С 1 мая каждая семья в заложниках у Ювенальщины (Москва под прицелом запада)

СЛУШАТЬ ЭФИР                            ОБСУЖДЕНИЕ

Пакет законопроектов по ювенальной юстиции, которые подготовлены в России и ожидают подписания президентом, в том числе о гендерном равенстве, о социальном патронате, об общественном контроле за детьми-сиротами, вызвал общегражданский протест против социального патроната. Общественного обсуждения ни одного из отправленных в Думу ювенальных законопроектов не было.

1 мая в Москве заработает новая модель профилактики социального сиротства, согласно которой вводится соцпатронат, система сопровождения семьи, а также механизм «раннего выявления детского неблагополучия в семьях». Правозащитники уверены, что «модель», по сути, представляет собой систему, при которой чиновники смогут выявлять и признавать неблагополучной практически любую семью, навязывать ей «планы защиты прав детей» под угрозой передачи их в патронатные семьи, а в случае отказа или «не исправления» - лишать родительских прав.

На днях в Москве, городах регионов прошли акции с требованиями остановить внедрение контролирующей структуры, перед которой родителям придется отчитываться, принципа доносительства на семью и безнаказанность действий соцработников.

Статья 54 Семейного кодекса РФ устанавливает главное право ребенка: жить в семье. К сожалению, ни один из новых документов не делит семьи на кровные и приемные, что в судьбе ребенка имеет первостепенное значение. Также нет четкого определения благополучной и неблагополучной семьи, надлежащего воспитания и т.д. При этом, отмечают правозащитники, в документах отсутствуют формулировки «по решению суда» или чего-либо подобного.

В теории ювенальная юстиция – система правосудия, которая включает особый порядок судопроизводства и систему судов для несовершеннолетних. На практике она стала превращаться в ювенальную систему, куда постепенно вошли органы социального надзора за положением ребенка в семье, пропаганда просвещения детей по проблемам здоровья, а позже и сексуальное просвещение. По западным критериям, на которые взята ориентация в России, соцнадзор находится вне контроля и подчинения госорганов.

Какая система государственной защиты детей нужна в России?

Николай Николаевич Мишустин - руководитель рабочей группы по защите семьи и детей при Мосгордуме

Технологи противоречат установке президента на суверенитет семьи

Есть статистика, которую боятся афишировать. На Украине несколько десятков матерей наложили на себя руки после изъятия из семьи детей. У нас в России в Волгодонске тоже такое случилось. На Украине  детей повесились в детдомах, у нас в Архангельской области тоже самое произошло с девочкой после того, как ее отняли из дома.

Все эти ювеналы орут о правах детей, но они не могут назвать ни одного ребенка, который бы заявил «я хочу вернуться домой» и его вернули бы из детдома в лоно семьи. Это дичайший дефект этой системы.

В нашу рабочую группу при Мосгордуме три года назад стали десятками обращаться одинокие матери-москвички: они приходят с работы домой, а ребенка нет. Раз мать зашивается на работе, а ребенок один дома, опека пришла домой, вытащила его и отправила в детский дом. Мы резко выступили против внедрения ювенальных технологий и требуем сменить этот карательный вектор в Москве на вспомогательный. После этого был принят ряд законов и семьям начали помогать. Но вот эти все позитивные направления, наверное, сломают.

А в чем беда? В Москве в 2010 году был принят первый регламент межведомственного взаимодействия, который вносит порядка 20 критериев, например, в упрощенном порядке можно изъять из семьи детей  за травму, за синяк на коленке – пока эти абсолютно «резиновые» категории подзаконно нигде не урегулированы. Если сейчас в Москве запустится система профилактики социального сиротства в ее предлагаемом формате, то возможно, что в соответствии с этим межведомственным актом начнут пачками забирать детей из семьи.

А имеющиеся центры социального обслуживания, куда действительно обращались многие многодетные семьи Москвы и которые действительно оказывали помощь в существующем департаменте соцзащиты? Там  предусмотрен пункт, что материальная помощь предоставляется в обмен на осмотр жилищных условий. Но чтобы дети получили билеты и подарки на Новый год, приходят сотрудники центра, фотографируют детей, всю квартиру, обстановку. Многие мне на это жаловались. Если  сейчас в рамках межведомственного взаимодействия вся эта информация о семье будет фигурировать в сводках различных органов, то уже некуда будет спрятаться.

Завтра Госдума планирует ратифицировать две конвенции Совета Европы и Факультативного протокола Конвенции по правам ребенка. Если они станут рамочными документами для внедрения всех ювенальных технологий западного образца, с которыми наша общественность борется более 10 лет,  это перечеркнет в принципе заявление президента о суверенитете семьи.

Ирина Михайловна Бергсет - кандидат филологических наук,  координатор Международного движения «Русские матери»

Родители уверены: «забота» о правах ребенка в России связана с торговлей детьми

Отношения между властью и семьей должны регламентироваться взаимно. Я согласна, что есть  семьи, где родители безответственно или жестоко относятся к своим детям, но это некий процент, 3%, 5%, но не поголовно все семьи Москвы. Если мы не разделим их на семьи нормативные и семьи неблагополучные, тогда получается, что каждый человек оказывается потенциально виновным и должен в трепете жить каждый день. Это неестественная ситуация для России.

