Что чинить в первую очередь — природу или экономику?

Один из самых актуальных вопросов нашего времени звучит так: какова связь между финансовым и экологическим кризисом? Можно ли считать, что это одно и то же и что с ними следует справляться одновременно? Или мы, как предлагают некоторые бизнесмены и политики, должны сначала изменить отношение к окружающей среде и только потом браться за экономику?

Этому вопросу посвящено множество книг, брошюр и журналов. На некоторые из новинок мы сейчас бросим взгляд вместе с обозревателем NewScientist Фредом Пирсом.

Едва ли кого-то удивит, что «зелёные» ставят окружающую среду выше экономики. В работе «Экологический долг: скрытые издержки меняющейся мировой экономики» (The Environmental Debt: The hidden costs of a changing global economy) давний активист Гринписа Эми Ларкин приводит убедительные аргументы в пользу такой позиции. Высокие затраты на борьбу с последствиями экстремальных погодных условий и загрязнения окружающей среды, а также оскудение ресурсов — вот последствия безудержного капитализма. Беззаботное отношение людей к «внешним» богатствам породило экологический долг, который ложится тяжким финансовым бременем на всех нас.

Но экологи не единственные, кто придерживается такого мнения. И на Уолл-стрит, и в Сити уже заговорили о том, что худшие опасения сбываются: надвигающийся дефицит природных ресурсов обещает рост цен и кризис рынков. Экономисты швейцарского банка UBS Пол Донован и Джули Хадсон в книге «С красного на зелёный? Как кризис денежных кредитов может обанкротить окружающую среду» (From Red to Green? How the financial credit crunch could bankrupt the environment увидела свет в 2011 году, стала бестселлером и теперь вышла в электронном виде) проповедуют «второй кредитный кризис» — экологический. Грабёж природных ресурсов и ослабление глобальной экосистемы оставили нас без экологического кредита в том же смысле, в каком безрассудные расходы привели к финансовому кризису. По словам авторов, два кризиса идут рука об руку, как симбионты. «Вечеринку пора прекратить», — призывают экономисты.

Инвестиционный стратег Джереми Грэнтэм предупреждает об эскалации ещё более удручающих последствий в результате увеличения дефицита продуктов питания и воды, связанного с изменением климата. «Время богатых ресурсов и падения цен ушло навсегда», — заявил он в ежеквартальном бюллетене своей фирмы Grantham Mayo van Otterloo в конце прошлого года. Часть своего огромного состояния, сколоченного в мировых финансовых казино, г-н Грэнтэм передал на исследования в области изменения климата в Имперском колледже Лондона и Лондонской школе экономики.

Взаимовлияние финансового и экологического кризиса — штука сложная, но корни у них одинаковые. Очевидно, что безрассудное потребление, вызванное лёгким доступом к кредитам, способствовало финансовому кризису. Экологи считают, что у экологического долга те же самые причины.

И некоторые верят, что именно безудержное потребление природных ресурсов привело к экономическому краху. Рост цен на металлы, сельскохозяйственную продукцию, древесину и рыбу был постоянной темой в годы, предшествовавшие финансовому кризису. Только решив проблему ресурсов, мы сможем вернуться к процветанию и росту.

Например, такой точки зрения придерживаются люди, фигурирующие в книге бизнес-консультанта Эрика Лоуитта «Экономика сотрудничества: как справиться с деловыми, социальными и экологическими потребностями и получить конкурентное преимущество» (The Collaboration Economy: How to meet business, social and environmental needs and gain competitive advantage). Один из наиболее известных — Пол Полман, генеральный директор транснациональной корпорации Unilever, продукция которой, наверное, занимает больше полок в супермаркетах, чем любая другая. По его словам, необходима кардинальная реформа бизнеса: «У предприятий вроде нашего нет выбора». В противном случае произойдёт снижение поставок основных ресурсов, и это будет катастрофа.

Конечно, всегда найдутся и такие, кто сделает состояние не на решении экологического кризиса, а на его эксплуатации. На каждый стартап, который хочет заняться возобновляемыми источниками энергии, найдётся спекулянт, зарабатывающий на росте цен на продовольствие и землю под сельское хозяйство и солнечные фабрики. Там, где «зелёные» видят катастрофу, эти люди зрят исключительно прибыль.

В книге «Саранча и пчела: хищники и творцы в капиталистическом будущем» (The Locust and the Bee: Predators and creators in capitalism's future) Джефф Малгэн, советник бывшего премьер-министра Великобритании Тони Блэра, отводит таким людям роль саранчи. Но капитализм, по его словам, сможет процветать только в том случае, если он станет рабом, а не хозяином наших потребностей.

Почти такой же урок преподаёт работа «Прогресс или коллапс: кризис рыночной жадности» (Progress or Collapse: The crises of market greed) социального эпидемиолога Роберто де Вольи из Калифорнийского университета в Дэвисе (США). Он лаконично отмечает: «Психологическая и политическая инерция завели нас в ловушку изменения климата, нехватки воды и продовольствия и пика потребления нефти. А возможность вырваться из этой ловушки мы, кажется, уже упустили». Нового человека учёный называет Robo sapiens.

Неужели мы обречены? Авторитетный Институт глобального мониторинга в докладе «Состояние мира-2013: возможно ли ещё устойчивое развитие?», рассмотрев текущее положение дел в 34 главах, отважился ответить на свой вопрос осторожным «да».

Сотрудники организации уверяют, что мы знаем, как генерировать энергию из возобновляемых источников, как прокормить 9 млрд человек, как восстановить ландшафты, как стабилизировать климат и управлять водными ресурсами, как укротить корпорации и добиться социальной справедливости. Физических или технических препятствий этому нет, надо всего лишь всерьёз взяться за работу.

Это вселяет надежду, но есть и пессимисты. Алан Вайсман в работе «Обратный отсчёт: наша последняя надежда на будущее?» (Countdown: Our last, best hope for a future on Earth?) доказывает, что человечество не погибнет только в том случае, если нас станет намного меньше. «Я не собираюсь решать, кому оставаться в живых, — успокаивает он читателя. — Но либо мы найдём гуманный способ сократить свою численность, либо природа выпишет нам увольнительную».

Публицист явно перегибает палку. Средняя женщина сегодня рожает менее 2,5 ребёнка — это вдвое меньше, чем 40 лет назад. Пик населения будет достигнут к середине века, а затем, скорее всего, мы пойдём на убыль. Проблема не в том, что плодятся бедняки, г-н Вайсман, а в том, что богатые потребляют слишком много.

Вывод из рассмотренных работ можно сделать такой: мы должны сократить финансовый и экологический долг. С экономическими проблемами справиться относительно просто, ведь капитализм — умная и гибкая машина: если что-то пойдёт не так, достаточно списать долг путём банкротства или (косвенно) через инфляцию. Мы стряхнём с себя пыль и начнём заново.

Но природная среда — это вам не финансы. Нельзя объявить дефолт изменению климата, списать исчезновение экосистем или путём инфляции избавиться от эрозии почв. Отмахнуться от экологического долга нельзя никак, его придётся выплатить сполна.

Подготовлено по материалам NewScientist.