Это должен знать каждый русский человек на Южной Руси или в Велокороссии.Ниже помещена в сокращенном варианте статья покойного И. И. Тереха - крупного общественного деятеля Галицкой (Червонной) Руси, известного русского мифолога, - в которой автор четко и ясно рассказывает нам о той страшной, кровавой, бешеной борьбе Ватикана, немцев и поляков против русских людей Галичины во имя создания искусственного антинародного украинизма и антихристианской унии.
Статья была написана И. И. Терехом вскоре после присоединения к Советскому Союзу Галичины и других западнорусских земель, находившихся под польской оккупацией. Вот почему у автора статьи могла "сохраниться капелька надежды на то, что советы примут во внимание (уважат) историю Галицкой Руси и не будут насильственным образом продолжать подлое дело украинизации.
Но коммунисты своей антирусской политикой в Галичине, в Буковине и на Закарпатской Руси, которая была присоединена к СССР непосредственно после второй мировой войны, лишний раз показали свой антирусский характер
Весь трагизм галицких "украинцев" состоит в том, что они хотят присоединить "Великую Украину", 35 мил., к маленькой "Западной Украине", (так они стали называть после первой мировой войны Галичину) - 4 миллиона, т. е., выражаясь образно, хотят пришить кожух к гузику (пуговице), а не гузик к кожуху. Да и эти четыре миллиона галичан нужно разделить надвое. Более или менее половина из них, т.е. те, которых полякам и немцам не удалось перевести в украинство, считают себя издревле русскими, не украинцами, и к этому термину, как чужому и навязанному насильно, они относятся с омерзением. Они всегда стремились к объединению не с "Украиной", а с Россией, как с Русью, с которой они жили одной государственной и культурной жизнью до неволи. Из других двух миллионов галичан, называющих себя термином, насильно внедряемым немцами, поляками и Ватиканом, нужно отнять порядочный миллион несознательных и малосознательных "украинцев", не фанатиков, которые, если им так скажут, будут называть себя опять рускими или русинами. Остается всего около полмиллиона "завзятущих" галичан, которые стремятся привить свое украинство (то есть ненависть к России и всему русскому) 35-ти миллионам русских людей Южной России и с помощью этой ненависти создать новый народ, литературный язык и государство.
После раздела старой Польши в 1772 г и присоединения Галичины к Австрии и после неудавшихся польских восстаний в России в 1830 и 1863 г. г. и Австрии (в 1848 г.) с целью восстановления польского государства, польская шляхта Галичины, состоявшая из владельцев крупных латифундий, заявила свое верноподданничество Францу Иосифу (пресловутое: "Пржи тобе стоимы и стаць хцемы!") и в награду получила полную власть над всей Галичиной, русской ее частью.
Получив такую власть, поляки и их иезуитское духовенство продолжали, как и в старой Польше, полонизировать и окатоличивать коренное русское население края. По их внушению, австрийские власти неоднократно пытались уничтожить слово "русский", которым с незапамятных времен называло себя население Галичины, придумывая для него разные другие названия.
В этом отношении особенно прославился наместник Галичины - граф Голуховский, известный руссоед. В 60-ых годах прошлого столетия поляки пытались уничтожить кириллицу и ввести вместо нее для русского населения латинскую азбуку. Но бурные протесты и чуть ли не восстание русского населения устрашили центральное венское правительство, и польские политические махеры принуждены были отказаться от своего плана отделить русский галицкий народ от остального русского мира.
Дух национального сепаратизма и ненависти к России поляки постоянно поддерживали среди русского населения Галичины, особенно среди ее интеллигенции, лаская и наделяя теплыми местечками тех из них, которые согласны были ненавидеть "москалей", и преследуя тех, кто ратовал за Русь и православие (наделавший шум в 80-ых годах процесс против Ольги Грабарь и свящ. И. Наумовича).