В стране есть Комиссии по делам несовершеннолетних, которые благополучно выполняли свою работу со времен социализма и до сегодняшнего дня. У нас неплохая система профилактики в этой сфере, это своя система, и ее нужно совершенствовать, а не копировать слепо западные образцы. Эти образцы базируются на либеральных ценностях, то есть, к примеру, детям нельзя запретить курить, нельзя сказать «это плохо – курить», ты давишь на личность ребенка, его права нарушаются, ребенка у тебя изымут. Вседозволенность для детей и свобода либеральная ползут к нам в Москву.

Мы, родители также обеспокоены тем, что понижается возраст детей, когда они должны знакомиться с разными сексуальными ориентациями, в нашем российском понимании это отклонение, а по новым законам, которые принимаются в рамках ювенальной юстиции, детей надо знакомить со всеми особенностями пола чуть ли не с рождения. Возможно, это 30 лет существует в Европе, и у них там все нормально. Но применимо к России – мы так не считаем.

Именно поэтому мы как родители вышли на митинг 20 апреля. Принятая резолюция очень простая. Первый пункт: опубликовать текст «Модели профилактики социального сиротства», которую планируется ввести в Москве. Второй пункт: провести обсуждение Модели, начиная с уровней районов Москвы, может быть, создать родительский семейный Совет при мэрии Москвы.  И третий пункт (это было поручение от родителей, от митинга Следственному Комитету Москвы и Министерству внутренних дел Москвы): проверить этот проект на коррупционность и криминогенность, потому что родители подозревают, что есть некая связь между торговлей детьми, которая ползет с запада в Россию и нововведениями, касающимися семьи.

Все письма переданы мэру Собянину, руководителю Следственного Комитета Москвы, руководителю МВД Москвы. Также мы попросили Владимира Путина рассмотреть возможность наложения вето на те законы, которые противоречат российскому семейному укладу.

Семья хочет диалога с властью, а не диктата со стороны власти

Прежде всего о документе, который вступает в Москве в силу 1 мая. Его никто его не видел, мы только слышали о том, что «вводится некая новая модель», и в этом-то вся загвоздка. Такого рода документы, которые касаются каждой московской семьи, должны обсуждаться не за закрытыми дверями, как это происходит сейчас. Нам, представителям общественности и родителей Москвы, удалось даже встретиться с министром социальной защиты Москвы Петросяном и попросить показать эту самую модель. Вместо текста закона нам выдали диаграммы о том, как будет хорошо.  Мы как нормальные родители, не согласились и равно вышли на митинг протеста с требованием опубликовать текст документа, провести обсуждение в каждом районе на уровне Москвы, где нам расскажут, что же планируется сделать. Почему мы встревожены, поясню.

Петросян и его заместители рассказывали об этой «модели» очень странные вещи. Например, что с 1 мая на каждые 20-25 детей в Москве будет выделен не сотрудник из районной опеки, а некий надсмотрщик такой, который будет следить за этими детьми, но больше за тем, как родители соблюдают права детей в семьях. Следить он будет, приходя уже не в дом, а в детский сад и школу для опросов детей.

В Москве 1 миллион 600 детей. Если мы разделим на 20, то значит, армия в 80 тысяч человек будет обеспечивать работу нового подразделения Минсоцзащиты, чья задача – следить за всеми московскими семьями. Почему за всеми, спрашиваем мы у руководства Москвы. Потому что каждая семья может оказаться в ситуации неблагополучия, вот в этот момент детей и надо защищать.

Я согласна с юристами: если речь идет о критических ситуациях, о детях, которые совершают правонарушения, о семьях алкоголиков, членов таких семей надо отдельно защищать. Но нельзя всех вместе назвать потенциально неблагополучными и за всеми следить. Вот это нас и возмутило. Мы хотим диалога с властями. Мы, родители, вышли на митинг 20 апреля не как огульно отрицающие все люди, мы хотим именно диалога, а не диктата, что с 1 мая для нас вводится некая контролирующая система.

Существует Уголовный Кодекс, мы в целом знаем, чего делать нельзя и какие наказания предусмотрены при нарушениях закона. Также с Административно-гражданским Кодексом. Но Семейный Кодекс – это совсем другой документ, он не о том, что делать можно и чего нельзя в семье.

При наличии невнятных положений «Модели» получается, что родители теряют презумпцию невиновности, и мы не знаем, как за нами будут следить и что мы можем нарушить. Существует некий перечень, которым владеет опека, возможно, Минсоцзащиты, а мы, родители, не знаем, сколько картошки надо класть в суп, чтобы считаться благополучным родителем. Если есть критерии, то родители должны знать эти критерии.

