вы можете сказать о сегодняшнем состоянии биологической безопасности России? Действительно ли внешние биологические угрозы столь значительны, как представил Геннадий Онищенко?

– Я считаю, что он сделал актуальное заявление. На первый взгляд, ситуация в данной сфере не так уж плоха. Непосвященный вряд ли увидит здесь угрозы, сопоставимые, например, с кризисом европейской финансовой системы. И только для узкого круга специалистов сообщения о возобновившихся вспышках африканской чумы свиней в различных регионах России, участившихся случаях заболевания полиомиелитом и корью, продолжающихся в отдельных странах опытах над вирусом птичьего гриппа, складываясь в целостную картину, заставляют задуматься о причинах этих событий. А также о том, способна ли наша система здравоохранения в ее нынешнем состоянии справиться с реальными и потенциальными угрозами биологической безопасности государства.

– Видимо, руководство страны осознает, насколько это опасно для России. Ведь ситуация в определенных обстоятельствах может приобрести и масштабный характер.

– Скажу прямо: ситуация выглядит так, будто политики забыли о содержании таких документов, как «Основы государственной политики в области обеспечения химической и биологической безопасности Российской Федерации на период до 2010 года и дальнейшую перспективу» и Указ Президента России «О стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года». В них обеспечение биологической безопасности страны определено одним из важнейших направлений укрепления национальной безопасности. Спокойствие отечественных чиновников тем более удивительно на фоне крайне тревожной информации о неоднозначном состоянии дел с противодействием биологическим угрозам не только у наших ближайших соседей, но и в таком «образцовом» во всех отношениях государстве, как США.
Между тем, по утверждениям экспертов, в Штатах нарастает внутренняя угроза, которая исходит от деятельности собственных научных учреждений, получивших от государства право на проведение работ со «списочными» биологическими агентами. По опубликованным данным, по состоянию на 2006 год, в США официально насчитывалось более 400 таких учреждений. Особую озабоченность вызывает то, что процесс расширения биоопасной лабораторной базы вышел из-под контроля властей. При этом даже ФБР не может точно определить число действующих в стране лабораторий высокого уровня биоопасности.
Эксперты делают вывод, что центры, созданные решать задачи противодействия биотерроризму, сами стали источником новых угроз и не только в масштабах США. Вследствие слабого контроля стали возможными факты утраты и воровства опасных микробов и вирусов, акты «почтового» биотерроризма с использованием возбудителя сибирской язвы, попытки получения доступа к технологиям и опасным возбудителям со стороны психически неуравновешенных граждан, криминальных и других социально опасных личностей.
Подобные «вольности» являются не только внутренним делом США, но и предметом внимания международного права.




– Насколько я знаю, существуют международная конвенция и международные договоры по контролю за биологическим оружием, ставящие препоны на пути его распространения.

– Конвенцией о запрещении биологического и токсинного оружия (КБТО) предусмотрен институт мер укрепления доверия, предполагающий ежегодное объявление государствами-участниками о содержании своих бактериологических исследований и соответствующих научных объектах. Этот механизм является фактически единственным значимым инструментом обеспечения хотя бы относительной транспарентности проводимых работ. Действенность этого механизма ставится под сомнение хотя бы тем, что американская сторона из года в год намеренно допускает в своих декларациях неточности и искажения. При этом искусственно занижается количество объектов, имеющих непосредственное отношение к программам министерства обороны США в области биологической защиты.
Подобными «погрешностями» можно было бы пренебречь, если бы не тревожные сообщения о работах ряда американских исследовательских учреждений, находящихся, мягко говоря, на грани нарушения первой статьи Конвенции. Так, в 2003 году получила большой общественный резонанс публикация патентной заявки на специальное устройство для распыления нелетальных средств поражения с передачей прав интеллектуальной собственности сухопутным войскам США. Устройство предназначено для постановки дымовых завес, пожаротушения, а также для применения химических и биологических агентов. Комментарии излишни!
На этом фоне совершенно угрожающими выглядят работы по выяснению механизма передачи вируса гриппа H5N1. В Институте патологии ВС США восстановлен геном вируса печально знаменитой испанки, а в Сент-Луисском университете успешно повторены работы австралийских ученых по увеличению вирулентности возбудителя оспы мышей. В университете штата Пенсильвания проводятся опыты по созданию искусственно синтезированного вируса натуральной оспы. При этом, вопреки КБТО, исключительно опасная для всего человечества работа абсолютно не контролируется мировым сообществом.




– То есть угроза главным образом исходит от американцев?


– Да, это так. В состоянии эйфории от мировой гегемонии американцы предпочитают не исполнять требования Конвенции, а устанавливать собственные механизмы тотального контроля за микробиологическими исследованиями в мире. Для каждой страны, охваченной программой «Совместные биологические обязательства», составляется индивидуальный план работы, разграничивается ответственность за материальное обеспечение его выполнения, завуалировано навязываются кабальные в политическом и научном отношении проекты.