В 70-ых годах поляки начали прививать чувство национального сепаратизма и галицко-русскому сельскому населению - крестьянству, учредив для него во Львове с помощью вышеупомянутой т. н. интеллигенции, общество "Просвита", которое стало издавать популярные книжечки злобно сепаратистического-руссофобского содержания.
Чтобы противодействовать работе поляков, галичане в противовес "Просвите" создали "Общество имени Михаила Качковского". Таким образом в 70-ых годах начался раскол.
В 1890 году два галицко-русских депутата галицкого сейма - Ю. Романчук и А. Вахнянин - объявили с сеймовой трибуны, "от имени" представляемого ими населения Галичины, что народ, населяющий ее - не русский, а особый, украинский. Поляки и немцы не раз уже и раньше пытались найти среди русских депутатов людей, которые провозгласили бы галичан особым, отдельным от русского, народом, но не находили никого, кто решился бы на такую очевидную бессмыслицу, на измену горячо в Галичине любимой Руси.
До конца" 19-го ст. термины "украинец, украинский" были употребляемы только кучкой украинствующих галицко-русских интеллигентов. Народ не имел о них никакого понятия, зная лишь тысячелетние названия - Русь, русский, русин, землю свою называл русской и язык свой - русским. Официально слово "русский" писалось с одним "с", для того чтобы отличить его от правильного начертания с двумя "с", употребляемого в России. Нового правописания (без букв - "ять", ы, ъ) в галицко-русском наречии до этого времени не было. Все журналы, газеты и книги, даже украинствующих, печатались "по-русски" (галицким наречием), старым правописанием. На ряде кафедр Львовского университета преподавание велось на руском языке, гимназии назывались "рускими", в них преподавали руску историю и руский язык, читали рускую литературу.
С 1890 года, после декларации Романчука и Вахнянина, все это исчезает, как бы по мановению волшебной палочки. Вводится в школах, судах и во всех ведомствах новое правописание. Издания украинствующих переходят на новое правописание, старые "руские" школьные учебники изымаются, и вместо них вводятся книги с новым правописанием. По всей Галичине распространяется литература об угнетении украинцев москалями. Оргия насаждения украинства и ненависти к России разыгрывается вовсю.
Галичина стала Пьемонтом украинства. Возглавлять этот Пьемонт приглашается из Киева Михаил Грушевский. Для него во Львовском университете учреждают кафедру "украинской истории" и поручают ему составить историю "Украины" и никогда не существовавшего и не существующего "украинского народа". В награду и благодарность за это каиново дело Грушевский получает "от народа" виллу-дом и именуется "батьком" и "гетманом". Со стороны украинствующих начинают сыпаться клевета и доносы на русских галичан, за что доносчики получают от правительства теплые места и щедро снабжаются австрийскими кронами и немецкими марками. Тех, кто остаются русскими и не переходят в украинство, обвиняют в том, что они получают "царские рубли". Ко всем передовым русским людям приставляются сыщики, но им ни разу не удается перехватить эти рубли для вещественного доказательства.
Население Галичины на собраниях и в печати протестует против нового названия и нового правописания. Посылаются записки и делегации с протестами к краевому и центральному правительствам, но ничего не помогает: народ, мол, устами своих представителей в сейме потребовал этого.
Насаждение украинства по деревням идет туго, и оно почти не принимается. Народ держится крепко своего тысячелетнего названия. В русские села посылаются исключительно учителя украинофилы, а учителей с русскими убеждениями оставляют без мест.
Русское униатское духовенство (священники были с университетским образованием) было чрезвычайно любимо и уважаемо народом, так как оно всегда возглавляло борьбу за Русь и русскую веру, и за улучшение его материального положения, было его вождем, помощником, учителем и утешителем во всех скорбях и страданиях в тяжелой неволе.
Ватикан и поляки решают уничтожить это духовенство. Для этой цели возглавляют они русскую униатскую церковь поляком - графом Шептыцким, возвысив его в сан митрополита.
