Сегодня тому назад. Мидуэй!!!

Американский авианосец «Йорктаун» и другие корабли соединения ведут заградительный огонь для отражения атаки японских торпедоносцев в битве у атолла Мидуэй.

«Йорктаун», уже поврежденный в ходе первой атаки японскими палубными пикирующими бомбардировщиками — в центре.  В корабль попали три бомбы.

Меньше чем через час он был снова атакован десятью торпедоносцами, шедшими на небольшой высоте под прикрытием шести истребителей. Разделившись на группы, они атаковали «Йорктаун» с четырех разных направлений и с дистанции 500 метров выпустили торпеды. Две из них достигли цели: корабль потерял ход и накренился на правый борт. В дальнейшем уже покинутый экипажем авианосец был добит двумя торпедами с японской подводной лодки Х-168.

Пикирующий бомбардировщик SBD-3 «Донтлесс» (Douglass SBD-3 Dauntless) заходит на посадку на американский авианосец «Хорнет» (USS Hornet, CV-8) во время битвы за Мидуэй.

.............

В эти же дни начала накаляться обстановка в Перл-Харборе и Гонолулу. Офицеры флота всерьез опасались за судьбу своих семей, проживающих на Гавайях. Если флот выдвинется к атоллу Мидуэй, соединение Нагумо сможет, обогнув архипелаг с юга, беспрепятственно разрушить города, аэродромы и сооружения военно-морской базы. Нимиц знал, что творилось при подобных атаках в Сингапуре, Рангуне и Дарвине.

В то же время велико было и искушение поверить радиоразведке и попытаться «достать неуловимые японские авианосцы именно в тот момент, когда они меньше всего будут ждать атаки.

Во всяком случае, данные Рочфорта были сочтены достаточным основанием для того, чтобы максинально укрепить оборону Мидуэя.

...Когда Р.Бест, командир 6-й эскадрильи пикирующих бомбардировщиков АВУ «Энтерпрайз», прямо спросил у Спрюэнса, не могут ли японцы обойти Мидуэй с юга и с этого направления нанести удар по Перл Харбору (авиационное прикрытие которого было заметно ослаблено переброской самолетов на Мидуэй), адмирал после небольшой паузы ответил:

— Мы все-таки будем надеяться, что они этого не сделают...

(Блестящий пример субординации в армии и флоте США. Ну кто может предположить подобный вопрос в РККА)???

Генеральное сражение

Центральный сектор Тихого океана: 4 июня 1941 года.

«Главные силы», 3 июня, утро. Далека на востоке, низко над горизонтом, парит «летающая лодка». Эта картина станет одной из метафор сражения у атолла Мидуэй.

Контакт был установлен в 9 часов 40 минут: «каталина» обнаружила в 500 милях к западу-юго-западу от Мидузя транспортное соединение.' Около 17 часов его безуспешно атаковали «летающие крепости» (пилаты сообщили о двух попаданиях в «линкоры или тяжелые крейсера противника»).

Второй удар с воздуха был оригинален по замыслу и результативен. После захода солнца в воздух поднялись четыре «каталины», толька утром переброшенные иэ Перл-Харбора. Эти машины были оснащены радиолокаторами и несли под правой плоскостью торпеду. Обнаружив японские корабли, пилоты выключили двигатели и на кругом планировании вышли на цель. Бесшумно скользящие над самой водой самолеты были замечены, когда они уже достигли точки сброса торпед. Ночная торпедная атака — это всегда выстрел в упор: ни у транспортов, ни у «летающих лодок» не было времени иа маневр уклонения. Форсируя моторы, самолеты прошли прямо над конвоем, едва не задевая стволы зенитных установок. Прошитые за одну-две секунды десятками пуль и снарядов, «каталины» каким-то чудом дотянули до Мидуэя, но ремонту они уже не подлежала. Получивший торпеду танкер «Акебоно-мару» потерял 11 человек убитыми, сохранна скорость и место в строю.

Во время этой атаки «Хорнет» и «Энтерпрайз» находились в 300 милях к северо-востоку от Мидуэя и шли курсом 210. Спрюэнс знал о множественных «контактах» в юго-западной полусфере, однако «картинка» оставалась неясной: донесения патрульных самолетов и рапорты экипажей В-17 не согласовывались. И прежде всего было непонятно, видел ли кто-нибудь авианосцы противника.

После небольшого раздумья Спрюэнс решил, что информация криптографического отдела выглядит более надежной, нежели противоречивые данные воздушной разведки. Следуя первоначальному плану, Т.Р.16 направилось к точке ожидания, лежащей в 200 милях к северу от Мидуэя.

В 400 милях к западу Нагумо решал несколько иную задачу. С утра его соединение находилась в зоне плохой погоды. Поддерживать походный ордер при абсолютном радиомолчании и отсутствии радара становилась все сложнее. Корабли растянулись. Время от времени «Акаги» сбрасывал маркированный буй, сообщая свой курс и скорость.

Приближалась расчетная точка поворота на юг, и Нагумо беспокоился, что при столь резком маневре задние мателоты могут потерять флагмана. Следовало восстановить сомкнутый строй, но на это не было времени: операция МГ была очень строга в управлении и подразумевала скрупулезное соблюдение оперативными соединениями графика движения.

Больной Гэнда с трудом поднялся в ходовую рубку авианосца и убедил командующего воспользоваться резервной внутри-эскадренной связью, радиус действия которой не превышал нескольких миль.

— Что известно о противнике — спросил он Нагумо, когда «Акаги», продолжающий поддерживать крейсерскую скорость 24 узла, лег на боевой курс 180.

