О федерации?..

Фото из Инета

О федерации

Взяться за перо меня заставила статья профессора А. Агафонова в «Звезде Поволжья» за 28 марта - 3 апреля 2013 года, в которой упомянуто и мое имя в связи с моей публикацией в этой же газете.
Поэтому я полагал, что буду говорить только о федерации применительно к возражениям, относящимся к этой публикации. Однако поскольку к моменту, когда уже была готова моя статья, появились и другие публикации профессора, подвергшиеся обоснованной критике Октября Кадырова и Фаика Таджи («Звезда Поволжья», 18 - 24 апреля 2013), считаю нужным сказать несколько слов и по этому поводу.
Считаю, что нельзя пройти мимо тех, абсолютно необоснованных положений этого автора, вроде того, что Октябрь и Гражданская война сотворены евреями и главным из них - Л. Д. Троцким. Столь явное непонимание причин революции, как и ярко выраженная народофобия автора, не могли остаться безответными. И правильно поступил Ф. Таджи, указав на явную нелепицу, содержащуюся в публикации Агафонова. Столь же хорошо аргументирована и статья О. Кадырова, разоблачающая профессора в незнании русской литературы.
Всецело присоединяюсь к этим авторам. И если представится возможность, выскажусь по ним более специализированно. Это дело будущего.
Причина моего вступления в затеянный А. Агафоновым разговор, как я уже писал, разумеется, не в этом. Даже не в том, что профессор в прежних публикациях свел всех своих оппонентов в одну кучу, обозначив их националистами, тоскующими по Казанскому ханству, четко продемонстрировав, что сам тоскует по старым порядкам. И даже не в том, что он не заметил ничего положительного в публикациях своих оппонентов и оказался не в состоянии понять внутренние побуждения и состояние души представителей народа, культура, язык и образ жизни которого в течение многих веков подвергались бесконечным преследованиям и гонениям.
Надо бы знать, что почти пятисотлетнее пребывание под игом русских владык не могло не оставить глубоких следов в душе татарского народа. Потому надо бы не осуждать, а попытаться понять его, представив себя хотя бы на некоторое время в его роли. Казалось бы, врач по профессии должен знать, что сопереживание - лучшее лекарство в излечении душевных ран. Однако, видимо, человек, внутри которого поселился маленький император, не в состоянии этого понять и тем более поступить долж-
Спрашивается, как бы почувствовал себя русский человек, если бы его насильно стали обращать в ислам? Или, не спросив его, запретили пользоваться кириллицей, а ввели латинский алфавит? И тем более, если бы такой произвол осуществлялся в течение многих веков?
Речь, разумеется, не в том, хороша или плоха кириллица. Она действительно неплохо послужила и продолжает служить на благо нам всем, в том числе и татарам. Дело в том, что татары к ней перешли не по доброй воле, а под давлением тоталитарного режима. К тому же их попутно заставили овладеть и латиницей. Причем они при отлучении от арабской графики оказались отрезанными от литературы, созданной их предками в течение веков. Немало потерь последовало и при насильственном отлучении татар от латиницы, на которой также было создано немало литературы.
К тому же значительный моральный урон наносился при каждой смене алфавита, когда народ, некогда бывший почти сплошь грамотным, на некоторое время становился неграмотным.
Потому речь не должна идти о том, хороши или плохи алфавиты, а о праве народа самому выбирать их. Вопрос в том, имеет ли он право на свободное культурное развитие, включая право использования своего языка во всех сферах общественной жизни? Имея в виду, что татарский язык, по новейшим данным, находится в числе 16 языков, которым грозит исчезновение. Не появятся ли еще десятки законов, подобных закону N309, направленных на ускорение этого процесса? И вправе ли народ оказывать сопротивление всему этому?
Я знаю, что многие русские люди тоже всегда осуждали и осуждают такого рода меры, напоминающие действия слона в посудной лавке. Не ломать нам родившуюся в народных низах установившуюся мирную и взаимоприемлемую жизнь, а надобно беречь ее от всякого рода повреждений.
Все это было вступлением к переходу к тем проблемам, которые затронуты Агафоновым применительно к моей статье, опубликованной в «Звезде Поволжья». Они в своей основе относятся к истории и роли федерации в российской жизни.
