Фольклор о мироустройстве. Глава 5. Пятая верста

В традиции наших предков реальность вселенной представлена тремя царствами (дворами, домами): Правь, Навь и Явь. Правь – это вечность вселенной, обитель божественной родительской семеюшки, в ней находится в состоянии покоя идея жизни. Навь – ночь вселенной (царство смерти, потусторонний мир), в ней из идеи жизни разворачивается образ вселенной. А Явь – день вселенной, в котором воплощена жизнь. Слова отмеченные курсивом, представляют фрагменты произведений фольклора, Вед, Рун и других Книг знаний родов Руси. Они образуют лексику метафизического языка.

При смене вёрст люди покинули замерзающую прародину Борею и направились от Гиперборейского моря поближе к югу. Род добрался до Карпатских гор, освоил берега Средиземного моря, Африки и Тихого океана. Эпос родов человечества, летописные дощечки Изенбека ("Влесова Книга"), Веды Руси, Руны и другие священные Книги родов Руси хранят память о вселенских катаклизмах и временах великих миграций. В них рассказано, как возрождалась вселенная на очередной версте, а вместе с нею и все её жители.

Садко и его дружина вступили на крутой берег Волхова за новым жизненным опытом, они и были переновлённым садом человечества на пятом этапе вселенной. Продолжил Садко на новой версте свой жизненный путь: "не стал больше ездить Садко да на сине море". Для того чтобы вновь странствовать по сине морю, ему необходимо возобновить в памяти Ученье о мире. Потому Садко пока и проживает во своём городе.

Следующая сказка поведала характеристики людей на всех пяти пройденных верстах вселенной.

                               Сивко-бурко

Мы говорим, что мы умны, а старики спорят: нет, мы умнее вас были; а сказка сказывает, что когда ещё наши деды не учились и пращуры не родились, а в некотором царстве, в некотором государстве жил-был такой старичок, который трёх своих сынов научил грамоте и всему книжному. Ну, детки, – говорил он им, – умру я – приходите ко мне на могилку читать". – "Хорошо, хорошо, батюшка!" – отвечали дети.

Старшие два брата какие были молодцы: и рослы, и дородны! А меньшой, Ванюша, – как недоросточек, как защипанный утёночек, гораздо поплоше. Старик отец умер. В ту пору от царя пришло известие, что дочь его Елена-царевна Прекрасная приказала выстроить себе храм о двенадцати столбов, о двенадцати венцов; сядет она в этом храме на высоком троне и будет ждать жениха, удалого молодца, который бы на коне-летуне с одного взмаха поцеловал её в губки. Всполошился весь молодой народ, облизывается, почёсывается и раздумывает: кому такая честь выпадет? "Братья, – говорит Ванюша, – отец умер; кто из нас пойдёт на могилку читать?" – "А кого охота берёт, тот пускай и идёт!" – отвечали братья; Ваня пошёл. А старшие знай себе коней объезжают, кудри завивают, фабрятся, бодрятся, родимые...

Пришла другая ночь. "Братья, я прочитал, – говорит Ваня, – ваша очередь; который пойдёт?" – "А кто охоч, тот и читай, а нам дело делать не мешай". Сами заломили шапки, гикнули, ахнули, полетели, понеслись, загуляли в чистом поле! Ванюша опять читал; на третью ночь тоже. А братья выездили коней, расчесали усы, собираются нынче-завтра пытать своё удальство перед очами Елены Прекрасной. "Брать ли меньшого? – думают. – Нет, куда с ним! Он и нас осрамит и людей насмешит; поедем одни". Поехали; а Ванюше очень хотелось поглядеть на Елену-царевну Прекрасную; заплакал он, больно заплакал и пошёл на могилку к отцу. Услышал его отец в домовине, вышел к нему, стряхнул с чела сыру землю и говорит: "Не тужи, Ваня, я твоему горю пособлю".

Тотчас старик вытянулся, выпрямился, свистнул-гаркнул молодецким голосом, соловейским посвистом; откуда ни взялся – конь бежит, земля дрожит, из ноздрей, из ушей пламя пышет; порхонул и стал перед стариком, как вкопанный, и спрашивает: "Что велишь?" Влез Ваня коню в одно ушко, вылез в другое и сделался таким молодцом, что ни в сказке сказать, ни пером написать! Сел на коня, подбоченился и полетел, что твой сокол, прямо к палатам Елены-царевны. Размахнулся, подскочил – двух венцов не достал; завился опять, разлетелся, скакнул – одного венца не достал; ещё закружился, ещё завертелся, как огонь проскочил мимо глаз, метко нацелил и прямо в губки чмокнул Елену Прекрасную! "Кто? Кто? Лови! Лови!" – его и след простыл! Прискакал он на отцову могилу, коня пустил в чистое поле, а сам в землю да поклон, да просит совета родительского; старик и посоветовал. Домой пришёл Иван, как нигде не бывал; братья рассказывают: где были, что видели; а он как впервой слышит.