— Нет никаких сведений, позволяющих сделать вывод, что американский флот покинул Перл-Харбор. Наши оперативные соединения, по-видимому, еще не обнаружены, — ответил контр-адмирал Кусака Рейносуке.

За стеклами ходовой рубки лил дождь.

«Ямато» отставал от авианосцев Нагумо на 300 миль.

Последнее сообщение с «Дзинцу» вызвало на флагмане Объединенного флота серьезную тревогу. Слишком далеко от Мидуэя обнаружили американцы Транспортное соединение Танаки, слишком быстро среагировали, слишком агрессивно действовали. И очень уж далеко на запад от атолла вынесли они линию разведки: патрульные истребители с Уэйна весь день докладывали о «контактах» с «летающими лодками» типа РВУ.

Внезапность, насколько можно судить, уже потеряна. В этом можно найти свои положительные стороны: внимание противника отныне приковано к западному направлению, в то время, как соединение Нагумо подходит к Мидуэю с севера. Очевидно, тем не менее, что операция М1 развертывается не совсем так, как предполагалось.

Авианосцы продолжали храните радиомолчание, это означало, что они до сих пор не обнаружены. Оставалось неясным, известно ли противнику о движении «Главных сил»: утром с «Ямато» видели «летающую лодку», во в течение дня новых «контактов» не было. В отличие от ° Транспортного соединения» линкоры первой дивизии не подвергались атакам с воздуха.

Самым неприятным событием последних дней был провал операции «К». По странному совпадению американцы тоже набрали риф Френч-Фригейт точкой дозаправки, и после 27 мая в этом районе постоянно маневрировал танкер в сопровождении эсминцев. Японские лодки-заправщики были вынуждены держаться под водой, а времени на та, чтобы согласовать новые координаты посадки гидросамолетов, уже не осталось.(это не было случайностью, это была блестящая работа отдела кэптена Рэчфорда).

Ночь с 3 на 4 июня стала первым кризисом сражения при атолле Мидуэй. Получив сообщение об атаке «Акебоно-мару», штаб Объединенного флота некоторое время обсуждал, не следует ли нарушить радиомолчание, чтобы немедленно связаться с вице-адмиралом Нагумо. Ямамото отверг эту мысль.

— Пока что есть все основания полагать, что мы не обнаружены. Однако первый же выход радиостанции «Ямато» в эфир рассекретит все развертывание М1. Запеленговав линейные корабли, противник начнет усиленно искать авианосцы. Ночью он их, понятно, не обнаружит, но с утра противовоздушная оборона Мидуэя будет приведена в максимальную готовность, а «летающие лодки» начнут «смотреть» не только па запад, но и на север.

— Опять-таки, что нового мы можем сообщить на «Акаги»? вмешался адмирал Угаки — Сообщения с «Дзинцу» там, надо полагать, принимают так же отчетливо, как и здесь. Если же речь идет об операции «К», то, во-первых, Нагумо наверняка тоже перехватил донесение с Кваджелейна, а во-вторых, никаких сведений о выходе американского флота из Перл-Харбора у нас нет. Следует ли попусту нервировать ответственного командира, у которого сейчас, за несколько часов до подъема самолетов, своих дел по горло, «экстренной радиограммой Главнокомандующего», то есть, по сути дела — нашими сомнениями и колебаниями?

— А если американские «Таск Форсез» все-таки идут к Мидуэю?

— Подводные лодки «завесы» ничего такого не сообщают.

Никто не знал тогда, что по разным причинам все подводные лодки Передового соединения опоздали с выходом на «позицию обнаружения» на срок от 40 до 50 часов. Никаких радиограмм — ни с Уэйка, ни с Кваджелейна, ни с «Дзинцу» — на «Акаги» не получили: приемная аппаратура, стоящая в те дни на японских авианосцах, в дождливую погоду могла расшифровать лишь очень сильный сигнал. Например, вызов с находящегося вблизи и оборудованного мощным передатчиком флагмана Объединенного флота.

По мере приближения к Мидуэю погода становилась лучше, хотя над морем все еще стояли низкие облака. Никаких трудностей с подъемом самолетов не ожидалось — по крайней мере, для столь опытных экипажей, которые были в тот день в распоряжении Нагумо. С 2 часов ночи начался прогрев моторов самолетов первой волны. В 2:30 ложная боевая тревога (сигнальщику с «Акаги» померещился вражеский самолет) разбудила на кораблях авианосного соединения всех, кто еще спал.

Не было никаких оснований предполагать наличие поблизости флота противника, тем не менее, «чувство опасности» подсказало Нагумо, а может быть, так и не ушедшему из центрального поста Гэнде, подготовив к взлету все самолеты, использовать для удара по Мидуэю только половину, и притом с самыми молодыми пилотами. Остальные пока что оставались в резерве.

В 4:30 одновременно с подъемом в воздух первой волны были выпущены самолеты-скауты. Как всегда, Нагумо прежде всего использовал авиацию кораблей сопровождения. Разведка велась в северо-восточных секторах на 150 — 300 миль, а в юго-восточных, где были задействованы самолеты с «Акаги» и «Кати»,— на 300 — 350 миль. В тот момент командующего соединением более всего волновал «непотопляемый авианосец» Мидуэй, так что для воздушного наблюдения были выделены минимальные силы, и организовано оно было, по сути, для очистки совести.

Во всяком случае, ни Нагумо, ми Гэнда, ни Кусака не вмешались, когда самолеты с «Тонэ» и «Тикумы» задержались с вылетом на полчаса (один из-за неисправности мотора, другой — вследствие проблем с катапультой).