Он отдался со всей пылкостью молодости (ему было всего 35 лет, когда его сделали митрополитом) служению Австрии, Германии и Ватикану для осуществления плана разгрома России и мечты о патриаршестве. Тщеславный и честолюбивый, Шептыцкий служил им, нужно признать, всею душою. Несмотря на свой высокий сан, он, переодетый в штатского с подложным паспортом не раз пробирался в Россию, где с украинствующими помещиками и интеллигентами подготовлял вторжение Австро-Венгрии и Германии на "Украину", о чем он лично докладывал Францу-Иосифу, как его тайный советник по "украинским делам", а секретно от него сообщал о сем и германским властям, как это было обнаружено в 1915 г. во время обыска русской разведкой его палаты во Львове, где между другими компрометирующими документами была найдена и копия его записки Вильгельму II-му о прогрессе "украинского движения в России". После создания новой Польши и присоединения к ней Галичины, Шептицкий, надеясь на Гитлера, не переставал мечтать о патриаршестве и ратовал, как и прежде, за разгром России. Но по велению карающего рока, все его идеи, идеалы, мечты и грезы потерпели полное и страшное крушение.
Возвращаясь к насаждению украинства в Галичине, нужно отметить, что с назначением Шептыцкого главой униатской церкви прием в духовные семинарии юношей русских убеждений прекращается. Из этих семинарий выходят священниками заядлые политиканы-фанатики, которых народ назвал "попиками". Учитель и "попик" мало-помалу делают свое дело: часть молодежи переходит на их сторону, и в деревне вспыхивает открытая вражда и доходит до схваток, иногда кровопролитных. В одних и тех же семьях одни дети остаются русскими, другие считают себя "украинцами". Смута и вражда проникают не только в деревню, но и в отдельные хаты.
Австрийские законы предоставляли полную свободу вероисповедания, о перемене его следовало только заявить административным властям. Но православные богослужения разгоняются жандармами, православные священники арестовываются и им предъявляется обвинение в государственной измене. Клевета о "царских рублях" не сходит со столбцов украинофильской печати.
Россия и дальше молчит: Дескать, не ее дело вмешиваться во внутренне дела другого государства. Галицко-русские интеллигенты, чтобы удержать фронт в этой неравной борьбе, чтобы содержать свою преследуемую конфискациями прессу и свои общества, облагают себя податью во сто корон и свыше ежемесячно и собирают среди крестьянства средства с помощью так называемой лавины-подати.
Против украинской пропаганды решительнее всех реагировала галицко-русская студенческая молодежь. Она выступила против украинской "Новой Эры" открытым движением - "Новым курсом". Галицко-русские народные и политические деятели опасаясь усиления террора, вели все время консервативную, осторожную и примирительную политику с поляками и с австрийскими властями. Чтоб не дразнить ни одних, ни других, они придерживались в правописании официального термина "руский" (с одним "с") и всячески пытались замаскировать свои настоящие русские чувства, говоря молодежи: "будьте русским" в сердцах, но никому об этом не говорите, а то нас сотрут с лица земли.
После "Новой Эры" в ответ на украинизацию деревни, студенты стали учить литературному языку и крестьян. На сельских торжествах парни и девушки декламировали стихотворения не только своих галицких поэтов, но и Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Майкова и др. По деревням ставили памятники Пушкину. Член Государственной думы, граф В. А. Бобринский, возвращаясь со Славянского Съезда в Праге через Галичину с галицкими делегатами этого съезда, на котором он с ними познакомился, и присутствуя на одном из таких крестьянских торжеств в деревне, расплакался, говоря: "Я не знал, что за границей России существует настоящая святая Русь, живущая в неописуемом угнетении, тут же, под боком своей сестры Великой России. Я - Колумб, я открыл Америку".