На другой день опять сбор; и бояр и дворян у княжих палат глазом не окинешь! Поехали старшие братья; пошёл и меньшой брат пешёчком, скромно, смирно, словно не он целовал царевну, и сел в дальний уголок. Елена-царевна спрашивает жениха, Елена-царевна хочет его всему свету показать, хочет полцарства отдать, а жених не является! Его ищут между боярами, меж генералами, всех перебрали – нету! А Ваня глядит, ухмыляется, улыбается и ждёт, что сама невеста к нему придёт. "То, – говорит, – я полюбился ей молодцем, таперь полюби меня в кафтане простом". Встала сама, повела ясным оком, осветила всех, увидела и узнала своего жениха, посадила его с собой и скоро с ним обвенчалась; а он-то, боже мой, какой стал умный да смелый, а какой красавец!.. Сядет, бывало, на коня-летуна, сдвинет шапочку, подбоченится – король, настоящий король! Вглядишься – и не подумаешь, что был когда-то Ванюша.

В сказке говорится: "когда ещё наши деды не учились и пращуры не родились, а в некотором царстве, в некотором государстве жил-был такой старичок, который трёх своих сынов научил грамоте и всему книжному". В этом предложении показаны отличительные особенности человека на каждой из пяти вёрст вселенной.

О людях первой и второй вёрст здесь упомянуто: "когда ещё наши деды не учились и пращуры не родились". Деды и пращуры – это человечество на первом и втором этапах вселенной. Сказка "Семь сыновей вьюги" представляет их с грузными (эфирными) телами, они были переходной формой человечества со второй на третью версту вселенной, а потому они и не учились явленному опыту (поскольку ещё не родилась Явь).

Три сына старичка – это воплощённое человечество третьей, четвёртой и пятой вёрст. Старшие сыны закончили своё бытие на третьей и четвёртой верстах вселенной. А младший – человек пятой версты ещё только отправился в Явь, а потому в начале пути он и не имел жизненного опыта.

Отец или старичок – Творец вселенной. Он на воплощённых этапах (с третьего по пятый) трёх своих сынов научил грамоте и всему книжному. Таким образом, на этих верстах вселенной люди владели грамотой.

Завязка сюжета строится на почитании святых слов батюшки: "приходите ко мне на могилку читать". В словах отца "умру я" поведано о смене вёрст (как и в сказках "Мамед", "Овдилг" и др.). Отец обращается к сынам на сырой земле, чтобы не забывали они святых слов его Ученья о мире. Да только старший сын и средний не могут исполнить наказа батюшки, поскольку их бытие закончилось на третьей и четвёртой верстах.

Юный Иван – человек текущей (пятой) версты, потому именно он исполняет отцовский наказ: приходит на могилку и читает Книгу Вед за себя и братьев. Он постигает правду истинную слов батюшки о коловращении души на дорогах царств вселенной. Услышал отец голос юного сына, вышел из домовины, стряхнул с чела сыру землю. Здесь "стряхнул с чела сыру землю" означает начало пятой версты вселенной.

В сказке прототипом Ивана является Сварожич Коляда, который с начала пятой версты читает людям Книгу Вед. Кто читает русские Веды, тот идёт по жизни с Учением батюшки, с Его конём – бурей из божьих уст, на котором он и перелётывает по дворам вселенной.

Отец благословил юного сына в путь и дал родительские советы. Обратная дорога души из Яви на широкий двор Прави всегда проходит через навье царство. Иван влез коню в одно ушко (в левое – уточняют иные варианты), вылез в другое (из правого) и сделался таким молодцом, что ни в сказке сказать, ни пером описать. В результате такого опыта душа Ивана обрела бессмертие.

В одном из вариантов сказки отец говорит коню, чтоб тот служил Ивану "как мне служил". Езда на батюшкиной бурке – это умение управлять первородными началами (ветром-бурей, водой и огнём). Батюшка свистнул-гаркнул молодецким голосом, соловейским посвистом; откуда ни взялся – конь бежит, земля дрожит, из ноздрей, из ушей пламя пышет; порхонул и стал перед стариком, как вкопанный, и спрашивает: "Что велишь?"

