Реформа образования – национальная катастрофа!

Профессор Владимир Сухомлин

Известно, что система образования характеризуется своей инерционностью, т.е. является системой с запаздыванием реакции на входные воздействия. Поэтому об эффективности реформ в этой сфере обычно судят через несколько лет после их осуществления. Но реформы, проводимые Министерством образования и науки (МОН) в последние годы, оказались столь действенными, сверхрезультативными, что не успели они прокатиться катком по российскому образованию, как тут же поднялись их первые всходы-результаты, о которых и пойдет речь дальше.

Начнем с общей школы, с введения в качестве государственной итоговой аттестации по образовательным программам среднего общего образования единого государственного экзамена или ЕГЭ. Большая часть педагогической общественности яростно сопротивлялась введению этой системы оценки знаний как единственной формы итоговой аттестации, понимая, что она убивает общеобразовательную школу, переориентируя ее с цели получения общего образования на цель натаскивания школьников на добывание требуемого количества баллов любой ценой. В итоге что мы получили?

Вузовские гуманитарии дают резкую критику подготовке школьников по системе ЕГЭ. Например, в заявлении Ученого совета филологического факультета МГУ от 22 ноября 2012 г. («О реформе образования, ее итогах и перспективах» - http://forums.vif2.ru/showpost.php?p=7779&postcount=46) утверждается, что катастрофа в школьном образовании вообще, так и в его гуманитарном сегменте уже произошла. В частности, «Университеты столкнулись с рядом сложностей, связанных с необходимостью повышения гуманитарных знаний студентов, сдавших ЕГЭ и испытывающих огромные трудности с выражением своих мыслей на письме, а подчас откровенно неграмотных (одна из симптоматических попыток преодоления продолжающей ухудшаться ситуации – введение в МГУ курса «Русский язык и культура речи» на негуманитарных факультетах). В ближайшей перспективе, если тенденция сохранится, организация курсов ликвидации неграмотности по образцу тех, что создавались в СССР на заре «всеобуча»». При этом отмечается, что как следует из текста утвержденной правительством РФ «Программы развития образования до 2020 г.», правительство РФ полностью удовлетворено сделанным до сих пор в указанной области и не собирается корректировать образовательную политику.

Факультет журналистики МГУ регулярно проводит установочные диктанты для выявления уровня знаний первокурсников. Преподаватели в ужасе от итогов подготовки школьников по системе ЕГЭ – «По словам первокурсников, последние три года в школе они не читали книг и не писали диктантов с сочинениями — все время лишь тренировались вставлять пропущенные буквы и ставить галочки. В итоге они не умеют не только писать, но и читать: просьба прочесть коротенький отрывок из книги ставит их в тупик. Плюс колоссальные лакуны в основополагающих знаниях. Например, полное отсутствие представлений об историческом процессе: говорят, что университет был основан в прошлом, ХХ веке, но при императрице Екатерине» (например,http://www.mk.ru/social/education/article/2009/11/02/378686-100-ballov-za-ege-eto-cherez-chyur.html).

В секторе математического образования ситуация также оказалась катастрофической. По существу отовсюду слышится, что средняя школа просела за последние годы настолько, что ниже некуда. Например, на совете факультета ВМК МГУ по итогам первого семестра 2012-2013 учебного года руководством факультета дается рекомендация преподавателям, ведущим занятия по базовым математическим предметам на первом курсе, впредь посвящать первые лекции и семинары повторению основных разделов элементарной математики. Также рекомендуется перестроить занятия так, чтобы помочь учащимся преодолеть трудности, связанные с недостаточно развитыми у них аналитическим мышлением и логикой рассуждения, с восприятием доказательного подхода. Деканы факультетов университетов Нижегородского и Тверского, выпускающих бакалавров информационных технологий, ввели для первокурсников занятия по элементарной математике. Группа весьма уважаемых мной самарских профессоров прислала мне свое обращение к гражданам России и Президенту РФ, в котором пишет, что система образования в России практически разрушена; выпускники средней школы очень плохо готовы как к производственной деятельности, так и к обучению в высшей школе; есть еще одна беда, которая напрямую связана с ЕГЭ, многие выпускники школ «немые» — они не умеют вслух связно излагать свои мысли, свои знания, у них отсутствуют навыки по запоминанию, логическому мышлению, связной речи; они просто не могут запомнить формулировки определений, доказательства теорем. И это, в общем-то, у лучших школьников, студентов сильных университетов. Такого падения общего образования никогда еще не было.

