Русские и советские. Старые песни о главном (10)

9-я и 10-я статьи  цикла   от http://runo-lj.livejournal.com/

Было бы неправильно чрезмерно идеализировать мотивацию русских людей, которые приняли советский патриотизм. Для абсолютного большинства русских в то время вообще никакого выбора не существовало, и принятие советской власти и советского патриотизма вряд ли сводилось только к осознанному стремлению увидеть в Совдепии Россию. Советская оккупационная власть была просто данностью, и к ней нужно было приспосабливаться. "Немцы вошли в Париж и повсюду развесили нацистские флаги". Вот примерно то же самое представляла из себя и Россия под большевиками: большевики захватили власть, повсюду развесили свои флаги, создали свои советские учреждения и советские органы власти и стали учить русских людей советскому патриотизму. А те, кто этому сопротивлялся, подвергался преследованию и репрессиям - за одно доброе воспоминание о прежней России в Совдепии можно было загреметь в лагеря по обвинению в антисоветской деятельности.

Люди, оказавшиеся на оккупированной территории, начинают просто приспосабливаться к новым реалиям. И в голодной тифозной большевицкой России большинство русских людей просто думали о том, как выжить. И это первый шаг к признанию новой реальности - жизни под оккупационной властью. Как бы люди ни относились к оккупантам, но игнорировать реальность они не могут, и они вынуждены иметь дело с новой оккупационной властью. Ведь даже для того, чтобы получить какую-нибудь справку или документ, они теперь вынуждены обращаться в оккупационные органы власти. А в Совдепии без документов вообще было никуда не сунуться - по сути по всей стране был введен комендантский режим, куда более жесткий, чем тот, что ввели позднее немцы на оккупированных территориях в годы Второй мировой войны. Без бумаги человек в Совдепии был никем, а все эти бумаги и документы теперь выдавались в советских учреждениях по советских правилам и законам.

А затем, после признания этой реальности и осознания, что оккупанты пришли надолго, волей-неволей возникает мысль о том, чтобы пойти на сотрудничество с оккупационной властью. Сотрудничество с оккупантами и коллаборационизм - вещь неизбежная повсюду, где возникает оккупационнная власть, ведь близость к оккупационной власти дает определенные преимущества, а сами оккупанты всячески его поощряют. В Совдепии сотрудничество с советской властью часто было вопросом жизни и смерти, ведь служащие советских учреждений получали специальные распределительные пайки, и в голодной большевицкой России без советских документов и советских пайков было просто не выжить.

В первые годы после захвата власти большевиками на сотрудничество с ними шли в основном уголовники, которые видели в большевиках власть, близкую себе по духу, так как эта власть проповедовала убийства и грабежи. И для "революционных матросов", грабивших винные погреба и занимавшихся насилием, власть большевиков была по-своему привлекательна. Уголовники, латыши и китайцы и составили "красную гвардию", на которую большевики опирались в первые годы своего правления. Ну и евреи, конечно - уж для этих-то товарищей оккупационная большевицкая власть была почти что родной, и именно евреи составили первую волну советского призыва - нестерпимую местечковую вонь, которая царила во всех советских учрежениях в первые годы большевицкой власти, отмечали многие, и сотни тысяч евреев, которые ринулись в эти годы из своих жмеринок и бердичевых в Москву и Петроград для служения большевикам, прекрасно понимали, что из себя представляет большевицкая власть и какие невиданные ранее возможности она открывает для еврейства. Поэтому именно евреи и составили костяк большевицкой оккупационной власти. Поначалу большевики русским не доверяли, особенно тем, кто служил в прежних властных органах, и если нужно было выбрать между евреем и русским для назначения на какую-то должность, выбирали всегда еврея. Это все понятно, и это политика, свойственная любой оккупационной власти, которая к оккупированному населению по понятным причинам доверия не испытывает, и поэтому предпочитает брать себе на службу людей, чужих для местного населения.

А потом потянулись русские.