«17-е оперативное соединение» действовало автономно. В отличие от Нагумо, который за весь день 3 июня не получил никакой информации о противнике, Флетчер получил ее слишком много и к вечеру начал склоняться к мысли, что японские авианосцы находятся все-таки к западу от Мидуэя. Его сомнения были разрешены неожиданным прямым приказом командующего Тихоокеанским флотом США:

«Обнаруженные гидросамолетами с Мидузя корабли — это не ударное, повторяю, не ударное соединение противника. Авианосцы вице-адмирала Нагумо нанесут удар на рассвете 4 июня и подойдут с севера».

В это время Нимиц уже знал, что атака Датч-Харбора до мелочей совпала с предскаэаниями криптоаналитиков.

В 4:05 ударная волна, которую в отсутствии Футиды возглавил лейтенант Томонага, завершила построение и направилась в Мидуэю.

В 5:10 чуткая радиостанция «Энтерпрайза» перехватила сообщение с «Каталины». Оно было весьма кратким — «самолет». А в 5:30 тишину в центральном посту флагманского корабля Спрюэнса разорвал голос лейтенанта Уильяма Чейза. Игнорируя все инструкции, Чейз торопливо доложил открытым текстом: «Много самолетов идет к Мидуэю, пеленг 320, дистанция 150».

А дальше сплошным потоком пошла информация от лейтенанта Говарда Эдди:

5:34. Авианосца противника. 5:40 — квадрат 180,пеленг 320.

5:52. Авианосцы в строю фронта,курс 135, дистанции 140,скорость 25.

В 5:53 поступило донесение с радарной станции ВМС Мидуэя: «Дьявольски иного самолетов...»

В 5:20 на «Акаги» вновь прозвучала боевая тревога. Футида, поднимаюшийся из госпитального помещения, чтобы проводить самолеты ударной волны, насчитал девять взлетающих истребителей. В посту управления авиацией он узнал, что целью является «летающая лодка» противника.

— Удалось ли ее сбить?

— Нет, — пожал плечами сигнальщик.

На аэродромах Мидуэя началась борьба за время. С 6.00 до 6'04 в воздух поднялись истребители — с поста РЛС сообщили: противник в 74 милях. В 6;10 взлетела шестерка «эвенджеров» — 47 миль. Двумя минутами позже поднялась четверка В-26. Чуть замешкались на взлете самолеты морской пехоты, потеряв на разбеге один «виндикейтор» и 2 доунтлесса.

В зти же минуты Т.F.16 развернулось против ветра и начало подъем самолетов с авианосцев «Энтерпрайз» и «Хорнет». «Йорктаун», находящийся в 10 милях позади, пока еще следовал прежним курсом: Флетчер решил сначала принять на палубу возвращающиеся разведчики.

Майор Паркс, командир истребительной авиации Мидуэя, сумел сделать один хороший заход: его «уайлдкэты» и «буффало» неожиданным ударом с пикирования подожгли два бомбардировщика авиагруппы «Хирю». Это был единственный успех. Через две минуты все было кончено для американских пилотов. По разным оценкам было сбито от 14 до 11 базовых истребителей. Американские пилоты записали в свой актив уничтожение 23 бомбардировщиков и восьми истребителей в воздушном бою, зенитчики Мидуэя претендуют еще как минимум на 15 машин (С.Моррисон пишет даже о «трети соединения Томонаги, то есть о 31 самолете). В действительности на авианосцы не вернулись два истребителя, один «вэл» и три «кейта».

Целью Томонаги были прежде всего самолеты противника: они должны была находиться на земле, но их там не было! Бомбы полетели в пустые ангары, в казармы, в командно-диспетчерскую вышку. Был подожжен второй склад с горючим (первый за несколько дней до сражения взорвал по ошибке американский минер).

Остров был перекопан траншеями и окружен колючей проволокой.

Японские пилоты не имели точных инструкций по обращению с ВПП. С одной стороны, следовало вывести их из строя. С другой — на следующий день они будут нужны, чтобы срочно принять на острове самолеты с Кваджелейна и Джалуита. Решение пилоты принимали на месте, в результате площадки получили несколько бомб, но серьезно не пострадали.

В 1:00 Томонага передал на «Акаги», что внезапности достигнуто не было, поэтому необходим второй удар по сооружениям Мидуэя.

Пятью минутами позже соединение Нагумо было атаковано базовой авиацией. Из шести «авенджеров» и четырех В-26, которые использовались в качестве торпедоносцев, вернулись домой только три машины. Ни одного попадания.

Авианосец АКАГИ.

4 июня, 1 часов 15 минут. Второй кризис сражения.

— Ну и чего мы добились, послав в атаку неопытных летчиков? раздраженна спросил Нагумо. — Так или иначе, потребовалось вторая атака. Опять теряем время.

— Самолеты можно поднять прямо сейчас, — возразил Гэнда.— Мы освободим палубу, примем группу Томонаги и быстро дозаправив ее.

 Да? И чем же вы предлагаете атаковать сооружения Мидуэя? Торпедами, которыми оснащены «кейты»? Вторая волна готовилась атаковать американские корабли, если вы не забыли.

— Да, торпеды придется заменить.

В 7:20 было передано распоряжение спустить самолеты второй волны в ангары для перевооружения. А в 7:28 гидросамолет с «Тоне» неожиданно сообщил: «Десять надводных кораблей, очевидно, противника по пеленту 10, дистанция 240 миль от Мидуэя, курс 150, скорость больше 20 узлов».

