Украина русская.

   Прилететь куда-то самолетом - одно, а приехать поездом - большая разница. Особенно впечатляет путешествие по современным железным дорогам. И России, и Украины. Есть в них две, открывшихся мне, одинаковости. Первое - невпечатляющие природные пейзажи. Во-первых из-за отсутствия перспективы за окнами. Она закрыта разросшимися деревьями лесных полос. И, во-вторых, она не видна сквозь грязь окон фирменных поездов обеих стран. И второе - разруха. Неприкрытая и гневная. Смотришь на останки былого и ясно понимаешь, кому надо оторвать голову за это сегодня.

  Короче виды за окном взывают выпить или, на крайний случай, закурить. Но. Здесь наступает первая разность. В украинских поездах нельзя курить и распивать. Вообще. Штрафы за это суровые и их есть кому выписывать и взыскивать. В Украине реально наказывают за употребление пива на улице. Не говоря уже о распитии более крепких напитков. Вторая разность - люди. Мы разные. Не анатомически, конечно. Разные пограничники и таможенники. Наши - формальны, а украинские - смешно-нудно дотошные.  Это явно бросается в глаза. Пройдя пограничные формальности в Харькове я пересел на местный поезд - тягун, как объявили в Полтаве. Моими попутчиками были молодые украинцы - девушка, едущая из Белгорода от тётки и парень в железнодорожной униформе. Схожесть обоих была в желании работать в России. Молодой человек осваивал какую-то новую железнодорожную машину с тем, чтобы быть конкурентным в работе на такой в России. Кроме того преимуществом работы в России, а не в Европе ( при равных оказывается зарплатах ), он считал язык. Думаю  нам их, как конкурентов в труде, надо опасаться, ибо украинцы дисциплинированнее и исполнительнее.

  И еще один штришок в этой части. В Украине труднее купить билет на проезд в поезде. Я с удивлением встретил явление покупки билета по блату! Как на международные рейсы, так и на внутренние. И не разово, а как систему.

   Минуя серые производственные здания, как и в любых наших городах, состав втянулся в город. Пересыпь. То, о чем много раз слышал, обрело реальность. Открылась Одесса. Лично мне очень интересно было ее узнать. Действительно ли она чем-то особенна или это просто миф.

 Сначала меня встретил перрон по типу ленинградских - с тупиковыми путями. Заканчивался он зданием вокзала с советской патриотической скульптурой и надписью: город-герой Одесса.

 И шел по перрону солидный мужчина в пилотке подводника - цель моего приезда. Дружок тридцатитрехлетней давности, годок-подводник с атомного крейсера. И, ей-богу, такой узнаваемый. Эмоции я пропущу. Задача была такой - выпить кофе, другу встретиться с губернатором, а затем нам двоим, без губернатора, встретить в аэропорту еще одного сослуживца. Ребята, кофе мы пили на Привозе! Мы пили топленую ряженку и пробовали сыры и колбасы. Мы разглядывали осетров и виноград и друг предупреждал меня никогда не покупать в Одессе креветки. А еще я слушал Одессу. У нее действительно непередаваемая интонация. Неожиданные обороты речи и неотъемлемо и необходимо встроенный в речь мат. Он как интонация. Он не для ругани. Он, наверное, для одесситов как дышать.

   Ладно.

Эту лирику тоже пропущу. Товарища мы своего встретили. Четвертый должен быть завтра. Поэтому на сегодня решаем вопросы размещения и ... вперед за колоритом. Гулять по Дерибасовской и Ришельевской, удивляться Еврейской и любоваться Пушкинской, глазами Дюка смотреть на Потемкинскую лестницу и руками трогать литературную Одессу во дворике литературного музея - здорово. Когда прекрасная погода, когда тротуары шире проезжей части и отгорожены от нее платанами и украшены уличными кафе - здорово вдвойне. Улицы Одессы наполнены красивыми и современными авто. В массе гораздо лучшими, нежели в наших городах. И не думаю, что причиной этому - портовость города, где много богатых моряков. Нет улицы не наполнены старой техникой. Ее очень мало. Бензин в Украине дороже от нашего порядка на пятнадцать-восемнадцать рублей за литр. Бедный люд поэтому больше ножками или на трамвайчике. За шесть наших рублей или за десять на маршрутке. И в исторической Одессе нет точечной застройки. Бульвар Жванецкого есть, а синеоких новоделов нет. Реставрации много и свой Храм Христа-Спасителя - возрожденный Свято-Преображенский собор - есть. И есть памятник и Двенадцатому стулу и Трем тысячам апельсинов. И есть одесситы. Чтобы привлечь внимание последнего - надо потрудиться. Он тебя слышит, но сначала задает себе вопрос - а, что мне с этого будет? Отвечает со второго-третьего оклика. Но так доброжелательно и подробно, что ты за две минуты узнаешь, что до русских и украинцев Одессу, вопреки влиятельным русским ( не парадокс ), построили евреи, но сегодня они из Одессы уехали и она не та. И услышать ее еще можно разве, что на Молдаванке. А на Молдаванке есть Староконный рынок. Я блошиные рынки видел. Но это! Море. Море разноцветно одетых гудящих людей. Они не торгуют. Они общаются. Это их коммунальная квартира. Они здесь все свои хотя и совсем не родственники. Дружок привез нас на этот рынок, увидел какого-то человека и воскликнул: " Нет. Ты посмотри. Он, таки, мне нужен позарез, но я не взял топор." Оказалось этот человек всего-навсего изготовляет топорища.

  И еще мы были в бане. В бане, которая работает "с до революции". На Провиантской.

И видели вот такое:

Люди, одни и те же, в одно и то же время, ходят сюда десятилетиями. Те, с которыми парились мы, говорили, что министр транспорта России Левитин - голова. От того, что он из под Одессы и его бабушку Розу они видят и сегодня.  Они обсуждали захват Рады ветеранами-афганцами и решали, что будут делать они - ветераны-чернобыльцы. И с ними в бане парился их областной глава. А одессит Фима ему говорил: " Толя, ты вручал публично, в телевизоре, такому-то орден. Толя, он же мудак! И ты, Толя, тоже мудак после этого!"

 Я слушал и думал, а в какой бане в России вот так можно попариться с большим тузом и в глаза ему сказать, то, что он заслужил? И в Одессе я понял, почему наши слуги народные предпочитают бассейны.

 Думаю, что и она понимала это, когда решала, что Одессе быть.