Сивко-бурко и есть первородное начало – ветер-буря из божьих уст батюшки. В начале каждой версты Бурка волнует пространство океан-моря, из ноздрей и ушей коня пламя пышет. В сказке "О Иванушке-дурачке" отец зовёт Сивку-бурку богатырским посвистом, молодецким покриком, а в дополнение к коню дарит сыну волшебный меч-кладенец. В фольклоре и Ведах батюшкин конь Буря: златогривый, копыта его – серебряные, в каждой шерсточке по жемчужинке. Иван на отцовской бурке совершает чудеса. Полетел он на волшебном коне, что твой сокол, прямо к палатам царевны. Как огонь проскочил Иван через огненную речку, разделяющую царства вселенной, три раза скакнул он к окошечку палаты царевны. Здесь три означает путь Ивана через три царства (Правь, Навь и Явь) к единению с душой-девицей.

Елена-царевна Прекрасная – душа Ивана. Ещё при первой встрече (в Прави) душа-девица осуществила выбор своей будущей плоти – удальца Ивана, потому на второй встрече (уже в доме Яви) она его узнает и в кафтане простом (во плоти). Повела ясным оком царевна, осветила всех, увидела и узнала своего жениха. В любом дальнем уголке (вселенной) душа-девица всегда отыщет своего суженого.

В характеристике старших братьев – человечества третьей и четвёртой вёрст сказано: "рослы и дородны". Действительно, в эпосе многих родов Руси упомянуто, что люди третьего этапа вселенной были гигантами. Встречаются сказки (например, "Прежние великаны"), в которых названа мощь этих богатырей. В легендах о нартах поведано, что нарт на третьей версте вселенной мог сдвинуть огромный камень, подобное повторить могут только 60 человек текущей версты.

В сказке сын пятой версты – весь молодой народ и в отличие от старших братьев, как недоросточек, как защипанный утёночек, гораздо поплоше. В предании "Семь сыновей вьюги" сказано, что человечество на верстах вселенной из поколения в поколение делались мельче и слабее, пока не выродились в обыкновенных людей.

Мудрецы сохранили память о физических данных человечества на трёх воплощённых верстах вселенной и представили миру в натуральную величину всех трёх сынов Отца (на третьей, четвёртой и пятой верстах): старшего – до 150 метров, среднего – до 12 метров и младшего – до 2 метров. Это их наскальные изображения в 2001 году талибы расстреливали из пушек.

В примечаниях к собранию сказок Афанасьев отмечает многообразие записей "Сивко-бурко": "Русских вариантов – 60, украинских – 41, белорусских – 14. Варианты, сходные с восточнославянскими (на этот факт Афанасьев часто указывает в примечаниях) и значительно отличающиеся от них, встречаются в фольклоре многих народов".

Предки сохраняют в памяти родов правду истории человечества, оттого так и многовариантна сказка "Сивко-бурко". Сходство её сюжетов ещё раз подтверждает, что традиции народов, как близнецы, подобны друг другу. Выбор цитируемого текста (записан в Курской губернии) был обусловлен подробностями характеристик человечества на каждом из пяти этапов бытия вселенной.

При смене вёрст первородные начала изменяют состояние пространства и времени царств вселенной. В сказках поведано, как это происходит.

Три царства – медное, серебряное и золотое

В то давнее время, когда мир божий наполнен был лешими, ведьмами да русалками, когда реки текли молочные, берега были кисельные, а по полям летали жареные куропатки, в то время жил-был царь по имени Горох с царицей Анастасией Прекрасной; у них было три сына-царевича. Сотряслась беда немалая, утащил царицу нечистый дух. Говорит царю больший сын: "Батюшка, благослови меня, поеду отыскивать матушку". Поехал и пропал, три года про него ни вести, ни слуху не было. Стал второй сын проситься: "Батюшка, благослови меня в путь-дорогу; авось мне посчастливится найти брата и матушку". Царь благословил; он поехал и тоже без вести пропал – словно в воду канул.

Приходит к царю меньшой сын Иван-царевич: "Любезный батюшка, благослови меня в путь-дорогу; авось разыщу братьев и матушку". – "Поезжай, сынок!" Иван-царевич пустился в чужедальнюю сторону; ехал-ехал и приехал к синему морю, остановился на бережку и думает: "Куда теперь путь держать?" Вдруг прилетели на море тридцать три колпицы, ударились оземь и стали красные девицы – все хороши, а одна лучше всех; разделись и бросились в воду.

Много ли, мало ли они купались – Иван-царевич подкрался, взял у той девицы, что всех краше, кушачок и спрятал за пазуху. Искупались девицы, вышли на берег, начали одеваться – одного кушачка нет. "Ах, Иван-царевич, – говорит красавица, – отдай кушачок". – "Скажи прежде, где моя матушка?" – "Твоя матушка у моего отца живёт – у Ворона Вороновича. Ступай вверх по морю, попадётся тебе серебряная птичка золотой хохолок: куда она полетит, туда и ты иди". Иван-царевич отдал ей кушачок и пошёл вверх по морю; тут повстречал своих братьев, поздоровался с ними и взял с собою.