Добавлю, что система ЕГЭ не совместима и с элитным образованием, которое всегда играло важную роль в деле отбора и развития талантов и служила важным элементом системы подготовки научных кадров. На примере работы школы-интерната имени А.Н.Колмогорова и мехматских (математических) классов в московских спецшколах особенно очевидно, что совмещение системы творческого целенаправленного развития детей с эгешным натаскиванием на результат существенно снижает эффективность специализированных программ профильной подготовки, ведет к психологической перегрузке школьников, дезориентирует учащихся и их родителей в целях подготовки.

В целом, абсолютное большинство вузовского сообщества оценивает состояние общей школы, в котором она оказалась в результате проводимых МОН реформ, как национальная катастрофа.

Теперерь перейдем к итогам реформы высшей школы. Но прежде напомним, что первоначально в жертву реформ была принесена система среднего профессионального образования (СПО). Повсеместно закрывались техникумы, ПТУ и колледжи, недвижимость которых тут же находила новых хозяев. Этот процесс вызывал тогда искреннее удивление. Ведь в то время руководители страны все увереннее и увереннее произносили такие слова, как «инновационная экономика». И на фоне этой говорильни шло уничтожение огромной отрасли подготовки высокопрофессиональной рабочей силы для этой самой инновационной экономики. Причем система СПО рубилась под корень, но не предлагалось никакой альтернативы. Теперь уже ясно, что это была репетиция перед реформой высшей школы или как у нас она называется системы высшего профессионального образования (ВПО). Подтверждением тому служит тот факт, что основные исполнители разгрома системы СПО получили головокружительное продвижение по службе и занялись преобразованием ВПО.

Каковы же итоги преобразований в системе ВПО, которые уже очевидны сейчас?. Общий итог таков — уровень образования продолжает катастрофически падать. Это мнение работодателей, моих коллег — профессоров университетов, наконец, мои собственные наблюдения в результате работы в ГАКах — в четырех-пяти университах ежегодно. Почему так происходит? Вопрос этот сложный, системный, но сомнений нет, что основной вклад в эту печальную ситуацию внесен этой безумной реформой ВПО, которая нанесла огромный ущебр государству и отбросила российскую высшую школу назад на десятилетия.

Остановлюсь лишь на некоторых, по моему мнению, основных потерях, понесенных системой ВПО в результате ее реформы.

Первое — нанесен страшный удар по системе инженерного образования. Разгром инженерного образования проходил на фоне лицемерной демагогической кампании о необходимости подготовки вузами выпускников, которые бы максимально удовлетворяли потребностям бизнеса в кадрах. И при этом осущетвлялось противоречащее этим лозунгам и здравому смыслу массовое сокращение числа специальностей с пятилетним образованием, которые упразднялись или заменялись четырехлетним бакалавриатом. И это делалось несмотря на то, что тогда (да, и в настоящее время тоже) ситуация с бакалаврами была однозначной — бакалавры попросту были никому не нужны. Тем более они не нужны для развития инновационной экономики, а именно переход к такой экономике тогда уже повсюду декларировался и самими реформаторами, как генеральная линия развития страны. Я не знаю ни одного работодателя в сфере высоких технологий, кто бы заявил, что ему нужны недоученные бакалавры. Всем требовались специалисты или инженеры, прошедшие полный курс обучения по программам специалитета. И тем не менее число специльностей в результате реформы было сокращено аж в пять раз, с 535 до 107! Если взять в качестве примера Германию, то она, также будучи вовлеченной в Болонский процесс и желая везде играть первую сткрипку, сохранила у себя пятилетнее образование для подготовки инженерных кадров.