Студенты бросились в народ: созывали веча и открыто стали на них провозглашать национальное и культурное единство с Россией. Русское крестьянство стало сразу на их сторону, и через некоторое время примкнули к ним две третьих галицко-русской интеллигенции и отцов. Употребляемый до тех пор сине-желтый галицко-русский флаг был заменен носившимся раньше под полой трехцветным бело-сине-красным, а главным предметом всех народных собраний и торжеств по городам и деревням было национальное и культурное единство с Россией. Также были учреждены для проповедывания "новокурсных" идей ежедневная газета ("Прикарпатская Русь") на литературном языке и популярный еженедельник ("Голос Народа") для крестьянства на галицко-русском наречии против издаваемых отцовских - ежедневной газеты на "язычии" "Галичанина" и еженедельника для народа ("Русского Слова"); последние вскоре зачахли и прекратили свое существование.
Но власти не дремали и выжидали случая, чтобы было за что зацепиться и подготовляли целый ряд процессов о "шпионстве", из коих первый начался в 1913 году накануне мировой войны. Между тем, они преследовали проявление русского духа намеченными заранее мерами. Чтобы оказать помощь "попикам" и учителям украинофилам, власти решают ударить по крестьянскому карману. Они обильно снабжают кооперативы украинофилов деньгами, которые через посредство райфайзенских касс даются взаймы по деревням только своим приверженцам. Крестьяне, не желающие называть себя украинцами, займов не получают.
Выборы в сейм и парламент сопровождаются террором, насилиями и убийством жандармами русских крестьян. Украинофилы пользуются на выборах и моральной и финансовой поддержкой власти. Имя избранного громадным большинством галицко-русского депутата при подсчете голосов просто вычеркивается и избранным объявляется кандидат украинофил, получивший менее половины голосов. Борьба русских с украинофилами усиливается из года в год и продолжается под страшным террором вплоть до мировой войны, - войны немецкого мира со славянством, к которой Германия и Австро-Венгрия готовились десятки лет, в связи с чем ими и насаждался украинский сепаратизм и ненависть к России среди искони русского населения в Галичине. Россия очнулась и открыла глаза на происходящее в Червонной Руси только накануне войны, когда во Львове начался нашумевший на всю Европу чудовищный процесс о "государственной измене" и "шпионстве" против двух галицко-русских интеллигентов (Бендасюка и Колдры) и двух православных священников (Сандовича и Гудимы).
В самом начале этой войны австрийские власти арестуют почти всю русскую интеллигенцию Галичины и тысячи передовых крестьян по спискам, вперед заготовленным и переданным административным и военным властям украинофилами (сельскими учителями и "попиками") с благословения преусердного митрополита графа Шептыцкого и его епископов. Арестованных водят из тюрьмы в тюрьму группами и по пути на улицах городов их избивают натравленные толпы подонков и солдатчины. В Перемышле озверелые солдаты изрубили на улице большую партию русских людей.
За арестованных и избиваемых русских священников добровольно заступаются епископы католики: польский и армянский, а униатские епископы во главе с Шептыцким, несмотря на просьбы жен и детей, отказывают в защите своим русским галицким священникам. Этого нужно было ожидать: они же их предали на убиение.
Арестованных вывозят вглубь Австрии в концентрационные лагеря, где несчастные мученики тысячами гибнут от голода и тифа. Самые передовые деятели после процесса о государственной измене в Вене, приговариваются к смертной казни и только заступничество испанского короля Альфонса спасает их от виселицы. В отместку за свои неудачи на русском фронте, улепетывающие австрийские войска убивают и вешают по деревням тысячи русских галицких крестьян. Австрийские солдаты носят в ранцах готовые петли и где попало: на деревьях, в хатах, в сараях, - вешают всех крестьян, на кого доносят украинофилы, за то, что они считают себя русскими.
Галицкая Русь превратилась в исполинскую страшную Голгофу, поросла тысячами виселиц, на которых мученически погибали русские люди только за то, что они не хотели переменить свое тысячелетнее название.
Эти зверства" и мучения с иллюстрациями, документами и точными описаниями увековечены основанным после войны Талергофским Комитетом во Львове, издавшим их в нескольких томах.
Такова краткая история происков Ватикана, поляков и немцев в насаждении ими украинства на Карпатах среди издревле русского населения Червоной Руси.
Илья Терех.
1945 год.
Комментарии