Идут вместе берегом, увидали серебряную птичку золотой хохолок и побежали за ней следом. Птичка летела, летела и бросилась под плиту железную, в яму подземельную. "Ну, братцы, – говорит Иван-царевич, – благословите меня вместо отца, вместо матери; опущусь я в эту яму и узнаю, какова земля иноверная, не там ли наша матушка". Братья его благословили, он сел на рели, полез в ту яму глубокую и спущался ни много, ни мало – ровно три года; опустился и пошёл путём-дорогою.

Шёл-шёл, шёл-шёл, увидал медное царство; во дворце сидят тридцать три девицы-колпицы, вышивают полотенца хитрыми узорами – городками с пригородками. "Здравствуй, Иван-царевич! – говорит царевна медного царства. – Куда идёшь, куда путь держишь?" – "Иду свою матушку искать". "Твоя матушка у моего отца, у Ворона Вороновича; он хитёр и мудёр, по горам, по долам, по вертепам, по облакам летал! Он тебя, добра молодца, убьёт! Вот тебе клубочек, ступай к моей середней сестре – что она тебе скажет. А назад пойдёшь, меня не забудь". Иван-царевич покатил клубочек и пошёл вслед за ним.

Приходит в серебряное царство; там сидят тридцать три девицы-колпицы. Говорит царица серебряного царства: "Досель русского духа было видом не видать, слыхом не слыхать, а нонче русский дух воочью проявляется! Что, Иван-царевич, от дела лытаешь али дела пытаешь?" – "Ах, красная девица, иду искать матушку". – "Твоя матушка у моего отца, у Ворона Вороновича; и хитёр он, и мудёр, по горам, по долам летал, по вертепам, по облакам носился! Эх, царевич, ведь он тебя убьёт! Вот тебе клубочек, ступай-ка к меньшой моей сестре – что она тебе скажет: вперёд ли идти, назад ли вернуться?"

Приходит Иван-царевич к золотому царству; там сидят тридцать три девицы-колпицы, полотенца вышивают. Всех выше, всех лучше царевна золотого царства – такая краса, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Говорит она: "Здравствуй, Иван-царевич! Куда идёшь, куда путь держишь?" – "Иду матушку искать". – "Твоя матушка у моего отца, у Ворона Вороновича; он хитёр и мудёр, по горам, по долам, по вертепам, по облакам летал! Эх, царевич, ведь он тебя убьёт! На тебе клубочек, ступай в жемчужное царство; там твоя мать живёт. Увидя тебя, она возрадуется и тотчас прикажет: няньки-мамки, подайте моему сыну зелена вина. А ты не бери; проси, чтоб дала тебе трёхгодовалого вина, что в шкапу стоит, да горелую корку на закусочку. Не забудь ещё: у моего батюшки есть на дворе два чана воды – одна вода сильная, а другая малосильная; переставь их с места на место и напейся сильной воды". Долго царевич с царевной разговаривали и так полюбили друг друга, что и расставаться им не хотелося; а делать было нечего – попрощался Иван-царевич и отправился в путь-дорогу.

Шёл-шёл, приходит к жемчужному царству. Увидала его мать, обрадовалась и крикнула: "Мамки-няньки, подайте моему сыну зелена вина". "Я не пью простого вина, подайте мне трёхгодовалого, а на закуску горелую корку". Выпил трёхгодовалого вина, закусил горелою коркою, вышел на широкий двор, переставил чаны с места на место и принялся сильную воду пить. Вдруг прилетает Ворон Воронович: был он светел, как ясный день, а увидал Ивана-царевича – сделался мрачней тёмной ночи; опустился к чану и стал тянуть бессильную воду. Тем временем Иван-царевич пал ему на крылья; Ворон Воронович взвился высоко-высоко, носил его и по долам, и по горам, и по вертепам и облакам и начал спрашивать: "Что тебе нужно, Иван-царевич? Хочешь – казной наделю?" – "Ничего мне не надобно, только отдай мне посошок-пёрышко". – "Нет, Иван-царевич! Больно в широки сани садишься". И опять понёс его Ворон по горам и по долам, по вертепам и облакам. Иван-царевич крепко держится; налёг всею тяжестью и чуть не обломил ему крылья. Вскрикнул тогда Ворон Воронович: "Не ломай ты мои крылышки, возьми посошок-пёрышко!" Отдал царевичу посошок-пёрышко; сам сделался простым вороном и полетел на крутые горы.

