О задаче философии в формировании государственной идеи в ноосфере разума у Бога Слова

Задачей философии, как отмечал Гегель - постичь то, что есть, ибо то, что есть, есть разум. Философия есть также время постигнутое в мысли. То, лежит между разумом как сознающим себя духом и разумом как наличной действительностью, что отделяет первое от второго и не позвояет обрести в нем удовлетворение, представляет собой оковы какой - нибудь абстракции, который конструируют из ложных и несуществующих имен и лиц товарных или денежных предметов, отождествляя с ними все духовное богатство словесного мира книги и превращая все в абстракцию пустого Ничто. Предмет, каков он без мышления, есть пустое название. "Познать разум как розу на кресте современности и возрадоваться ей - это разумное понимание есть примерение с действительностью, которая философия дает тем, кто однажды услышал внутренний голос, требовавший постижения в понятиях и сохранения субъективной свободы не в особенном и случайном, а в том, что есть в себе и для себя.

Это составляет также конкретный смысл тог, то выше было более абстрактно обозначено как единство формы и содержания, ибо форма в ее конкретнейшем значении есть разум как постигающее в понятиях познание, а содержание есть разум как субстанциональная сущность нравственной и природной действительности; осознанное тождество обоих есть философская идея.

Есть какое - то великое упрямство, упрямство, которое делает честь человеку, в решении не признавать никакого нравственного убеждения, пока оно не получит оправдания посредством мысли, и это упрямство представляет характерную черту нового времени. То, что разум впервые воспринял в чувстве и свидетельство духа как веру, это же достигший большой зрелости дух стремится охватить в понятии, осовбодить себя таким образом в настоящем и посредством этого найти себя в немю То, что гласит ставшим знаменитым афоризм -половинчатая философия отделяет тебя от Бога (это та же половинчатость, которая полагает признание в приближении к истине), истинная же философия приводит к Богу, - относится к государству. Подобно тому, как разум не удовлетворяется приближением, которое ни холодно, ни горячо, и поэтому извергается , он не удовлетворяется и холодным отчаянием, допускающим, что во временной жизни все плохо или в лучшем случае, посредственно, но ничего другого в ней нечего ждать и только пэтому следует примириться с действительностью; познание дает нам более тесное примирение с ней.

Что же касается поучения, каким мир должен быть, то к сказанному выше можно добавить, что для этого философия всегда приходит слишком поздно. В качестве мысли о мире она появляется лишь после того, как (мнимая и ложная, иллюзорная) действительность закончила процесс своего формирования и достигла своего завершения. То, чему нас учит понятие, необходимо показывает иэволюционная история развитяи мысли , в форме мысли и в образе мышления государственного разума Бога Слова, -что лишь в пору зрелости действительности идеальное выступает наряду с реальным и строит для себя в образе интеллектуального царства тот же нравственный мир, постигнутый в своей субстанции. Когда философия начинает рисовать своей серой краской по серому, тогда некая (потусторонняя) жизнь стала старой, но серым по серому ее омолодить нельзя, можно только понять; сова Минервы начинает свой полет лишь с наступлением сумерек, -говорит Гегель.

К тому же условная, абстрактная, пустая истина о "праве", "нравственности", "государстве" столь же стара, сколь открыто дана в публичных законах, публичной морали, религии и общеизвестна. В чем же еще нуждается эта истина, поскольку мыслящий дух не удовлетворяется обладанием ею таким наиболее доступным для него перечисления пустых названий имен существующих предметов, лишенные смысла в понятии и умственном представлении разума человека. Как не в том, чтобы ее постигли  и чтобы самому по себе разумному содержанию была придана разумная форма, дабы оно явилось оправданием для свободного мышления, которое не может остановится на данном, независимо от того, основано ли оно на внешнем положительном авторитете государства, на общем согласии людей, на авторитете внутреннего чувства и сердца и непосредственно способность отличат истинные и ложные имена предметов.

