Из жизни Васи Котова. Госпиталь

Котов Василий на спецзадании
Не по-умному сам подставился,
Собровцы тогда штурмовали здание,
Вася с чёрного, думал – справится.

Яркая вспышка, потеря сознания,
Рёв сирены реанимации,
Очнулся в растяжках от желания
Неодолимого – почесаться.

Хомут на шее, сам раскоряченный,
Палата вылизана – микробам не место,
«Вот влетел, дурак я накачанный»
Вошла медсестра белая, как невеста.

Лицо круглое, русская, простая,
Халатик тугой, подчёркивает прелести,
В Васе взыграла натура мужская,
Даром, что в застывшей гипсовой крепости.

«Где я сестричка, и что со мною,
Я белый лист, меня будто выключили»
«Да вас привезли сюда прямо из боя,
Мы еле-еле у смерти вас выклянчили.

Ведь вас, считай, по частям собирали,
Ну и живучи вы, Вася Котов,
А вы всё рвались, в бреду кричали:
«Дайте водки, выпить охота»

И еще команды какие-то, маты,
Мастер вы, Вася, ядреной речи…»
Голосок бьётся о стены палаты,
А Вася жалеет, что он покалечен.

У Васи Котова проснулось желание,
Это первая ласточка исцеления,
Если в мыслях женское создание,
Значит у смерти нынче – несварение!

«Сестричка, какое лицо у вас русское,
И коса есть, наверное… Как вас кличут?»
«Молчите, вам не полезны нагрузки,
Я – Таня, но лучше зовите сестричка»

«Таня, прошу, подойдите поближе,
В глаза получше хочу вглядеться,
Так, хорошо, наклонитесь ниже…»
И – поцелуй робкий, как в детстве.

«Что вы себе позволяете, Котов!
Висит в растяжках, а все туда же...»
Но в голоске поощрительное что-то,
Да и лицом не покраснела даже.

Искорка, очень на счастье похожая,
Промелькнула в её глазах…
И успокоился Вася тоже,
Понял он, что в надёжных руках.