Как ни странно, это сообщение не вызвало на мостике «Акаги» большого волнения. Лишь через 15 минут Нагумо под влиянием неожиданного импульса приказал оставить торпеды на тех самолетах, на которых их еще не успели заменить бомбами, и приготовиться к нанесению удара по неприятельским кораблям. Примерно в это же время воздушный патруль с «Сорю» обнаружил 15 пикирующих бомбардировщиков, подходящих с юго-востока,

Новенькими «доунтлессами» управляли совсем неопытные пилоты. Командир эскадрильи сомневался в том, что они способны сохранить ориентацию при крутом пикировании, и дал команду бомбить японские авианосцы с планирования. Это было последнее, что он успел сделать в жизни.

Атака вызвала удивление у Футиды; американские самолеты шли без истребительного прикрытия, шли слишком низко для пикировщиков или «левелов» и слишком высоко для торпедоносцев. Вопрос состоял лишь в том, успеет ля хоть кто-нибудь иэ этой группы сбросить бомбы до того, как ои будет сбит. В первый раз за всю войну командир авиатруппы «Акаги» изумился храбрости противника.

Ко всему, атака была ещё  и не скоординированной. В 8:08 «Хирю» произвел первый маневр уклонения, в 8:12 противник добился близких разрывов (корпус авианосца не был поврежден, но на летной палубе осколками было убито четверо матросов), а в 8:30 отдельной тройкой ° доунтлессов» были сброшены бомбы на «Кага».

И вновь — ни одного попадания, восемь американских пикировщиков сбиты, остальные — неремонтопригодны.

Во время этой атаки Натумо в раздражении запросил самолет- разведчик о типах неприятельских кораблей. В 8:09 пилот ответил:

— У противника пять крейсеров и пять эсминцев.

— Так я и знал. Авианосцев у них здесь нет.

Теперь не подлежало сомнению, что атаковать нужно Мидуэй. Но пока что сделать это не представлялось возможным. В последние полчаса авианосцы Нагумо слишком много маневрировали, строй нарушился. Для постоянного питания воздушного патруля пришлось использовать истребители, выделенные для второй волны, и сейчас их осталось слишком мало. Необходимо было консолидировать корабли и дозаправить вернувшиеся «зеро». Однако в 8:14 открыл огонь «Тане», сигнализируя о новой угрозе с воздуха.

Корабли Нагумо еще уклонялись от атаки «доунтлессов», когда на авианосцы посыпались бомбы «летающих крепостей». Истребители поднялись вверх, имея целью скорее сбить противнику прицел, нежели серьезно повредить неуязвимые и прекрасно вооруженные В-17. А корабли внизу скрылись под каскадами воды, поднятой взрывами тяжелых бомб.

В-17, как обычно, не добились ни одного попадания, как обычно, не имели потерь и, тоже как обычно, доложили о том, что тяжело повредили или потопили «по крайней мере один» авианосец.

«Виндикейторы» даже не дошли до «Акагию Их командир трезво оценил шансы своих неопытных пилотов на антикварных самолетах и решил атаковать ближайшую цель, которой оказался линейный крейсер «Харуна». Два близких разрыва не причинили ему повреждений.

Томонага вернулся как раз в тот момент, когда авианосцы выполняли маневр уклонения от бомб с «летающих крепостей». Понятно, что времени на поворот против ветра и прием авиагруппы у кораблей Нагумо не было, и самолеты первой волны кружились в воздухе, сжигая последнее горючее. Футиде это что-то напоминало.

В 8:20, через 52 минуты после первого донесения, пилот с «Тоне» лаконично сообщил: «Соединение противника замыкает корабль, похожий на авианосец».

Кризисный характер ситуации был очевиден. На полетных палубах находились только бомбардировщики, предназначенные для повторной атаки Мидуэя, и НЗ воздушного патруля. Торпедоносцы перевооружались в ангарам. В воздухе ожидали очереди на посадку 87 самолетов, многие из которых были повреждены. Для того, чтобы их примять, полетные палубы следовало очистить — то есть, выпустить в воздух самолеты второй волны или опустить их в ангар. А немногословный пилот сообщил, что в 20 милям к западу от обнаруженного авианосца находятся два крейсера противника. Это могло  бы навести Нагумо на мысль о том, что поблизости от первого наличествует и второе авианосное соединение противника, но сейчас командующему было не до трезвого анализа ситуации.

Авианосец «Хирю»

4 июня, 8 часов 31 минута. Третий кризис сражения.

— Решение ждать является просто тактически неграмотным, — зло сказал Ямагути. Капитан первого ранга Каку кивнул:

— Уже не до инструкций. Надо поднимать в воздух все, что только можно поднять. Бомбы или торпеды, есть истребительное прикрытие или нет, может ли подождать Томонага или у него кончится горючее — ничто теперь не имеет значения.

Ямагути просигналил на «Акаги»: «Считаю целесообразным поднять самолеты второй ударной волны немедленно».

Нагумо даже не обратил внимания на неслыханное для японского флота нарушение субординации.После непрерывных воздушных атак нервы у него были на пределе и хотелось разрешить возникшую ситуацию как можно скорее. С этой точки зрения он и сам склонялся к мысли, высказанной Ямагути.

— По-моему, мы только что видели, что происходит с самолетами, атакующими авианосное соединение без истребительного прикрытия,— резко возразил Кусака. — Потеряем вторую волну без всяких осмысленных результатов.

— Гэнда?

— Прежде всего надо принять самолеты Томонаги. У них кончается горючее, с минуты на минуту они начнут падать в море. Если мы потеряем пилотов, это оТразится не только на этом сражении, но и на многих последующих. Речь ведь идет о пятнадцати минутах, максимум — о получасе. К тому же за эти полчаса мы дозаправим истребители.

— Опустись самолеты второй волны на ангарную палубу. Перевооружить их на торпеды. По готовности принять самолеты первой волны, — приказал Нагумо.