А Иван-царевич пришёл в жемчужное царство, взял свою матушку и пошёл в обратный путь; смотрит – жемчужное царство клубочком свернулось да вслед за ним покатилося. Пришёл в золотое царство, потом в серебряное, а потом и в медное, взял и повёл с собою трёх прекрасных царевен, а те царства свернулись клубочками да за ними ж покатилися.

Подходит к релям и затрубил в золотую трубу. "Братцы родные! Если живы, меня не выдайте" Братья услыхали трубу, ухватились за рели и вытащили на белый свет душу красную девицу, медного царства царевну; увидали её и начали меж собою ссориться: один другому уступить её не хочет. "Что вы бьётесь, добрые молодцы! Там есть ещё лучше меня красная девица". Царевичи опустили рели и вытащили царевну серебряного царства. Опять начали спорить и драться; тот говорит: "Пусть мне достанется!", а другой: "Не хочу! Пусть моя будет!" – "Не ссорьтесь, добрые молодцы, там есть краше меня девица".

Царевичи перестали драться, опустили рели и вытащили царевну золотого царства. Опять было принялись ссориться, да царевна-красавица тотчас остановила их: "Там ждёт ваша матушка!" Вытащили они свою матушку и опустили рели за Иваном-царевичем; подняли его до половины и обсекли верёвки. Иван-царевич полетел в пропасть, крепко ушибся и полгода лежал без памяти: очнувшись, посмотрел кругом, припомнил всё, что с ним сталося, вынул из кармана посошок-пёрышко и ударил им о землю. В ту ж минуту явилось двенадцать молодцев: "Что, Иван-царевич, прикажете?" – "Вынесть меня на вольный свет". Молодцы подхватили его под руки и вынесли на вольный свет.

Стал Иван-царевич про своих братьев разведывать и узнал, что они давно поженились: царевна из медного царства вышла замуж за середнего брата, царевна из серебряного – за старшего, а его нареченная невеста ни за кого не идёт. И вздумал на ней сам отец-старик жениться; собрал думу, обвинил свою жену в совете с злыми духами и велел отрубить ей голову; после казни спрашивает он царевну из золотого царства: "Идёшь за меня замуж?" – "Тогда пойду за тебя, когда сошьёшь мне башмаки без мерки". Царь приказал клич кликать, всех и каждого выспрашивать: не сошьёт ли кто царевне башмаки без мерки?

На ту пору приходит Иван-царевич в своё государство, нанимается у одного старичка в работники и посылает его к царю: "Я-де готов за эту работу взяться". Царь дал ему товару на пару башмаков и спрашивает: "Да потрафишь ли ты, старичок?" – "Не бойся, государь, у меня сын чеботарь". Воротясь домой, отдал старичок товар Ивану-царевичу; тот изрезал товар в куски, выбросил за окно, потом растворил золотое царство и вынул готовые башмаки: "Вот, дедушка, возьми, отнеси к царю". Царь обрадовался, пристает к невесте: "Скоро ли к венцу ехать?" Она отвечает: "Тогда за тебя пойду, когда сошьёшь мне платье без мерки".

Царь опять хлопочет, сбирает к себе всех мастеровых, даёт им большие деньги, только чтоб платье без мерки сшили. Иван-царевич говорит старику: "Дедушка, иди к царю, возьми материю, я тебе платье сошью, только на меня не сказывай". Старик поплёлся во дворец, взял атласов и бархатов, воротился домой и отдал царевичу. Иван-царевич тотчас за ножницы, изрезал на клочки все атласы и бархаты и выкинул за окно; растворил золотое царство, взял оттуда что ни есть лучшее платье и отдал старику: "Неси во дворец!" Царь радёхонек: "Что, невеста моя возлюбленная, не пора ли нам к венцу ехать?" Отвечает царевна: "Тогда за тебя пойду замуж, когда возьмёшь старикова сына да велишь в молоке сварить". Царь не задумался, отдал приказ – и в тот же день собрали со всякого двора по ведру молока, налили большой чан и вскипятили на сильном огне.

Привели Ивана-царевича: начал он со всеми прощаться, в землю кланяться; бросили его в чан: он раз нырнул, другой нырнул, выскочил вон – и сделался таким красавцем, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Говорит царевна: "Посмотри-ка царь! За кого мне замуж идти: за тебя ли, старого, или за него, доброго молодца?" Царь подумал: "Если и я в молоке искупаюся, таким же красавцем сделаюся!" Бросился в чан и сварился в молоке. А Иван-царевич поехал с царевной из золотого царства венчаться; обвенчались и стали жить-поживать, добра наживать.

Иван-царевич побывал в царствах вечности, ночи и дня вселенной. Он освободил сестёр от злых чар. Сёстры – владелицы этих царств отметили Ивана своими знаками.