Хотел бы подчеркнуть, что я не пытаюсь осудить или тем более оправдать тех русских людей, которые пошли на сотрудничество с большевиками, а потом стали советскими. Для меня важно понять, откуда взялся и как сформировался тип "советского русского", как из русских за несколько десятилетий сделали совков. И механизмы здесь примерно те же самые, которые заставляют население оккупированной страны идти на сотрудничество с оккупантами.

Большевизация и осовечивание России длилось несколько десятилетий, и в этом не было ничего свободного и добровольного - ведь даже признание советского патриотизма было всего лишь вынужденным самообманом, попыткой со стороны русских людей примириться с большевицкой властью, получить возможность "чуточку остаться русским" в обмен на то, что тебя не убьют и позволят жить. И в том, что русские люди, оказавшиеся под властью большевиков, в какой-то момент пошли на сотрудничество с большевиками, стали поступать на службу в советские органы власти или даже вступать в их партию - в этом не было и толики свободного сознательного выбора, и все это, в сущности, ничем не отличалось от процесса формирования завоевателями органов оккупационной власти с привлечением местного населения.

Кстати сказать, как мне представляется, именно поэтому для советских тема коллаборационизма настолько болезненна. Советские понимают, что генерал Власов - это ключевой советский типаж, эталонный советский человек. Оказавшись в плену, талантливый и перспективный советский генерал вдруг "прозревает", понимает всю чуждость советской власти для России и идет на службу к нацистам для "освобождения России от большевиков". Как бы советский человек, который снова захотел стать просто русским. И в генерале Власове советские видят себя самих - то есть русских, которые когда-то попали в плен к большевикам и пошли им на службу. Советские понимают, что весь их советский патриотизм - абсолютно той же природы, что и "прозрение" советского генерала Власова, только, так сказать, в инверсиии, в перевернутом виде. И именно поэтому для советских генерал Власов - фигура очень болезненная и неприятная, так как он есть яркое олицетворение и намек на всю суть их собственного советского патриотизма. А это патриотизм людей, которые вынужденно-добровольно пошли на службу оккупационной власти.

И поэтому же в советском патриотизме так много какого-то особого советского сволочизма. Советский патриотизм и в самом деле мотивирован не самыми достойными человеческими качествами, ибо в вынужденном сотрудничестве с чужой оккупационной властью - тем более властью дикой и беспредельной - за кусок хлеба или за право на жизнь нет ничего достойного и высокого. Это положение очень унизительно и неприятно, и идейный советский патриот просто вынужден становиться сволочью, чтобы как-то прикрыть всю неприглядную суть своего патриотизма. Советский патриотизм основан на отрицании России и русских, это "патриотизм наоборот", и чтобы его публично исповедовать, надо обязательно стать хоть чуточку сволочью, как нужно быть сволочью для того, чтобы описывать все прелести немецкого оккупационного правления. Природа сволочизма советского патриотизма  - та же самая, которая стоит за призывами сотрудничать с оккупационной властью и пропагандной того, какая она замечательная. Ведь все прекрасно понимают, что это власть оккупационная, и все достоинство служения ей сводится к унизительному признанию того,  что ты оказался на положении завоеванного и теперь вынужден ради куска хлеба и прочих приземленных вещей изголяться в похвалах оккупационной власти. То есть заниматься каким-то заведомо сволочным делом.

Вот и за советским патриотизмом стоят те же мотивы, и поэтому в советском патриотизме есть какой-то неизгладимый привкус сволочизма. А людей, которые были специально приставлены для проповеди советского патриотизма  - политруков и идейных активистов - даже советские иначе как сволочью не считали. Тысячи людей были приставлены в Совдепии для того, чтобы объяснять советским русским, какой замечательной является оккупационная советская власть и как нужно правильно любить "Советскую Родину".  Но это положение полицаев на оккупированной территории, которые за понятные материальные преимущества проповедуют оккупированному населению, какая замечательная оккупационная власть. И это работа для сволочи, конечно. Парадокс в том, что для того, чтобы быть советским патриотом и идейным советским, обязательно нужно быть хоть немножечко сволочью, и чем более патриотичен советский, чем более он идейный - тем большая она сволочь.