Море мы видели только в кино

«В Беларуси, засыпая, не знаешь, какой закон власти придумают завтра. Люди боятся, что их лишат возможности заработает копейку к пенсии », - деревенские бабушки рассказали, что вынуждает их подрабатывать, и как живется пенсионерам в глубинке.

Каждый, кто едет по трассе Минск-Микашевичи, заметит рядом с деревней Шищицы небольшой рынок, на котором в любое время года торгуют местные старушки. Проза их жизни состоит из придорожной пыли, шума автомобилей и споров с соседями.

Спрашиваю, помогают им дети или, может, наоборот, им самим приходится откладывать деньги для родных. Но они никогда не признаются, если что не так, как моя подруга не признает неудачным свой второй брак. Гордые.

Базар, который они с гордостью называют «наша Комаровка», работает с утра до позднего вечера и предлагает покупателям фрукты-овощи, грибы-ягоды, закатки и мед. Даже в декабре у бабушек можно купить лисички. «Как в сказке« двенадцать месяцев »!» - Шутит знакомый водитель маршрутки.

Шышчыцкие торговки к расспросам о жизни относятся настороженно, а при попытке их сфотографировать, как по команде, отворачиваются или вообще сбегают из рабочих мест. "Ой, не хотим мы в газету попадать, ведь люди засмеют!», «А я не фотагигиеничная» - объясняют женщины.

- В нашей стране, засыпая, не знаешь, какой закон власти придумают завтра. Белорусы осторожны и не любят высовываться. В их генах - страх, - говорит моложавая женщина, совсем непохожая на пенсионерку. - Они боятся, что их лишат возможности заработает копейку к пенсии.

Моя собеседница отказывается назвать свое имя, как и большинство ее соседей по прилавку. Участок в деревне достался ей от родителей, пенсии на достойную жизнь не хватает, а картофеля посадили больше, чем могут съесть, вот и приходится торговать. В отличие от более старших ее товарок, молодая пенсионерка «ходит в Интернет» и довольна тем, что хоть там люди могут высказать все, что думают.

- Вы только ничего плохого не пишите о власти, если услышите. Нам еще здесь работать. И провокаций не надо, - просит она.

- А вы не знаете, когда нам "Саша" пенсию добавить? - Интересуется старушка с невероятно живыми глазами.

- А с чего он тебе добавить! - Вступает в разговор продавец клубникой, назвавшаяся Анной Георгиевной.

- Так не смешно - по три, по шесть тысяч добавили, а продукты какие дорогие стали! Хлеб вон по шесть тысяч, а был три.

Мария Ивановна стоит за прилавком с внучкой Настенькой.

Вспоминает: как получила первую пенсию, плакала. Сегодня государство платит ей около двух миллионов (как инвалиду). Лекарства для больного сердца стоят 800 тысяч, а на курс капельниц в больнице нужен миллион.

Группа инвалидности дает бабе Маше льготу: за лекарства она платит меньше. Но жалуется, что врач выписывает только белорусские препараты, которые не помогают.

За свои 65 лет Мария Ивановна никогда не ездила на отдых. Одна растила четверых детей, работала дояркой в ​​колхозе.

- Если у кого свадьба, то поздравлю и бегу коров доить, - вспоминает баба Маша.

Море она видела только в кино. Зато дети были в Арабских Эмиратах, Египте, Турции.

- А меня как в город выпустят, то я там как зверь! - плачет бабушка.

На «Комаровку» она приезжает из соседней деревни. Хочет подзаработать, чтобы внучку в школу собрать.

- Да зачем нам еще море! Чем тут не Канары: солнышко сияет, трава зеленеет, - улыбается загорелая женщина лет сорока.

У Анны Георгиевны пенсия миллион триста.

Она зачитывается газетой «Советская Беларусь» («Не засну, пока не прочитаю»), так как там больше политики, чем в «Звезде» и издании «Друг пенсионера». К тому же денег на несколько газет не хватает, ведь нужно еще себе на сладости оставить: шоколадку или колбасу.

- Лукашенко отстаивает народ, - говорит баба Аня. - Донимает его оппозиция и другие страны, Америка, например. Не хотят они, чтобы мы хорошо жили.

- Ай, о чем ты говоришь, - не выдерживает ее знакомая. - Если бы мы хорошо жили, разве бы тут стояли?

- Вон на Западе старые путешествуют по всему миру, а не работают до смерти. ... Лукашенко говорит, что пенсионеры доллары покупают. А куда им деваться, если государство их столько раз грабило! Где наши вклады? Соседи - Россия и Украина - вернули своим гражданам, а нам до сих пор ничего не светит.

- Известно, что молодежь валюту не покупает. У них денег нет! Они нищие все. Да вы все равно об этом не напишете, потому что вас уволят, - подводит итог краткой дискуссии боевая старушка.

О жизни в деревне старики рассказывают с грустью:

- У нас в Греске ранее четыреста коров люди держали, а сейчас всего шестнадцать.

- А у нас на весь колхоз один конь остался. А такие деньги дерут за то, чтобы картошку посадить! Миллион нужно отдать за тридцать соток. С председателем колхоза не договоришься. Власть на месте ничего не решает. Пусть бы сделали такую ​​услугу в комбинате бытового обслуживания, чтобы хоть землю запахать могли. Мы бы в очередь выстроились.

- Раньше было весело жить - все пели, а сейчас если запоешь на улице - скажут, напился.

- Газ подорожал, свет - все услуги. 700 тысяч на дрова отдала, а пенсия - миллион четыреста. И что у меня осталось? Ай, никому мы не нужны.

- Толчёмся здесь и ничего не видим. Даже купаться негде летом. Наша озеро шышчыцкий предприниматель один арендовал, запустил туда рыбу. Так рыбалка у него стоит сто тысяч. Разрешается только семь килограммов поймать. Нам не по карману такая рыбалка. Я лучше минтай в магазине куплю.

Среди торговок не нашлось желающих приобрести гигантского толстолобика, выловленного на Любанщине. Рыбак, который привез его на шышчыцкую Комаровку, просил за него 200 тысяч

- А у нас в Греске бани нет. Я в город за двадцать километров не наезжуся, ведь старая. Да и автобус ходит только раз в неделю. Агрогородок называется. Куда они деньги дели?

Клавдия, которую язык не повернется назвать бабушкой, выделяется среди своих товарок позитивность и незакомплексованностью - охотно позирует с выставленными на продажу клубникой.

Ей 71. На Комаровку она приезжает на собственном скутере из соседней деревни.

- Мне его дочка подарила. Она в Канаде живет, - хвалится Клавдия.

О своих путешествиях она готова рассказывать часами. Как подруга дочери работает в доме престарелых, где бабушкам делают маникюр и прически, а на Кубе, куда ее свозили доченька, ее сверстники ездят на ослах и приобретают продукты по карточках, как у нас в худшие времена.

- До Канады нам, конечно, далеко, - говорит на прощание Клавдия. - Но жить я туда НЕ поеду, сколько бы дочка ни называла. Умирать хочется на своей земле, правда ведь?

Татьяна Гусева

 

Справочно: 1 росрубль = 270 белрублей