Второе — методическое обеспечение высшей школы приведено в полный хаос. Первым шагом к нынешнему положению дел в этой сфере было создание системы Федеральных государственных образовательных стандартов (ФГОСов) нового (третьего) поколения, бесполезных для образовательной практики. Их разработка велась почти пятилетие на основе чудотворной концепции компетентностного подхода. Для перехода от государственных стандартов второго поколения (ГОС) к ФГОСам был специально разработан Федеральный закон (№ 232-ФЗ от 24.10.2007г.). Один из идеологов нововведения, заместитель министра образования и науки Исаак Калина (бывший сельский учитель математики из Оренбуржья, за короткий срок сделавший фантастическую чиновничью карьеру, после реформы СПО) еще на стадии продвижения соответствующего законопроекта в своих интервью пояснял — Законопроект впервые фиксирует, что важнейшей составляющей образовательного стандарта является весь комплекс кадровых, культурно-бытовых и технологических условий.

Поясню в чем состояло основное отличие ГОС от ФГОС. Содержание ГОС составляли, во-первых, определение требований к структуре и условиям реализации учебной программы (профессиональные характеристики выпускника и области его деятельности, сроки обучения, требования к профессорско-преподавательскому составу, библиотечному фонду вуза, помещениям и пр.) и, во-вторых, определение минимально необходимого объема знаний для той или иной специальности (пятилетнее обучение) или направлению (бакалавриат), которыми должен владеть выпускник. Последняя составляющая и была самой ценной для преподавательской деятельности. Она включала формулировки несколько сотен тем предметных областей, которые и определяли знаниевое ядро профессиональной подготовки. ГОСы регламентировали содержание обучения до 70% от общего образоваиельного контента. Так как ГОСы разрабатывали лучшие университеты страны, то эта знаниевая компонента по существу и описывала их ноу-хау и через ГОС передавала лучший опыт этих университетов другим вузам, обучающим по соответствующей специальности или направлению. Надо сказать, что образовательные стандарты второго поколения сыграли большую роль в построении единого образовательного пространства страны. Определение образовательного ядра профессиональной подготовки в ГОС позволяло не только разрабатывать вузам согласованные по содержанию и по уроню качества подготовки образовательные программы, но и являлось основой для реализации важных процедур методической обеспечения системы образования — сознания средств измерения и тестирования уровня знаний учащихся, грифования учебников, лицензирования учебных программ, акредитации вузов. Все это делалось на основе использования представленного в ГОС содержания обучения.

Так вот основное нововведение в ФГОС по отношению к ГОС как раз и состояло в удалении самой ценной, знаниевой, компоненты стандарта и замене ее на набор из примерно двух десятков общих требований к итогам подготовки, выраженных в виде так называемых компетенций, приобретаемых выпускниками в результате обучения.

Естественно, что два десятка общих фраз, напоминающих, как их не формулируй, скорее превыборные лозунги, не могли заменить описания содержания из многоих сотен конкретных дидактических тем.

В итоге ФГОСы нового поколения оказались бессодержательными и малопригодными для образовательной деятельности. Переход на эти ФГОС нанес ущерб единству образовательного пространства, сделал неработающими упомятые процедуры методической работы. Так в решении VII Международной научно-практической конференции «Современные информационные технологии и ИТ-образование», прошедшей в МГУ имени М.В. Ломоносова 9-11 ноября 2012 г., в которой приняли участие более 700 специалистов из сектора ИТ-образования, сказано, что негативные тенденции перехода к ФГОС третьего поколения ведут к разрушению единства образовательного пространства страны, отставанию методического обеспечения отечественной высшей школы от международной практики.

Следует заметить, что творцы компетентностного подхода в своих благих мечтаниях шли еще дальше, мечтая привести компетенции ФГОС к отождествлению их с компетенциями профессиональных отраслевых стандартов и таким образом по сути превратить университеты в техникумы, которые они вместе с системой среднего профессионального образования в начале реформы успешно ликвидировали (или распродали?), и, таким образом, загнать университеты под плинтус отсталой российской экономики (разоблачение этой кампании было дано автором в книге [2]).

Чтобы оценить компетентность самих идеологов компетентностного подхода, не отмечавшихся ранее своими работами ни на научном поприще, ни в области методики образования, но получивших невиданные полномочия на проведение волюнтаристких не подтвержденных экспериментами решений по реформе системы образования, достаточно следующего факта.