Автор выразил определенное несогласие с рядом моих тезисов и выдвинул, чувствуется, едва сдержав свою злобу, против них свои возражения. Однако надо бы знать, что озлобленность в политике - плохой советчик. Особенно при обсуждении такой тонкой и деликатной проблемы, как межнациональные отношения. Тем более когда они связаны с поисками оптимального варианта государственного устройства в многонациональном обществе, каковым во многих случаях представляется федерация. Потому что она означает свободу и самостоятельность в определенных областях общественной жизни. Против этого спорить не приходится, ибо, как говорил Дмитрий Медведев, свобода лучше, чем несвобода.
Мировой опыт свидетельствует, что именно осознанное или неосознанное опасение потери государственности заставляет искать в федерации формулу спасения целостности государства. Очевидно, прав депутат парламента Земли Северный Рейн-Вестфалия Уте Кочи, когда говорит: «Понятие «федерализм» для некоторых государств в Европе, во всяком случае для наших британских друзей, связано со страхом утратить свою государственность, суверенитет». Предоставление широких прав самоуправления, учреждение парламентов для Уэльса и Шотландии, находящихся, по образному выражению главы Готландского исполкома ЕС в Брюсселе Джорджа Калдера, «в объятиях Великобритании», свидетельство того, что федерация стучится также в окна и двери Соединенного Королевства. Нечто подобное происходило и происходит в России.
Есть в истории такое понятие, как знамение времени. Это, казалось бы, два очень понятных слова. Однако расшифровка их не так проста и не всем доступна. Для этого надо иметь не только желание, но и, чтобы не оказаться в плену современной политической жизни и своих желаний, определенные познания в области политики и истории.
Замечательный русский поэт Ф.Тютчев писал, что «умом Россию не понять», «у ней особенная стать, в Россию можно только верить». Красиво сказано, однако такой подход допустим лишь для таких романтиков, каким был Тютчев. Тем более что, к сожалению, трудно представить Россию в качестве быстро скачущей тройки, «которой уступают дорогу другие народы и государства», как это хотел видеть Н.В. Гоголь. Так и хочется, представив великого писателя живым, сказать ему: «Вашими устами, Николай Васильевич, да мед пить!».
Чтобы понять Россию, нужно несколько окунуться в ее историю. Она действительно особенная, ибо сложилась как самодержавное государство, переплетенное федеративными и даже конфедеративными узами. И представляющее не что иное, как историю борьбы противоположных, раздирающих друг друга начал. Впрочем, начало этому было положено еще в Древней Руси, состоявшей из десяти княжеств, находившихся в федеративных отношениях.
Россия в течение многих веков, став многонациональной страной, вопреки желаниям своих повелителей, фактически сформировалась как федерация. В ее составе оказались в качестве самостоятельных государств Великое княжество Финляндия, Кокандское и Хивинское ханства, Бухарский эмират. Как полугосударства функционировали Польша, кавказские, казахские и в какой-то мере башкирские земли. До сентября 1917 года юридически сохранилось даже казанское государство, имевшее до середины XVII века функционирующую государственную печать.
Так что федерация преследовала Россию на протяжении всей ее истории. А в годы Первой русской революции вплотную подкралась к ней. Затем и особенно после Февральской революции стучалась во все ее окна и двери. Страну покрыла волна национального движения. Повсеместным стало требование федерации. Во всероссийском масштабе этот лозунг прозвучал в Киеве в сентябре 1917 года на съезде народов России, т.е. там, где находятся истоки российского федерализма.
Его участники, представители многих народов, перед представителем Временного правительства Славинским, представлявшим Керенского, выдвинули требование федеративного устройства страны. Он, согласившись с этим и видя, что альтернативой этому является распад страны, от имени главы правительства заявил, что будущая Россия должна быть децентрализованной.
Действительно, федерация стала к 1917 году знамением времени. Однако из всех общероссийских политических партий только партия социалистов-революционеров смогла его расшифровать и включить требование федерации в свои программные документы.
Остальные партии, в том числе социал-демократы и кадеты, продолжали оставаться на позиции единой и неделимой России.
Однако большевики, враги федерации, оказавшись у власти, поняли, что без нее им не удержать власти и тем более не обеспечить целостность страны. Сложившиеся обстоятельства вынудили их, как можно понять из дополнения к статье Сталина «Против федерации», опубликованной в марте 1917 года и дополненной в 1922 году, к частичной расшифровке знамения времени. Но в отличие от эсеров они оказались не в состоянии воспринять федерацию как качественное состояние государства. И пошли на ее провозглашение лишь как на вынужденную и временную меру, которая должна быть изжита.
Кадеты, как мне уже приходилось писать, надолго застряли в окопах «единой и неделимой России».
Возражения нашего профессора относятся к моим представлениям о проблемах российского федерализма, выраженных в моей им упомянутой статье.