Выделение средств на них увязывается американцами с выполнением всех предъявляемых требований, масштаб которых, как правило, несопоставим с объемом представляемой помощи. При этом конечным получателем всех научных результатов, материалов, практически полезных разработок и данных санитарно-эпидемиологического надзора является Пентагон. Подобная практика достижения «транспарентности» биологических исследований в различных странах была выработана США во времена холодной войны. Тогда под американскую «крышу» биобезопасности попали Бразилия, Гондурас, Гана, Египет, Иордания, Кения, Перу, Таиланд, ФРГ, Швеция, Южная Корея и Япония.
В середине 1990-х годов российский МИД имел неосторожность направить в госдепартамент в рамках трехстороннего соглашения между РФ, США и Великобританией запрос на организацию посещения двух американских лабораторий для проверки соответствия их реальной деятельности декларируемой. Реакцией на это стал отказ Вашингтона от выполнения обязательств по трехстороннему соглашению, а в последующем и прекращение работы над совершенствованием механизма контроля за биологическими исследованиями. В этом демарше эксперты усмотрели желание США выйти из режима КБТО и создать собственную глобальную систему защиты от биологического оружия – своеобразную БиоПРО.
С 1992 года в сферу БиоПРО попали территории стран бывшего СССР. В Вашингтоне они традиционно рассматриваются в качестве потенциального источника опасных патогенов и технологий создания биооружия, а также специалистов, обладающих соответствующей теоретической подготовкой и практическими навыками. Теперь партнерами США в рамках этой программы являются суверенные государства по периметру России: Украина, Азербайджан, Армения, Грузия, Казахстан, Узбекистан. В Киргизии общий контроль за оборотом в стране потенциально опасных биоматериалов осуществляет Канада. По данным зарубежных экспертов, в перспективе «зонтик» БиоПРО должен расшириться за пределы СНГ. В зону его покрытия должны попасть Афганистан, Пакистан, Бурунди, Кения и Уганда, а далее – Индия, Ирак, Танзания и ЮАР. Общие расходы Пентагона на эти цели в 2012 году составили более 60 млн долларов.

– То, о чем вы говорите, действительно не может не тревожить. Получается, что вопросы биологической безопасности в бывших советских республиках стали компетенцией США.

– В США не скрывают удовлетворения достигнутыми результатами: Азербайджан, Грузия и Казахстан к настоящему времени передали Институту патологии ВС США национальные коллекции патогенных микроорганизмов. Тбилиси подарил американцам все коллекции штаммов сибирской язвы, бруцеллеза, чумы и туляремии, Баку поделился уникальными штаммами чумы, сибирской язвы, холеры и других опасных заболеваний, Астана предоставила коллекцию штаммов чумы и сибирской язвы.
При этом специалисты говорят о переориентации бывших советских республик на американские стандарты санитарно-эпидемиологического надзора и продолжающемся создании ими центров биологического мониторинга, контролируемых США. Другими словами, наши ближайшие соседи отдают на откуп американцам право оценивать уровень биологических угроз на своей территории и принимать решения о применении соответствующих мер противодействия. Казалось бы, подобное рвение Вашингтона в деле обеспечения безопасности от биологических угроз должно только радовать, тем более, что его оплачивают американские налогоплательщики. Однако многие эксперты видят в этом серьезную угрозу.

– Надо думать, их опасения не беспочвенны?

– На то, что эти опасения не беспочвенны указывают, к примеру, появившиеся в прессе данные о функционировании грузино-американской лаборатории в Алексеевке во главе с бывшим руководителем службы разведки Грузии А. Жвания. При этом ее работу курирует лично советник министра обороны США по ядерным, химическим и оборонным программам Э. Вебер. Известно, что в этом центре работают военнослужащие армии США, а опыты проводятся в условиях строжайшей секретности. Армянское издание «Еркрамас» предполагает, что в лаборатории ведутся прикладные исследования по боевому применению биологических поражающих средств. О причастности грузино-американского центра в Алексеевке к распространению вируса африканской чумы свиней в российских регионах главный санитарный врач России Геннадий Онищенко говорил уже неоднократно. Относительно данной ситуации специалистами выдвигаются две наиболее вероятные версии: техногенная авария, повлекшая утечку генномодифицированного штамма, и намеренные действия Грузии (например, сброс в реку Ингури туш погибших от вируса свиней), имевшие целью нанесение экологического ущерба Южной Осетии, Абхазии и России.
При этом центр в Алексеевке является далеко не единственным учреждением вблизи границ России, где американцы могут проводить исследования в области создания биооружия. В иностранной прессе появились сообщения о создании подобных лабораторий на базе противочумных станций в Баку и Симферополе, а также в Казахстанском научном центре карантинных и зоонозных инфекций им. М. Айкимбаева в Алма-Ате.
Если сравнивать опасность для России от затеи США с размещением в Европе позиционных районов ПРО с результатами реализации компонентов программ «Совместное уменьшение угрозы» и «Совместные биологические обязательства», то можно увидеть, что между ними очень много общего. Различие только в том, как российская сторона на них реагирует. На первое направление брошены лучшие силы российского МИДа и министерства обороны, а другая задача волнует пока только отдельных экспертов и аналитиков.

Беседовал
Валерий Кириллов

*************




В.И. Евстигнеев родился в 1945 году в г. Андреаполе Калининской (ныне Тверской) области. Окончил военно-медицинский факультет Горьковского мединститута. Возглавлял ряд НИИ и управление биологической защиты Министерства обороны СССР, а затем России. Один из ведущих специалистов мира по чуме и сибирской язве. В последние годы занимается проблемами обеспечения жизнедеятельности экипажей в длительных космических полетах. Генерал-лейтенант медицинской службы в отставке. Лауреат Государственной премии РФ, награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных силах» III степени, Орденом Мужества, 15 медалями.