Само понятие компетенции, положенное в основу пресловутого компетентностного подхода, как демонстрируемой способности выполнять аспекты профессиональной деятельности, принципиально не применимо для вузовского образования. Университеты не могут гарантировать на выходе получение выпускниками реальных профессиональных компетенций, хотя бы потому что в учебных условиях не представляется возможным адекватно моделировать все условия реальной производственной среды, во всем ее многообразии. К тому же и цели университетского образования не исчерпываются натаскиванием выпускников на конкретные профессиональные компетенции. В советские времена потому и применялось понятие молодого специалиста, чтобы очертить определенный путь, необхоимый для доводки результатов обучения до реальных профессиональных компетенций, которые могут демонстрироваться или проверяться в конкретных условиях профессиональной деятельности. Для всех, кто имел хоть какой-то опыт работы в промышленности, все это очевидно. Чиновникам-фантазерам из МОН, старавшимся в карьерном угаре бумажными решениями сократить сроки созревания плода, можно было бы и посочувствовать, если бы за их невежетсво не приходилось бы расплачиваться государству и обществу дорогой ценой. Конечно, система образования противодейстовала этому безумию – компетентностно-ориентированному образованию без знаний (например, [1]), но очевидно, что у реформаторов были другие консультанты (а, вероятно, и заказчики). И только, когда система ВПО после нескольких лет мучений села на мель с грузом неработающих образовательных стандартов, чиновникам из МОН пришло понимание этой очевидности. 16 мая 2013 года на Межвузовском информационно-методическом семинаре «Эффективность внедрения Федеральных государственных образовательных стандартов высшего профессионального образования в университетах России: нормативные, учебно-организационные и методические вопросы», проходившем в Звенигороде, новые методисты из МОН заявили, что они понимают проблему того, что компетенции принципиально не проверяемы в условиях вуза, поэтому созданные стандарты нового поколения будут перерабатываться. Фактически это и есть признание полного провала перехода к ФГОС нового поколения, да и реформы в целом. Вопрос здесь в том, есть ли у страны время, чтобы десятилениями буксовать на месте на стратегических направлениях развития из-за разгула чиновничего безумия.

Третье — утрата массива наукоемких преподавательских технологий.

Это связано как раз с переводом необоснованно большого числа специальностей, прежде всего инженерных, на программы подготовки никому ненужных бакалавров. Причем, насколько известно автору, решение о таком переводе принималось волюнтаристки высшими должностными лицами МОН, не раз демонстрировавших, как уже показывалось, свою проф. некомпетентность. Во внимание не принимались даже коллективные ходатайства от академиков РАН и Генеральных директоров крупнейших научных центров, отраслевых ведомств и предприятий. Объясню ситуацию на примере своего факультета прикладной математики и информатики МГУ имени М.В.Ломоносова. Выдающимся отечественным ученым, с мировым именем, академиком А.Н.Тихоновым и его научной школой в 1970 году была создана новая специальность «Прикладная математика и информатика», характерной особенностью которой являлось сочетание фундаментального математического образования с профессиональной подготовкой в использовании современных компьютерных и информационных технологий для решения прикладных задач. В эффективности такой специальности автор убеждался лично, на протяжении 20 лет, используя выпускников по этой специальности для решения сложных задач в области создания отечественной системы ПРО. Выпускники нашего факультета успешно трудятся практически во всех крупнейших компаниях мира и чрезвычайно востребованы. В учебной программе по этой специальности можно выделись две основные составляющие – базовую математическую и пучок профилирующих спецкурсов. Именно вторая компонента обеспечивает как профилирование студентов по актуальным направлениям науки и технологий, так и углубленную научно-исследовательскую подготовку.

