Монополия интеллектуальной собственности

В последнее, довольно продолжительное, время часто звучит тема, связанная с институтом авторских прав на, так называемую, «интеллектуальную собственность», поднимаемая и в СМИ, и на правительственном уровне. На первый взгляд, создаётся впечатление, что идут процессы реализации прав человека и, в частности, связанные с правом на эту самую «интеллектуальную собственность». Процессы эти идут довольно активно. США, например, угрожают экономическими санкциями различным странам.Но мы не будем погружаться в эти политические дебри, а попробуем рассмотреть институт реализации авторских прав с той стороны, которая, на мой взгляд, поможет нам разобраться не только с такой активностью этих процессов, но и вообще с причиной их существования.

Что же, по сути, представляет собой авторское право.

Если автором, предлагается некая информация, для широкого использования то, какие цели преследует автор. Естественно предположить, что именно цели распространения этой информации. То, каким образом будет распространена эта информация, автора мало интересует. Единственно, что автора интересует в этом случае, так это то, чтобы информация не была искажена таким образом, чтобы автору можно было предъявить какие-либо претензии и, поскольку эта информация публичного назначения, то автору хотелось бы некоторого публичного признания. Для этого и существует авторский экземпляр, на который автор может сослаться, при решении каких-либо спорных вопросов и, так называемое, патентное право.

Если информация предназначена для конфиденциального использования, то применяются специальные меры и методы для делания её таковой. Попытка вскрыть эту информацию или её вскрытие, преследуется по уголовному закону. Говорить здесь, особо, не о чем.

Если же автор создаёт некий интеллектуальный продукт, предназначенный для широкого использования то, какие цели преследует автор? Опять же цели распространения этого продукта и, конечно, получение определённого дохода за произведённый им труд. Если кто-либо, воспользуется этим продуктом, но, переработав его неким образом, можно ли говорить о том, что он не затратил определённый труд на то, чтобы этот продукт считался уже его интеллектуальным продуктом? Я думаю, что нет. Автор же может попытаться обжаловать это в суде, с вытекающими отсюда последствиями. Другими словами, эти вопросы решаются через суд с соответствующей юридической процедурой.

Откуда же возникают проблемы, связанные со специальным определением авторских прав на интеллектуальную собственность? Проблемы возникают тогда, когда интеллектуальный продукт, пройдя определённые преобразования, становится товаром, приносящим определённые прибыли. Тогда и возникает вопрос интеллектуальной собственности.

Если автор имеет возможность довести свой интеллектуальный продукт до стадии товара, вопросы снимаются автоматически, ибо переходят в разряд вопросов, рассмотренных выше. Т.е., существуют определённые, юридически закреплённые нормы, с помощью которых можно решить все возникшие противоречия.

Если же автор не имеет такой возможности, то вот здесь, и возникает то основное противоречие, которое и приводит к созданию закона об интеллектуальной собственности.

Но здесь, вопрос в другом - кому выгоден этот закон, автору или производителю, способному превратить этот продукт в товар?

Рассмотрим этот вопрос с позиции автора. Автор не имеет возможности превратить продукт в товар поэтому, он обращается к производителю, или обладателю необходимого капитала, технической и технологической базы, способному осуществить этот процесс. В отсутствии закона об интеллектуальной собственности, но на базе авторского, или патентного, права, этот вопрос решается на основе контракта, где стороны предусматривают доли вложенного труда и, соответствующее распределение прибыли. Таким образом, вопрос, переходит в разряд тривиального.

Что же происходит, при наличии такого закона. У производителя появляется возможность обойти авторство и сделать продукт своей собственностью, закрепив его собственным брендом, ведь сам «интеллектуальный продукт» ещё не является товаром, а становится товаром тогда, когда уже реализован, и, таким образом, присвоить себе все получаемые прибыли.

Вы скажете, как же так, без такого закона ему это будет сделать ещё проще. Но это, на первый взгляд.

В отсутствии такого закона, производитель, украв продукт, должен переделать его таким образом, чтобы автор не смог востребовать восстановления справедливости через суд. Вы скажете, ну и что, что суд? С деньгами, можно решить этот вопрос. Но здесь, возникает другой вопрос: что же это за суд, в котором решают всё деньги? Кроме того, производитель не пойдёт на судебные разбирательства в силу того, что он дорожит своей репутацией. Испорченная репутация, сродни краху производителя. Кто пойдёт на такой риск? Конечно, недобросовестный производитель, «дорожа» своей репутацией, может пойти и на прямое уничтожение автора. Но далеко не каждый на это решится, хотя есть и такие.

При наличии же такого закона, да ещё при наличии чиновников, обслуживающих этот закон, этот вопрос решается, как говорят, элементарно. Ведь совершенно ясно, что у производителя гораздо больше возможностей сделать продукт, уже как товар, своей собственностью, он на это имеет полное, юридически оговоренное, право. Возьмите любой современный товарный бренд: сколько в нём вложенного «интеллектуального продукта», но чьей «интеллектуальной собственностью» он является?

А теперь, подумайте ещё над тем, что необходимо сделать автору, каким образом и, какими средствами он должен располагать для того, чтобы зафиксировать продукт, как свою собственность. Кроме того, ему необходимо понести всё те же расходы, чтобы довести продукт до стадии товара только, с большим риском в условиях жесточайшей финансовой конкуренции, ибо дальнейшие попытки, обращения в суд, не принесут уже никаких результатов по закону.

Так для кого же выгоден этот закон? Конечно производителям монополистам, закрепившим свою монополию, ещё и, юридически «обоснованным», своим правом на неё. И именно поэтому, в последнее время, и разгораются конфликты исключительно между монополистами, способными превратить интеллектуальный продукт уже в товар. Ведь рынка интеллектуального продукта, где он бы мог уже выступать как товар, до сих пор так и не существует. Времена же Яблочковых и Поповых закончились ещё при их жизни, поэтому мы и пользуемся брендами Маркони и Эдисона, а изобретения ещё советских изобретателей возвращаются к нам под брендами западных фирм-монополистов, потому что изобретения ещё советских изобретателей, как «интеллектуальный продукт», так и не стали товаром, вернее, стали, но тем товаром, которым сами же создатели этого «интеллектуального продукта» должны уже покупать как импортный «интеллектуальный продукт».