Анна Евгеньевна Кисличенко - активист Ассоциации родительских комитетов и сообществ (АРКС), координатор Центра социальной информации «Семья и мир»

Родители не знают критериев выявления «неблагополучия» в их семьях

Модель «профилактики социального сиротства», насколько я знаю,  не прошла никакого обсуждения, текст законопроекта не опубликован. Мы можем базироваться только на высказываниях руководства департамента столичной соцзащиты о том, что в Москве будет создано новое ведомство с новыми полномочиями.

Теперь опека и попечительство переходят в ведение социальной защиты, будет происходить реформа этих органов, реформа социальных учреждений для детей, в каждом районе будет создано по 3 многофункциональных центра, которые будут заниматься и так называемой реабилитацией семьи, и патронатом, там же будут содержаться дети. Реформа идет из детских домов и домов ребенка. Система направлена на выявление неблагополучия в семье, ее работники будут ходить по детским садам, по школам и искать это «неблагополучие», которое непонятно как будет оцениваться.

Для того чтобы проводить такие эксперименты с участием граждан России, а сначала жителей Москвы, надо бы сначала разъяснить родителям правила игры, чтобы чиновники не играли с нами «втемную»…  Сегодня мы, родители не знаем этих правил.

Николай Викторович Стариков - писатель, публицист, руководитель движения «Профсоюз граждан России»

Государство с разрушенными семьями уязвимо со всех сторон

Я со своими коллегами организовывал 20 апреля митинг протеста против ювенальной юстиции в том виде, как она насаждается. Общественность не должна молчать, потому что покушение уже идет на святое.

Внедрение технологий, которые вызывают напряжение в обществе и не нравятся большинству населения страны, не может быть вызвано ничем иным, кроме как отсутствием государственного суверенитета. То есть, давлением на Россию для того, чтобы внедрять вот чуждые нашему народу, нашей ментальности, нашим традициям технологии. Конечные цели - они сатанинские, не побоюсь этого слова, античеловеческие.

Давайте не будем наивными, мы взрослые люди и видим, что происходит на западе. Ювенальные технологии в итоге направлены на то, чтобы разрушить семью, вот это надо понимать. Давайте зададим себе вопрос, кому нужно, чтобы была разрушена семья? Тем, кто хочет управлять каждым человеком в отдельности, чтобы каждый один на один противостоял  машине промывки мозгов, поэтому здесь и деньги замешаны. Давайте назовем их нашими политическими друзьями, победителями в холодной войне, США, союзниками, мировой банкирской закулисой – можно подобрать  много имен…

Речь о том, что эти силы хотят контролировать все человечество, в том числе и сокращать рождаемость всеми способами. Скажем, появившийся гомосексуалист вместо здорового мужчины – это один шаг к сокращению рождаемости, и они всегда это приветствуют, это первое.

Второе, обратите внимание: удивительное совпадение, но люди нетрадиционной сексуальной ориентации практически все либеральных взглядов и все являются некой пятой колонной внутри России, да и внутри других государств. Так что появление таких индивидуумов в странах не идет никоим образом на пользу ни демографии, ни политической стабильности государств.

Ювенальная юстиция – тоже элемент разрушения государственности, ссорить детей и родителей –это очень хитрый способ, но ведет он все туда же. А если будет разрушена семья, ни одно государство не сможет устоять. Не случайно говорят, что семья – ячейка общества, это кирпичик, это фундамент общества, мы должны семью отстаивать всеми силами.

Степанов Валерий Иванович, судья телепроекта "Суд Присяжных"

Законопроекты с прозападными принципами ювенальной юстиции принимать нельзя

В узком смысле слова ювенальная юстиция – это правосудие, касающееся несовершеннолетних, как уголовное, так и гражданское, и в этом узком смысле я как юрист, безусловно, сторонник ювенальной юстиции. Если специальные судьи будут заниматься только делами несовершеннолетних правонарушителей, я это приветствую, потому что любая специализация идет на пользу.

Но в Москве с 1 мая все родители становятся подозреваемыми в соответствии с новым положением. Если переданный на подпись президенту пакет законопроектов, касающийся защиты прав детей в семье станет пакетом законов,  в них должна быть прописана возможность и право социальных работников приходить в семью с инспекцией. Потому что я сейчас могу вообще никого не пустить: ни Президента, ни прокурора генерального, ни министра внутренних дел к себе домой. Я не хочу, чтобы кто-то под предлогом заботы о детях лазил по холодильникам, в кастрюли заглядывал и проверял наличие пеленального столика. А как быть после принятия закона?  Думаю, документы с таким содержанием подписаны не будут.

В мире разваливается институт семьи как таковой. Возьмем Францию: депутаты, избранные народом приняли законы, которые легализуют однополые браки, позволяют таким «семьям» усыновлять детей. Зачем же нам брать это на вооружение?

Я для себя понял, что, возможно, с 1 мая в порядке эксперимента будет обкатываться система, которая будет узаконивать изъятие детей из семьи, и вводиться официально уже позднее. Ювенальная юстиция в той форме, в которой она отражена в новых законопроектах, которые мы сегодня обсуждаем, я считаю, явно не для нашей страны.