В настоящее время в учебном процессе на факультете, теснейшим образом связанным с ведущими институтами РАН и научно-производственными организациями, задействовано около 100 профессоров, из них более 20 академиков и член-корреспондентов РАН. По моим оценкам этими лучшими в стране специалистами читаются порядка 150 спецкурсов, которые бы сделали честь любому университету мира. Так вот, при переводе этой специальности на бакалавриат, значительная часть этого наукоемкого задела утрачивается, так как не вкладывается в скоротечную имеющую практико-ориентированный уклон бакалавскую подготовку. А перенос этой наукоемкой части на магистеркое обучение не получается в виду того, что число госбюджетных мест, выделяемых факультету на магистратуру составляет 15 человек в год. Таким образом огромный многолетний учебно-научный задел сотни лучших ученых страны летит коту под хвост из-за прихоти калиноголовых карьеристов МОН. Но этим урон не исчерпывается. Он кратно множится, так как стандарт специалитета «Прикладная математика и информатика», разработанный факультетом ВМК МГУ, реализуется в более, чем 50 лучших университетах страны. Значит и там уже в течение нескольких лет, как и у нас, профессора и научные работники находятся в подвешенном состоянии – быть или не быть. Да, но этот пример касался только одной специальности, а как говорилось ранее, число сокращенных, причем не обоснованно, специальностей составляет несколько сотен. Таким образом тысячи ученых страны, большинство из которых прошли школу сложнейших НИОКР, теряют наработанные годами преподавательские технологии и свои научные позиции в вузах. И возникают естественные вопросы. Сколько еще нужно интеллектуальной элите страны терпеть унижения и издевательство от зарвавшихся чиновников? Неужели демонтаж лучшего опыта и практики в образовании и назвается реформой? Но тогда какая цель у такой реформы? Уж больно она похожа на заказуху всей страны? Не пора ли искать заказчиков?

В этой статье обозначены только отдельные негативные явления преобразований, которые потрясли наше образование. Не завершив реформу, не проанализировав ее результаты, не исправив допущенные ошибки, а по сути загнав систему образования в тупик, реформаторы с присущим им угаром приступили к новому этапу преобразований системы образования – модернизации или ее структурной перестройке. Действуя в том же волюнтаристском агресивном духе, и в этом деле они уже наломали немало дров. В работе автора [3] давался предварительный анализ этих процессов. Но их детальный анализ еще ожидает своего времени.

Вместо выводов.

Все больше и больше людей воспринимают реформу, а по существу погром, национальной системы образования, предпринятой колонной фурсенковских манагеров, как хорошо спланированную супероперацию, направленную на подрыв позиции страны в критически важном для ее будущего направлении, а все, творимое этими чиновниками, как исполнение некоторого заказа от тех, кто заинтересован в ослаблении страны, ее человеческого потенциала, использовании ее к качестве сырьегого придатка.

Поэтому важно знать, какие кукловоды стоят за этими горе-реформаторами, кто продвигает их по карьерной лестнице после каждой ущербной для страны кампании, почему налоговые органы и прокуратура не реагируют на провальные кампании МОН и растраченные впустую бюджетные деньги. Нежелание МОН отчитаться перед своим народом за израсходованные на реформы средства только усиливает подозрения общественности о масштабных неэффективных расходах или растратах в этой отрасли, списаных на реформы, если этим словом можно назвать разгром образования в России. Необходимо провести тщательное расследование всего этого процесса, назвать всех организаторов этого разгрома системы образования и предъявить им иск за деяния, нанесшие огромный ущерб государству.

И совершенно очевидно, что без кардинальной реформы самого МОН, не пользующегося ни авторитетом, ни доверием у профессионального сообщества, на протяжении многих лет проводившего деструктивную политику, приведшую к кризису образования в России, перспективы ни у российского образования, ни у России не будет.

В соседней Турции весь народ встал на защиту деревьев в парке города от их вырубки и отстоял их. Сейчас пришло время и всем россиянам встать на защиту российского образования.

Литература [http://forums.vif2.ru/showthread.php?t=1277 ]
1) «Пустое множество. Ч.1, Ч.2», «Советская Россия» от 10.03.2008 г. или статья «По улице, не ведущей к храму. Профессор В.А. Сухомлин о реформах высшего образования». Совет Ректоров. №3, 2008, с. 65-72 или Сухомлин, В. А. Полная победа инноваций над российским образованием : (размышления российского профессора о реформах высш. образования) / В. А. Сухомлин // Вестн. Московского ун-та. Сер. 20, Педагогическое образование. – 2009. – № 1. – С. 16-40.

2) Сухомлин В. А., Профессиональные стандарты и образование. Перпендикулярный взгляд. ВМиК МГУ им. Ломоносова, “МАКС-пресс”. 2008, 80 с.

3) Сухомлин В.А. Реформа высшей школы: анализ итогов. Вест. Моск.ун-та. Сер.Педагогическое образование. 2011. №2, с. 29-48.
http://forums.vif2.ru/showthread.php?t=1277&p=8326&viewfull=1#post8326