К рассмотрению моей публикации он приступает так: «Статья начинается и заканчивается словами кадета (конституционного демократа) Милюкова на совещании его партии (1921 год) «Единая и неделимая Россия - лозунг, нас погубивший». В качестве доказательной базы приводится выступление Мирсаида Султан-Галиева в 1924 году, демократа, борца за демократическое устройство страны, предупреждения об опасности губернизации республик».
Слова П.Н. Милюкова, уважаемый профессор, не нуждаются ни в какой доказательной базе. Они зафиксированы в протоколе заседания. Не нуждается в какой-либо аргументации также и его заявление, сделанное в том же 1921 году на заседании парижского комитета своей партии о том, что его точка зрения на федерацию «окончательна» и что «каких-либо уступок в этом вопросе не может быть», «так как это единственный способ защитить единство России». Они также зафиксированы в протоколе заседания парижской группы этой партии.
Спрашивается, при чем тут я или Султан-Галиев? Можно подумать, что Милюков ждал моей помощи, человека, родившегося через сто лет после его смерти. Здесь у уважаемого профессора явно не сходятся концы с концами.
Поскольку уж упоминается имя Султан-Галиева, надо, видимо, сказать и о нем. Этот человек в то время, когда многие соратники Ленина находились в угаре мировой революции, уже в 1919 году пришел к выводу о том, что никакой мировой пролетарской революции не будет, а состоится пробуждение Востока.
Я в своей статье ссылаюсь не на какое-то «выступление» Султан-Галиева, как это обозначено у нашего профессора, а на его фундаментальную работу «Тезисы об основах социально-политического, экономического и культурного развития тюркских народов Азии и Европы», составленных в 1924 году. Разница между выступлением и фундаментальным трудом большая.
В «Тезисах» их автор провел тщательный анализ и дал подробную характеристику социально-экономического развития и расстановки политических сил Японии, Турции, Индии, Египта, Марокко и национальных окраин России.
На основе этого смог предвосхитить нарождение третьего мира, движущегося не по социалистическому пути, а по пути национально-освободительных революций. Он отошел от той характеристики современного ему капитализма, которую дал В.И. Ленин в работе «Империализм как высшая стадия капитализма», и вывел свою собственную теорию империализма.
В «Тезисах» особое место отведено Китаю, этому «старейшему народу из всех старых народов мира», который «долго спал», «но, наконец, открыл глаза». Гражданские войны в Китае Султан-Галиев определил как фактор объединения разрозненных частей этой страны в единый кулак, «от которого едва ли поздоровится народам Запада». И, действительно, современный Китай, развивающийся грандиозными темпами и буквально на глазах нынешнего поколения превращающийся в сверхдержаву, представляет реальную угрозу Западу.
Отмечу, что должное внимание идеям Султан-Галиева придавали Мао Цзэдун и Хо-Ши-Мин. Его портреты украшали кабинеты лидеров алжирской революции Ахмеда Бен-Беллы, президента Египта Гамаль Абделя Насера. Французские исследователи А. Беннигсен и Ш. Келькеже, японский профессор Ямамучи и некоторые другие западные авторы посвятили ему свои труды, в которых он признан идеологом третьего мира.
О том, что Султан-Галиев был в числе первых людей, ставивших под сомнение многие постулаты марксизма-ленинизма, говорится и в докладе Баруна Де, сделанном на конференции, организованной ЮНЕСКО в 1999 году.
Однако Султан-Галиева более всего волновала судьба России. Он мечтал о том, чтобы она превратилась в подлинную демократическую страну, построенную на основе федерации. Однако видел и тяжело переживал, что ее, вопреки ее генетическому коду, ведут в обратном направлении.
Людей, будь они под маской «демократов» или «коммунистов», стремившихся «низвести» республики «до роли обыкновенных русских провинций», он называл панрусистами. Они, писал он, «установлением Союза ССР хотели бы восстановить единую неделимую Россию». И дал свой прогноз: «Былая Россия, восстановившаяся под нынешней формой СССР, недолговечна. Она преходяща и временна».
Для того чтобы убедиться, что такие «панрусисты», или, как их называл Ленин, великодержавные шовинисты, были в коммунистических верхах, достаточно просмотреть материалы VIII съезда РКП(б), состоявшегося в 1919 году. Его делегаты называли право на самоопределение народов «злом», от которого надо избавиться. Один из них говорил: «Факт несомненный, что имеется много таких товарищей, которые и сейчас признают ненужность и вредность существования национальных республик».