Ворон Воронович и царь Горох – Отец небесный, а жемчужное царство – обитель Великой Богоматери и матушки Ивана, в ней-то и находится жемчужина – яйцеклетка жизни. У царя же есть ведро с сильной водой. Эта живая или сильная вода из ведра (семя батюшки) включает в материнской жемчужине программу творения доброго молодца.

Души старших братьев закончили воплощённое бытие, и теперь они проходят в Нави очищение от земных пороков. С ними Иван и повстречался на пути из Прави в Явь. Длительность навьего периода – это безвременье (но в состоянии предрассветного пробуждения), в нём включена программа жизни, которая создаёт образ вселенной. Потому о характеристике навьего мира, в которое спущался ни много, ни мало наш герой. Вторичное возбуждение первородных начал изменяет плотность пространства и времени навьей деревни, и в результате рождается воплощенная жизнь. Только в доме Яви время разворачивается в прошлое, настоящее и будущее.

Когда юный сын выбрался из ночи утробного пузыря (из Нави) на вольный свет, тогда и произошла его вторая встреча с душой-девицей (на этот раз свадебная). Единение души-девицы золотого царства и Ивана-царевича было предопределено ещё при их первой встрече. В Яви они обвенчались и стали жить-поживать, добра наживать.

Сюжет, в котором три царства свернулись клубочками да покатилися за царицами-девицами, передан самым "большим, чем какой-либо другой, количеством записей. Русских вариантов – 144, украинских – 58, белорусских – 32" (комментарий Афанасьева). И все они сказывают о сворачивании в идею жизни медного, серебряного и золотого царств. Этот же сюжет присутствует в сказках "Норка-зверь", "Иван Сученко и Белый Полянин", "Зорька, Вечорка и Полуночка" и др. С началом нового круга вселенной покатятся друг за другом яички золотое, серебряное и медное, из них и развернётся идея жизни в царствах (Прави, Нави и Яви) со всеми их жителями.

Следующая сказка называет человека пятой версты – пятилеток.

Вещий сон

Жили-были мужик да баба, и стало им по ночам чудиться, будто под печкою огонь горит и кто-то стонет: "Ой, душно! Ой, душно!" Мужик рассказал про то соседям, а соседи присоветовали ему сходить в ближний город: там-де живёт купец Асон, мастер разгадывать всякий сон. Вот мужик собрался и пошёл в город; шёл-шёл и остановился на дороге переночевать у одной бедной вдовы. У вдовы был сын – мальчишка лет пяти; глянул тот мальчик на мужика и говорит: "Старичок! Я знаю, куда ты идёшь". – "А куда?" – "К богатому купцу Асону. Смотри же, станет он тебе сон разгадывать и попросит половину того, что лежит под печкою; ты ему половины не давай, давай одну четверть. А коли спросит, кто тебя научил, про меня не сказывай".

На другой день поутру встал мужик и отправился дальше; приходит в город, разыскал Асонов двор и явился к хозяину. "Что тебе надобно?" – "Да вот, господин купец, чудится мне по ночам, будто в моей избушке под печкою, огонь горит и кто-то жалобно стонет: ой, душно, ой, душно! Нельзя ли разгадать мой сон?" – "Разгадать-то можно, только дашь ли мне половину того, что у тебя под печкою?" – "Нет, половины не дам; будет с тебя и четверти". Купец было заспорил, да видит, что мужик стоит на своём крепко, и согласился; призвал рабочих с топорами, с лопатами и поехал вместе с ними к старику в дом. Приехал и велел ломать печь; как только печь была сломана, половицы подняты, сейчас и оказалась глубокая ямища – в косую сажень будет, и вся-то набита серебром и золотом.

Старик обрадовался и принялся делить этот клад на четыре части. А купец давай его выспрашивать: "Кто тебя научил, старичок, давать мне четверть, а не давать половины?" – "Никто не учил, самому в голову пришло". – "Врёшь! Не с твоим умом догадаться. Слушай: коли признаешься, кто тебя научил, так все деньги твои будут; не возьму с тебя и четвёртой доли". Мужик подумал-подумал. Почесал в затылке и сказал: "А вот как поедешь домой, увидишь на дороге избушку; в той избушке живёт бедная вдова, и есть у ней сын-малолеток – он самый и научил меня".