Француз Эдуард Шюре, в Х1Х веке отмечал следующее:"Самым большим злом нашего времени следует признать то, что Религия и Наука представляют из себя две враждебные силы, не соединенные между собой. Зло это тем более пагубно, что оно идет сверху т незаметно, но непреодолимо просачивается во все умы, как тонкий яд, который вдыхается вместе с воздухом. А между тем, каждый грех мысли превращается неизбежно в результате своем в душевное зло, а следовательно, в зло общественное.

До тех пор, пока христианство утверждало христианскую веру в среде европейских народов еще полуварварских, какими они были в средние века, оно было величайшей из нравственных сил, оно фолрмировало душу современного человека. До тех пор, пока экспериментальная наука стремилась восстановить законные права разума и ограждала его безграничную свободу, до тех пор, она оставалсь величайшей из интеллектуальных сил; она обновила мир, осовбодила человека от вековых цепей и дала его разуму нерушимые основы.

Но с тех пор как церковь, неспособная защитить свои основные догматы от возражений науки, заперлась в них словно в жилище без окон, противопоставляя разуму веру, как неоспоримую абсолютную заповедь; с тех пор как наука, опьяненная своими открытиями в мире физическом, превратившая мир души и ума в абстракцию, сделалась агностической в своих методах и материалистической в своих принципах и в своих целях; в тех пор как философия, сбитая с толку и бессильно застрявшая между религией и наукой, готова отречься от своих прав в пользу скептицизма - глубоки разлад появился в душе общества и в душе отдельных людей.

Вначале конфликт этот был необходим и полезен, так как он служил к восстановлению прав разума и науки, но не остановившись во-время, он же сделался под конец причиной бессилия и очерствления. Религия отвечает на запросы сердца, отсюда ее магическая сила, наука - на запросы ума, отсюда ее непреодолимая мощь. Но прошло уже много времени с тех пор, как эти две силы перестали понимать друг друга.

Религия без доказательств и наука без надежды стоят друг против друга, недоверчиво и враждебно, бессильные победить одна другу. Отсюда глубокая раздвоенность и скрытая вражда не только между государством и церковью, но и внутри самой науки, в лоне всех церквей, а также и в глубине совести всех мыслящих людей. Ибо каковы бы мы ни были, к какой бы философской, эстетической или социальной школе мы не принадлежали, мы несем в своей душе эти два враждебные мира, с виду непримиримые, хотя оба они возникли из одинако присущих человеку, никогда неумирающих потребностей: потребности его разума и потребности его сердца.

Нельзя не признать, что такое положение, длящееся более ста лет, не мало способствовало развитию человеческих способностей, энергия которых не переставала напрягаться в этой взаимной борьбе. Она внушила поэзии и музыке черты неслыханного пафоса и величия. Но слишком долго длившееся и черезчур обостирвшееся напряжение вызвало под конец противоположное действие.  Как за лихорадочным жаром больного следует упадок сил, так и это напряжение перешло в больное бессилие и в глубокое недовольство.

Наука занимается только одним физическим миром; нравственная философия потеряла всякое влияние над умами; религия еще владеет до некоторой степени сознанием масс, но уже потеряла всю свою силу над интеллигентскими слоями европейских обществ. Все еще великая милосердием, она уже более не светит верой. Умственные вожди нашего времени все - либо неверующие, либо скептики. И хотя бы они были безукоризненно честны и искренни, все же они сомневаются в своем собственном деле и оттого смотрят друг на друга улыбаясь, как древние авгуры. И в общественной жизни и в частной, они, или предсказывают катастрофы, для которых у них нет лекарства, или же стараются замаскировать свои мрачные предвидения благоразумными смягчениями. При таких знаменьях литература и искусство потеряли свой божественный смысл.

Отучившаяся смотреть в вечность, большая часть моледежи предалась тому, что ее новые учителя называют натурализмом, унижая этим названием прекрасное имя природы разума рода человеческого. Ибо то, что подразумевается под этим названием, есть  не более как защита низких инстинктов, тина порока или предупредительное покрывание наших общественных пошлостей, иными слолвами: систематическое отрицание души и высшего разума.