В 8:37 авианосцы развернулись против ветра. Великолепная выучка японских пилотов вновь сыграла свою роль.

К 9 часам утра все восемьдесят с лишним машин Томонаги совершили посадку.

А пилот с «Тоне» продолжал свой репортаж. В 8:55 он передал:

»Десять торпедоносцев противника идут прямо на вас».

Никто его не слушал. Нагумо в это время готовил свой удар. В небо ушли все четыре разведчика с «Тикумы» и два экспериментальных самолета с «Сорю».' Командующий оповестил свои корабли и »Ямато» о своем намерении уничтожить вражеское оперативное соединение.

В 9:17 корабли круто повернули на восток-северо-восток и увеличили скорость. К этому моменту командиры всех четырех авианосцев уже сообщили Нагумо о готовности их кораблей ко второму удару.

Спрюэнс доверился данным разведки и настойчивой рекомендации своего начальника штаба, ранее служившего под началам Хэлси; практически вся авиация была использована для массированного удара по двум обнаруженным авианосцам.  Взлет происходил на удивление медленно и  неорганизованно: первые самолеты поднялись в воздух в начале седьмого, последние — эскадрилья истребителей с «Энтерпрайза» и торпедоносцы с «Хорнета — стартовали только в 8:06. Планом атаки, разумеется, предусматривались согласованные действия всех восьми эскадрилий, но это так и осталось на уровне благих пожеланий: каждая группа самолетов действовала сама по себе,

Флетчер, помнивший сюрпризы Кораллового моря, сомневался, по в указанном разведчиками квадрате находились все четыре авианосца противника. Не доверял он и информации, что их всего четыре — в конце-концов, если его флагманский корабль принимал участие но втором за месяц сражении, почему  же этого не могли сделать «Секаку» и «Дзуйкаку  В результате Т.Ф.17 подняло в воздух только половину своей авиации, две эскадрильи были оставлены в резерве. Флетчер не очень спешил: хотя донесения с «летающих лодок» были получены в половине пятого утра, выпуск самолетов начался только в 8:45. Правда, имеющая боевой опыт команда «Йорктауна" уложила процедуру взлета всего в 20 минут.

Противников разделяло около 200 миль. Резкий поворот Нагумо к северу не был отслежен американцами: самолеты Спрюэнса безуспешно искали вражеские авианосцы на юго-восточных курсах. Одна эскадрилья пикирующих бомбардировщиков с «Хориста» вернулась домой, вторая совершила посадку на полосу Мидуэя (два «доунтлесса упали в лагуну). Все десять истребителей, выработав горючее, сели на воду.

Никто и никогда не узнает, как я почему 6-я эскадрилья торпедоносцев авианосца «Хорнета», следовавшая тем же курсом, что и пикировщики, оказалась намного севернее и одна, без всякого прикрытия, вышла прямо на корабли охранения соединения Нагумо. Военные историки сходятся на том, что капитан третьего ранга Вальдрон, в жилах которого текла кровь индейцев сиу, выбрал маршрут чисто интуитивно. Во всяком случае, перед вылетом он сказал: «Следуйте за мной, и я выведу вас к авианосцам противника».

В 9:20 сначала эсминец прикрытия, затем «Тоне» начали ставить дымовую завесу. «Акаги» выбросил в воздух истребители-перехватчики. Пятнадцать медлительных торпедоносцев слишком далеко — в десяти милях от цели — легло на боевой курс. Около пятидесяти «зеро» атаковали их с пикирования, и в течение нескольких минут группа Вальдрона была истреблена.

— Пятнадцать храбрых экипажей, — сказал потрясенный Нагумо.

Только один самолет, ведомый младшим лейтенантом Геен, сумел сбросить торпеду, которая прошла достаточно далеко от авианосца. Гей единственный из всей эскадрильи остался в живых. Режиссер, Поставивший грандиозный спектакль в центральном районе Тихого океана, очевидно, следовал кинематографическим канонам Голливуда: «девастейтор» Гея упал в воду посреди расположения кораблей Нагумо, и доблестный пилот своими глазами видел последующие драматические события.

В 9:36 зенитные орудия «Акаги» прекратили огонь. Но буквально через минуту сигнальщик закричал:

— Торпедоносцы противника, правый борт, тридцать градусов. Идут низко над водой.

Это была эскадрилья «Энтерпрайза». Она тоже шла без прикрытия, но капитан третьего ранга Линдсней возглавлял, наверное, лучшие во всем амерериканском  флоте экипажи. Семь самолетов смогли сбросить торпеды. «Кага» блистательно совершил маневр уклонения. Вновь ни одного попадания; десять «девастейторов», включая самолет командира эскадрильи, уничтожены.

А истребительная эскадрилья «Энтерпрайза» безо всякой пользы жгла горячее в пяти километрах выше. Линдсней не знал, что обещанное Спрюэнсом прикрытие находится рядом, а командир «уайлдкетов» лейтенант Грей ждал приказа. В последующие четверть часа он безуспешно пьпался связаться с уже сбитыми торпедоносцами и в 9:52 повернул домой.

Атаки американских самолетов следовали одна за другой, сливались в воспоминаниях участников боев. Футида написал после войны, что третъя Группа торпедоносцев — самолеты с «Йорктауна» — атаковали с левого борта практически одновременно с эскадрильей Линдснея. Это, однако, не согласуется со временем взлета и хронологией сражения.

По всей видимости, «девастейторы» капитана третьего ранга Масси вышли на цель после 10 часов утра. Десять из двенадцати его машин были сбиты, лишь четырем или пяти удалось сбросить торпеды — не то по «Хирю», не то по «Сорю».