Купец тотчас в повозку и погнал лошадей скорою рысью. Приехал к бедной вдове. "Позволь, – говорит, – отдохнуть маленько да чайку испить". – "Милости просим!" Асон уселся на лавку, начал чай распивать, а сам все на мальчика поглядывает. На ту пору прибежал в избу петух, захлопал крыльями и закричал: "Кукареку!" "Экой голосистый какой! – сказал купец. – Хотел бы я знать, про что ты горлопанишь?" "Пожалуй, я тебе скажу, – промолвил мальчик, – петух вещует, что придёт время – будешь ты в бедности, а я стану владеть твоими богатствами". Напился купец чаю, стал собираться домой и говорит вдове: "Отдай мне своего сынишку; будет он жить у меня на всём готовом, в довольстве, в счастии и не узнает, что такое бедность. Да и тебе лучше – лишняя обуза с рук долой!"

Мать подумала, что и в самом деле у купцов жизнь привольнее, благословила сына и отдала его Асону с рук на руки. Асон привёз мальчика в свой дом и велел идти на кухню; потом позвал повара и отдал ему такой приказ: "Зарежь ты мне того мальчика, вынь из него печень да сердце и приготовь к обеду". Повар воротился на кухню, взял нож и принялся на бруске точить. Мальчик залился слезами и стал спрашивать: "Дядюшка! Для чего ты нож точишь?" – "Хочу барашка колоть". – "Неправда твоя! Ты хочешь меня резать". У повара и нож из рук вывалился, жалко ему стало загубить душу человеческую. "Рад бы, – говорит, – отпустить тебя, да боюсь хозяина". – "Не бойся! Поди, возьми у суки щенка, вынь из него печень да сердце, зажарь и подай своему хозяину". Повар так и сделал, угостил Асона собачиной, а мальчика до поры до времени у себя спрятал.

Месяца через два, через три приснился тамошнему королю такой сон: будто есть у него во дворе три золотые блюда, прибежали псы и зачали из тех блюд лакать. Задумался король, что бы такое тот сон значил? Кого ни спрашивал, никто ему не мог рассудить. Вот вздумал он послать за Асоном; рассказал ему свой сон и велел разгадывать, а сроку положил три дня: "Если в тот срок не отгадаешь, то всё твоё имение на себя возьму". Воротился Асон от короля сам не свой; ходит пасмурный да сердитый, кого не встретит – всякому затрещину даёт; а пуще всех на повара напустился: зачем-де мальчишку со свету сжил? Он бы теперь пригодился мне! На те речи повар возьми да признайся, что мальчик-то живёхонек. Асон тотчас потребовал его к себе. "А ну, – говорит, – отгадай мой сон; снилось мне нынешней ночью, будто есть у меня три золотых блюда и будто из тех блюд золотых псы лакали". Отвечает ему мальчик: "Это не тебе снилося, это снилося государю". – "Угадал молодец! А что значит этот сон?", – "Знать-то я знаю, да тебе не скажу; вези меня к королю, перед ним ничего не скрою".

Асон приказал заложить коляску, мальчика на запятки поставил и поехал во дворец; подкатил к высокому крыльцу, вошёл в белокаменные палаты и отдал королю поклон. "Здравствуй, Асон! Отгадал ли мой сон?" – спрашивает король. − "Эх, государь! Твой сон не больно мудрён, не то что я, его малый ребёнок рассудить может. Коли хочешь, позови моего мальчика; он тебе всё как по писаному расскажет". Король приказал привести мальчика, и как привели его во дворец, начал про свой сон выспрашивать. Отвечал мальчик: "Пусть-ка наперёд Асон рассудит, а то вишь он какой! Ничего не ведая, чужим разумом жить хочет". – "Ну, Асон, говори ты прежде". Асон упал на колени и признался, что не может отгадать королевского сна. Тогда выступил мальчик и сказал королю: "Государь! Сон твой правдивый: есть у тебя три дочери – три королевны прекрасные; согрешили они перед тобою и на днях родят тебе по внуку". Как сказал пятилеток, так и случилося; король отобрал у Асона всё его имение и отдал тому мальчику.

При смене вёрст (с четвёртой на пятую) мужик отправился в ближайший город (в Правь), чтобы разгадать, почему под печкою огонь горит и кто-то стонет. По всему полю фольклора печка – это печь вселенной, а огонь – первородное начало, это с его помощью в печи переновляется жизнь. По дороге мужик остановился переночевать (в навьей деревне), там и повстречался с пятилеткой. Душа пятилетки странствовала в Нави, ожидая рождения своей плоти, а потому и ведала наперёд события Яви.

Душа пятилетки знает, о чём петух вещует (о птичьем языке будет поведано в следующей главе). Она-то и подсказала мужику, как вести себя с Асоном. И предупредила, чтобы мужик не говорил о пятилетке придворному вещателю снов. Но мужик по жадности своей нарушил уговор. Завистливый Асон велел повару убить юнца. Однако повар спрятал младенческую душу до поры до времени её воплощения. Прибыв на белый свет Яви, малыш разгадал сон государя. Как сказал пятилеток, так и случилося. А зло Асона было наказано.