Благодаря материализму, позитивизму и скептицизму, конец 19 -го века утерял верное понимание истины и прогресса.Наши ученые, прилагавшие экспериментальный метод Бэкона к изучению видимого мира с такими поразительными результатами, сделали из истины идею вполне внешнюю и материальную. Они думают, что можно приблизиться  к ней, накопляя все боьше и больше количества фактов. В области изучения форм они прав. Но что печально, это что наши философы и моралисты стали думать под конец совершенно так же.

С материалистической точки зрения причина и цель жизни останутся навсегда непроницаемы для человеческого ума. Ибо если представить себе, что мы знаем в точности все, что происходит на всех планетах нашей солнечной системы, что, говоря, мимоходом, было бы великой основной индукции; если представить себе сто нам известно даже то, какие жители обитают на спутниках Сириуса и на некоторых звездах млечного пути, -разве мы получили бы вследствие этого более ясное представление о цели мироздания? С точки зрения нашей современной науки нельзя смотреть на развитие человечества иначе, как на вечное дивижение к истине неизвестной, не подлежащее определению и навеки недоступной. Таково понимание позитивной философии, имевшей преобладающее влияние на сознание нашего времени.. Но истина являлась совсем иною для мудрецов Востока и Греции. Они также знали, что нельзя установить без общего понятия о физическом мире, но в то же время они сознавали, что истина пребывает прежде всего в нас самих, в началах нашего разума и во внутренней жизни нашей души. Для них душа была единая божественная реальность и ключ, отмукающий вселенную. Сосредотачивая свою волю в своем собственном духовном центре, развивая свои скрытые способности, они приближались к тому великому очагу жизни, который называли Богом; свет же исходящий из Него, освещал их сознание, приводил их к самопознанию и помога проникать во все живые существа. Для них то, что мы называем историческим и мировым прогрессом, было не что иное, как эволюция во времени и пространстве этой центральной Причины и этого последнего Конца.Мир не знает более великих деятелей, говоря в наиболее широком и наиболее благом смысле этого слов. Они сияют как звезды первой величины на духовном небосколне. Имена их: Кришна,Будда, Зороастр, Гермес, Моисей,Пифагор, Иисус, Платон, Аристотель, Гегель и многие другие. Это были могучие формовщики умов, энергичные будители душ, благие организаторы общества. Они жили только для своих идей; всегда готовые на всякое испытание и сознавая, что умереть за Истину есть величайший и наиболее действительный из подвигов, они создавали науки и религии, литературу и искусство, и их живая сила до сих пор питает и живет в нас, давая толчок к осознанию эволюционно - исторического развития мысли разума человека и коллективного разума всего рода человеческого. И если поставить на ряду с такой могучей действительностью стремление позитивизма и скептицизма нашего времени, что они могут принести человечеству? Создать сухое поколение без идеала, без высшего света и без веры, не признающие ни души, ни Бога, ни вечности, не верящие в будущность человечества, без энергии и без воли, сомневающиеся в самом себе и в свободе человеческой души... "По плодам их узнаете их", сказал Иисус. Это слово Учителя всех учителей приложимо как к доктринам, так и к людям. Невольно возникает мысль: или истина навсегда недоступна человеку, или же ею владели в широкой степени Мудрецы и первые Посвященные земли. если последнее верно, истина должна находиться в основе всех великих религий и священных книгах народов. Нужно только уметь разыскать и выделить ее. И в самом деле, если на историю религий посмотреть глазами, раскрывающимися под влиянием единой истины, которая дается только внутренним посвящнием, приходишь одновременно и в изумление и в восторг. То, что развертывается перед духовным взором, совсем не похоже на учения, которые дает церковь, ограничивающая Божественное откровение одним лишь христианством, ибо слова Иисуса Христа находятся во всех религиозных книгах, их надо только осознать и понять единой мыслью разума человека у Бога Слова.Ибо Он есть мир ваш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своей, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, и в одном теле примирит обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем.. Ибо мы -Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять.(Ефес.2,14-16;10).