Истребители «Йорктауна», атакованные оставшимися «зеро», на пикировании вышли из боя и направились к своему авианосцу.

Строй ударного соединения опять распался, дистанция между кораблями возросла до нескольких миль. Нагумо уже понимал, что против него действуют по крайней мере два авианосца противника, и считал минуты, оставшиеся до взлета ударной волны. Перевооружение и дозаправка закончены, самолеты подняты на полетные палубы, но непрестанные маневры уклонения не дают авианосцам возможности развернуться против ветра. Последние десять минут они не могли даже заменять самолеты воздушного патруля.

В 10:20, когда «эеро» еще добивали последние торпедоносцы, Нагумо отдал своим эскадрильям приказ «взлетать по мере готовности». Четырьмя минутами позже первый торпедоносец «Акаги» оторвался 

от взлетной палубы. Взлетные интервалы были сокращены до минимума: через пять минут все самолеты ударной волны должны были оказаться в воздухе.

Настолько  удачен был первоначальный замысел операции, настолько высока была подготовка летчиков «флота Гэнды», что даже в это мгновение — за одну минуту до разгрома — при всех сделанных ошибках и неточных «ходах», при полном провале японской разведки и блестящей работе американских криптографов все шансы оставались на стороне соединения Нагумо. По сути, он уже захватил господство в воздухе. «Непотопляемый авианосец» Мидуэй выведен из строя; «Хорнет» почти полностью, а «Йорктаун» и «Энтерпрайз» наполовину истратили свои авиагруппы, не добившись ни малейшего результата. Американские пилоты лишь своей кровью смогли подтвердить право Великой Западной Демократии на успех в этом сражении. Они продемонстрировали отвагу, которую признали  даже японцы. Но командиры всех рангов и времен знали, что храбрость — это еще не мастерство. У Спрюэнса и Флетчера оставался только один козырь- три неполные эскадрильи пикирующих бомбардировщиков.' Между 9:50 п 10:00 были все основания предполагать, что по крайней мере две из них вернутся на авианосцы, не обнаружив противника. Самолеты «Энтерпрайза» расходовали уже неприкосновенный запас горючего. В течение ближайших минут они должны были или обнаружить противника, или повернуть домой.

Главный герой сражения: Дуглас SBD «Даунтлесс», "Донтлесс" («Бесстрашный», англ. Douglas SBD Dauntless) — американский палубный пикирующий бомбардировщик — разведчик. В ВВС США получил обозначение A-24 «Бэнши» (англ. A-24 Banshee).-во время посадки на палубу Эссекса. Это конечно снимок сделанный гораздо позже-в 1943 году.

Вновь ли вмешалась фортуна либо проявилась закономерность, но одиночный эсминец атаковал американскую подводную лодку. Капитан третьего ранга Маккулски предположил, что этот корабль направляется к основным силам Нагумо, и последовал в ту же сторону. Предположение было ошибочным, но вывело американские пикировщики на цель. В 10:20 Маккулски открытым текстом сообщил по радио «место» японских авианосцев.

«Наверху» не было ни одного японского истребителя: патруль ещё не успел вернуться в «зону ожидания» после уничтожения торпедоносцев. Молчали и зенитные орудия. Радаров на японских кораблях не было, а сигнальщики то ли были увлечены зрелищем воздушного боя на малых высотах, то ли просто не разглядели американские самолеты — так уж получилось, что одна эскадрилья подходила со стороны солнца, а две другие прятались в сгустившейся облачности.

«Доунтлессы» атаковали с вертикального пикирования. Им никто не мешал. Обычно вне всякой зависимости от полученных летчиками приказов а подобных случаях все пилоты выбирают одну и ту же цель-самый крупный вражеский корабль. Так произошло и на этот раз, однако в облаках две эскадрильи потеряли ориентацию и вышли вместо «Акаги» на «Кага» и «Сорю».

В эту минуту закончилась вся стратегия Тихоокеанской войны.

Хотя это кажется абсолютно неправдоподобным, японские авианосцы получили ровно девять попаданий — столько же, сколько месяц назад выбросили игральные кости. Две бомбы разворотили палубу «Акаги», четыре поразили «Кагу», три попали в «Сорю»,

В обычных условиях такого количества бомб не достаточно для того, чтобы потопить авианосец. Но летные палубы японских кораблей были заставлены готовыми к взлету, снаряженными и заправленными самолетами. Всюду струились заправочные шланга. На «Каге» около мостика была временно установлена цистерна с горючим.(Прямое попадание бомбы в эту цистерну вызвало огненный смерч-сгорели командир корабля и все находящиеся на мостике)' На всех четырех кораблях бомбы, заменённые  торпедами, не успели спустить в погреба, и они открыто лежали на палубах. Авианосцы были «пойманы» именно в тот момент, когда ни о какой борьбе за живучесть не могло быть и речи.

К 10 часам 25 минутам ангарные и полетные палубы «Акаги», «Сорю» и «Кага» горели по всей длине.

В 10:30 радиостанция «Ямато» приняла сообщение о пожаре на «Акаги». Само по себе оно не вьглядело тревожным. Ямамото лишь спросил капитана первого ранга Куросиму, есть ли возможность получитъ подтверждение, что авианосцы Нагумо успели поднять свои самолеты. Куросима пожал плечами:

— Конечно, успели. У них было больше двух часов. И потом — это же предусматривалось планом операции.