Ещё на заре вселенной Сварог говорил Ладе-матушке: "Что во сне приснилось – привиделось, наяву также может случиться" (Веда Рода). Пословица повторяет святые слова Сварога: "Что во сне привиделось, то может наяву случиться". Две трети своего суточного бытия человек проводит в Яви, а затем его душа уходит в ночь (в сон – в безвременье). Просыпаясь, человек мгновенно забывает свои ночные странствия. Однако кто овладевает методикой волхвов "разгадка снов" (об этом будет рассказано в главе "Сновидения"), тот умеет входить в контакт со своей душой, а она-то ему и расскажет, что может наяву случиться.

Удалец-молодец – идущий в воплощение. С момента зачатия и до рождения он преодолевает путь из Прави (через Навь) в Явь. И ещё долго каждодневные сны младенца напоминают ему о чудесах Прави и Нави. Кто вместе с юными героями сказочного детства совершает путешествия по окиян-морю, тот вспоминает этот удивительный опыт странствий.

В другом варианте сказки "Вещий сон" отец, благословляя сынов на ночь, сказал им: "Ну, дети, кому что во сне привидится – поутру мне поведайте". Однако утром сын Иван отказался поведать свой сон, за этот проступок был изгнан из отчего дома. Он не сказал о своём сне даже царевичу, за что тоже был наказан. Вскоре пришлось Ивану вызволять из беды царевича, который отправился в тридевятое царство (в Правь) за душой-девицей – за Еленой Прекрасной.

Собрал Иван 11 товарищей, и стало их числом двенадцать. Все "Иваны похожи друг на дружку, словно братья родные, рост в рост, голос в голос, волос в волос". Эти двенадцать удальцов и помогли царевичу. Число 12 – священное. Например, ядро Золотой орды составляет 12 богатырей, а возглавляет её Самсон Самойлович – крестник Ильи Муромца. В небылице упоминаются двенадцать котов стоялых – зодиакальные созвездия, они оказывают влияние на Явь и Навь и оставляют отметину в судьбе каждого. Зодиакальные созвездия по своему воздействию: "словно братья родные", их влияние проявляется в способностях человека.

Во многих сказках происходит одна и та же история, когда герой засыпает, тогда и случается его встреча с жителями дворов Прави и Нави. Благополучный исход похождений царевича был известен Ивану из вещего сна, потому он и знал будущее наперёд. Молвил Иван царевичу: "Всё это я во сне видел; оттого тебе и про сон не сказывал". Приключения в вечности и ночи вселенной всегда предшествуют событиям в Яви, поскольку они происходят до срока их воплощения. А тот, кто наяву ходит в Навь и Правь, тот наперёд ведает события Яви.

Всё имеет начало и конец, два тысячелетия тому назад подошла к концу и пятая верста вселенной. Ушёл на отдых батюшка Сварог, тогда и пришло зло. Стало горько душе Руси – славутной певунье Федосовой.

Буди проклято велико это горюшко,

Буди проклята злодийная незгодушка!

Как по нынешним годам да по бедовым

Лучше на свет человеку не родитися.

Много страсти-то теперь да много ужасти,

Как больши того великиих пригрозушек!

Наезжают-то судьи да страховитые,

Разоряют-то крестьянски оны жирушки

До последней-то оны да лопотиночки!

Не дай Господи на сем да на белом свете

Со досадой-этым горюшком возитися!

Впереди злое горе уродилося,

Впереди оно на свете расселилося.

Слова песни напоминают о происхождении зла, оно-то и является причиной смены вёрст вселенной. Когда ветра из божьих уст (первородные начала) волнуют окиян-море, тогда и приходит пора смены вёрст. При этом люди перемещаются селениями, городами из Яви в Навь и Правь. В эпосе народов поведано, что на тот свет (в Навь) можно попасть намеренно, если спуститься через провал в земле: щель, пещеру, ущелье. Например, миф о белоглазой Чуди рассказывает о чудесном её спасении саамскими волхвами. Из северных легенд известно, что "Чудь в землю ушла, Чудь живьём закопалась, Чудь под землёй пропала". Так называли жителей пятой версты вселенной по берегам Онеги, возле Каргополя. Теперь уже очень скоро (в начале шестого круга Сварога) вернётся переновлённая Чудь на белый свет Яви.

3, 4 и 5 июля 2013 г. авторами опубликованы в Махпарке фрагменты книги "Крест Леванидов. Традиция Руси": "фольклор о начале начал, фольклор о мироустройстве главы 1–7".