«Зеро» «воздушного патруля», уже большей частью «бездомные», набросились на выходящие из пикирования «доунтлессы». В этой запоздалой атаке было сбито 29 американских самолетов, что уже ничего не могло изменить. «Акаги» потерял управление. Его машинная команда была мертва: люди оставались на своих постах, пока их легкие не были сожжены раскаленным воздухом, который вентиляторы засасывали с полетной палубы. На «Ката» произошло воспламенение цистерн с горючим, «Сорю» сотрясали внутренние взрывы.

На всех трех авианосцах горели люди. Механики, артиллеристы, штабные офицеры. Горели лучшие в мире пилоты палубной авиации

В 10:50 поступила радиограмма с «Тоне»:

«Адмирал Нагумо переносит  флаг на крейсер «Нагара». В результате атак береговой и палубной авиации противника на «Акаги», «Ката» и Сорю начались пожары.

Намерены бросить в бой против американского авианосца «Хирю». В настоящий момент отходим к северу, перегруппировывая силы...»

Ямамото молча передал бумагу Куросиме.

Все стало ясно.

Авиагруппа с «Хирю» выполнила взлет за четыре минуты. Ямагути лично обратился к своим пилотам, сказав им правду: «Вы — все, что осталось от первого воздушного флота». Восемнадцать пикировщиков и шесть истребителей ушли на восток, не выполнив традиционного построения над своим авианосцем.

Теперь уже американский патруль вел бой, защищая свой плавучий аэродром. Только семь из восемнадцати бомбардировщиков вышли в атаку, и три из них добились попаданий. Наверное, это был самый высокий процент за всю историю палубной авиации.

Считалось, что зенитчики и истребители «уайлдкэт» сбили все японские самолеты. На самом деле три «зеро» и пять «валов» вернулись на свой авианосец. Оставшиеся в живых пилоты (среди них не было ни одного офицера) доложили, что им удалось сбить семь американских истребителей, и, как ни странно, это оказалось правдой.

Повреждения, полученные «Йорктауном», были серьезны. Авианосец горел. Вновь вышли из строя его котлы, скорость упала до шести узлов. Не было и речи о взлетно-посадочных операциях. Мертвые летчики Ямагути с полным правом могли бы доложить своему адмиралу, что американский авианосец выведен их строя.

Около 12 часов дня командир 2-й дивизии соединения Нагумо мог считать, что, возможно, худшее уже позади: если американцы изначально имели два авианосца, то теперь силы уравнялись. Однако почти сразу после самолетов ударной группы на палубу «Хирю» сел «бездомный» разведчик с «Сорю». Усталый пилот доложил:

— Радио вышло из строк, был вынужден вернуться. В состав соединения противника входят три авианосца: «Энтерпрайз», «Хорнет» и «Йорктаун».

Это делало ситуацию безнадежной, но Ямагути продолжил борьбу, В 13:30 он поднял в воздух последние машины, которые еще оставались на «Хирю» — шесть истребителей и десять торпедоносцев. Эту волну возглавлял капитан-лейтенант Томонага, на самолете которого после утреннего рейда к Мидуэю был пробит топливный бак. Томонага уходил из этого мира навсегда. Пожимая ему руку, Ямагути сказал: «С радостью последую за вами».(Какой великолепный пример отношения старших офицеров к подчинёным!!! Кто нибудь помнит что нить подобное в РККА)???

Летчики имели приказ атаковать только неповрежденные авианосцы. Однако прекрасная организация борьбы за живучесть на американских кораблях сделала свое дело. В начале второго «Йорктаун» дал ход, а к половине третьего он уже шел 18-узловой скоростью, пожары  были потушены.

Летчики «Хирю» приняли его за неповрежденный и, прорвавшись сквозь истребительный заслон, провели образцовую атаку: «Два точных попадания в авианосец класса «Энтерпрайз. Это не тот авианосец, о котором докладывали пикирующие бомбардировщики».

Это был именно тот авианосец. В 14:52 «Йорктаун» стоял неподвижно с креном 17 градусов, Рулевое управление вышла из строя. Горело авиационное топливо. В три часа дня команда оставила корабль.

(Брошенный Йорктаун оставался на плаву ещё двое суток. 6 июля он был торпедирован японской ПЛ. Экипаж Йорктауна и ЭМ Хэмен занимались спасением АВУ. Ни на одном корабле ПЛ не видели.В результате и Йорктаун и ЭМ пошли ко дну. )

На «Хирю» почти не осталось самолетов. Ямагути вынужден был отложить новый боевой вылет, чтобы накормить измученнык пилотов и дать им хоть какие.то шансы выжить, воспользовавшись подступающими» сумерками. Взлет был назначен на17:15, но Спрюэнс не стал дожидаться этого времени.

У командующего Т.Ф.16 были свои трудности. С трех авианосцев удалось собрать для атаки две неполные эскадрильи «доунтлессов без истребительного прикрытия. Но у японцев тоже не оставалось истребителей.

В атаку были высланы те же экипажи, которые утром превратили в пылающие костры «Акаги», «Кага» и «Сорю». Полоса удач продолжилась: летчики Маккулски добились четырех прямых попаданий в последний авианосец адмирала Нагумо. И вновь на полетной палубе находились подготовленные к взлету самолеты, и вновь — пожары в ангаре и «наверху, и раскаленный воздух, засасываемый в машинное отделение, и портрет Императора, переданный на эсминец охранения...

«Хирю» боролся за жизнь почти до полуночи. В 23:58 произошел сильный внутренний взрыв, пожары вновь вылили из-под контроля. Крен составил 15 градусов, турбины остановились. В 2 часа 30 минут Ямагути собрал уцелевшую команду на полетной палубе. «Я один несу ответственность за гибель «Хирю» и «Сорю,— сказал Ямагути. — Я остаюсь на корабле, а вам приказываю покинуть его и продолжать верно служить Его Величеству Императору».

Командующий 2-й дивизии авианосцев и командир «Хирю» совершили сепуку.

POST MERTUM.

Центральный сектор Тихого океана 5 — 6 июня 1942 года.

Атакой «Хирю» для американцев закончилось сражение и началась обыденная «боевая работа». «Доунтлессы» и «летающие крепости» бомбили корабли охранения, лишенные прикрытия с воздуха к связанные необходимостью оставаться подле умирающих авианосцев.

Пы.сы.

Флагманский корабль адмирала Нагумо авианосец Акаги был атакован в 10:26 по времени Мидуэя, то есть уже после того, как бомбы поразили Кага» и *Сорю». Удар по кораблю нанес 1-й дивизион 6-й эскадрильи пикирующих бомбардировщиков (АВУ Энтерпрайз» ), возглавляемый Р.Бестом.

Бест атаковал с почти вертикального пикирования. Как правило, американцы сбрасывали бомбы и начинали еьжод из пике на высоте около 600 метров, японские же пилоты снижались до 300 метров. Бест атаковал врага с высоты, не превышающей 200 метров, и никто из летчиков его группы не верил, что командиру удастся выровнять самолет.

Как это ни удивительно, на «Акаги» пропустили момент начала атаки: сигнальщики сосредоточились на последних американских торпедоносцах, все остальные были заняты обеспечением процедуры экстренного взлета. Уже пикируя, Бест видел в визире взлетающий истребитель, единственный самолет, который «Акаги» успел выпустить в воздух.............

Очень трудно однозначно оценить решения, принятые главнокомандующим японским флотом поздним вечером 4 июня. Хотя в отличие от Нагумо Ямамото сохранил видимое спокойствие, не подлежит сомнению, что он был потрясен внезапностью катастрофы и ее масштабом. Прежние планы рухнули, новых не было. Единственным приходящим в голову шансом был артиллерийский бой, предпочтительно — ночной. Для этого следовало довести операцию по захвату Мидуэкйдо логического конца.

Возможность захватить атолл у Объединенного флота оставалась и 5, и б июня. Но действовать вопреки свершившимся событиям означало для японцев противопоставить себя воле Неба. На это не оставалось внутренних сил ни у Нагумо, ни у Кондо, ни у самого Ямамото.

............

Промахи главного исполнителя операции М1 вице-адмирала Нагумо Тюити стали предметом изучения уже во время войны. Но за обилием» вопросительных знаков», поставленных комментаторами едва ли не ко всем »ходам» командующего авианосным соединением, остались неосвещенными два взаимосвязанных вопроса: почему Нагумо принимал именно такие решения, и как ему надлежало действовать в той ситуации, которая сложилась утром 4 июня 1942 года к северу от острова?

Первым замечанием в адрес Нагумо является плохая организация разведки. Действительно, выглядит странным, что он, имея в своем распоряжении около трехсот палубных самолетов с опытными экипажами, накопившими опыт ночных и сумеречных полетов, использовал для поиска противника всего семь ГСМ.

Не приходится отрицать, что Нагумо имел предвзятую оценку обстановки. Хотя он и говорил офицерам своего штаба, по в районе Мидуэя могут находиться крупные силы противника, зти слова были, скорее, »заклинанием от сглаза», нежели выражали действительную точку зрения командующего. От воздушной разведки Нагумо ожидал лишь подтверждения своей уверенности в отсутствии в оперативной зоне американских надводных кораблей.

Иными словами, секторный поиск был организован на всякий случай» и рассматривался всеми — от командующего соединением до Непосредственных исполнителей — как сугубо формальное исполнение уставных требований. Заметим в этой связи, что Хэлси в набеге на Джалуит — Кваджелейн (и в Токийском рейде) вообще не вел воздушной разведки.

Нагумо, как и Ямамото, придавал огромное значение скрытости развертывания своего соединения. И именно поэтому он не использовал для предварительной разведки палубную авиацию. Появление японского гидросамолета в окрестностях Мидуэя не обозначало ничего.

В литературе, особенно японской, большое внимание уделяется эпизоду с получасовой задержкой вылета гидросамолета с «Тоне». Конечно, будь этот ГСМ запущен вовремя, он приблизительно в семь часов утра прошел бы над американским соединением и, возможно, увидел бы его.

Хотя разделение палубной авиации на «штурмовую и «противокорабельную группы было тактически обоснованным, оно послужило катализатором дальиейших ошибок. Наличие двух ударных волн, ориентированных на разные цели, привело к раздвоению оперативной мысли командующего. Сама структура воздушных сил провоцировала решение вести одновременно два разных сражения.

В сложившейся обстановке это стало бы наименьшим злом, но Нагумо был слишком опытным командующим, чтобы пойти на такой вариант. В результате оперативная раздвоенность вылилась в последовательность приказов и контрприказов: убрать торпеды, подвесить бомбы, снова снарядить торпеды...

«Снять ордена, упечь в остроги, вернуть, простить, дать ордена., ° Каждый приказ Нагумо вытекал из оперативной обстановки какой она в тот момент представлялась командующему, но все вместе они производят уродливое впечатление. Так генеральные сражения не выигрываются!

Несколько можно судить, Нагумо полностью разобрался в ситуации около половины девятого утра. И здесь им было принято решение, которое — вслед за Ямагути — порицают все. Нагумо задержал подъем самолетов до приема первой волны и перевооружения второй. Тем самым вне всякой зависимости от его субъективного мнения на этот счет объективно он принимал на себя обязательство отбить атаку палубной авиации Противника.

Атаку Нагумо не отбил!