(А разве сегодня нет таких людей?)
В августе 1922 года Сталин предлагает ЦК рассмотреть подготовленный им проект резолюции, согласно которой признавалось целесообразным вступление до сих пор независимых Украины, Белоруссии, Грузии и Армении в состав РСФСР. В случае принятия ЦК этого проекта предлагалось послать его в качестве циркулярной директивы республикам. Причем с указанием о том, что республики входят в РСФСР на основе их собственного волеизъявления. Только резкий протест руководителей Украины и Грузии и вмешательство Ленина остановили реализацию этого проекта.
В сентябре 1922 года Сталин направляет письмо больному Ленину с предложением прекратить игру в «независимость республик», покончить с либерализмом Москвы в национальном вопросе, ибо «национальная стихия... работает не в пользу единства советских республик». Он предостерегает Ленина, что через год «будет несравненно труднее отстоять фактическое единство республик».
Ленин как дальновидный политик не согласился с ним. Он писал, что, поскольку существует опасность великодержавного шовинизма, спешить с созданием союзного государства нельзя.
И полагал, что даже после объявления его «не следует зарекаться никоим образом от того, чтобы вернуться назад, т. е. оставить союз советских республик лишь в отношении военном и дипломатическом».
Однако смерть приближалась к нему семимильными шагами, чувствуя которую, его соратники Каменев и Зиновьев отошли от него и оказались в фарватере сталинской политики. Потому никакого «возврата» не было. Наоборот, стал набирать обороты процесс сужения прав республик, который был продолжен в течение всего периода существования союзного государства. Так что СССР родился с ведущей к его краху червоточиной, «изъяном», т.е. свободой народов и республик, находившейся в удушье коммунистической диктатуры. «Изъян», конечно, можно было выправить, будь на месте Сталина такой политик, как Ленин.
Все это происходило на глазах Султан-Галиева. Он вместе с такими видными коммунистами, как руководитель Украины Христиан Раковский, один из лидеров Грузии Буду Мдивани и другими руководителями национальных республик, боролся за то, чтобы выправить этот «изъян», за создание свободного и равноправного союза республик. Именно за это и был арестован, уволен со всех своих должностей и исключен из партии. Впрочем, такая же судьба постигла и других его единомышленников.
А «изъян», постепенно низводя республики до положения обычных административных единиц, подтачивая устои страны, постепенно приобретал злокачественный характер. Именно в такой обстановке родились «Тезисы» Султан-Галиева.
Поскольку этот процесс продолжается и в современной России, постольку их положения актуальны и сегодня. Потому нет никаких оснований для сравнения деяний Султан-Галиева с хождением Соломона по пустыне, как это делает уважаемый профессор.
Став генеральным секретарем ЦК КПСС, М.С. Горбачев получил в наследство страну не только с разваливающейся экономикой, но и с огромными трещинами в межнациональной жизни, недовольством республик своим положением в СССР.
8 - 9 февраля 1989 года журнал «Коммунист» - орган ЦК КПСС - вместе с аналогичными журналами прибалтийских республик провел круглый стол под девизом «Слышать друг друга». Во время дискуссий коммунисты этих республик говорили о нарастании недовольства сужением прав республик, ростом русского и сокращением доли коренного населения, переходом основных отраслей экономики в руки союзных министерств. А также неуклонным сокращением сферы применения родных языков по принципу, подмеченному одним из участников дискуссии, членом-корреспондентом АН Эстонии И. Апине, «чем быстрее переход на русский язык, тем лучше». Представитель Латвии А. Плотни- екс говорил, что конституции республик являются слепком союзной Конституции и отличаются от нее разве что «обложкой». Эстонский профессор Ю. Боярс говорил, что «если бы республиканские законодательные органы имели те же полномочия, что и законодательные органы штатов, наши федеративные отношения были бы в значительно лучшем положении».
Однако девиз круглого стола «Слышать друг друга» повис в воздухе. Никаких реальных шагов по резкому изменению федеративных отношений в стране не было сделано.
Несколько иначе мы с профессором Агафоновым воспринимаем и процесс распада СССР. Позиции совпадают разве что в одном: нам нужна была наша единая держава. А дальнейшие события мы воспринимаем каждый по-своему.
Профессор пишет: «Горбачев сказал «а», как утверждает Тагиров. «Б» сказал Б. Ельцин, произнося глубоко продуманную фразу: «Берите суверенитета, сколько проглотите».
Однако, как можно понять из моей публикации, речь в ней идет о том, что «б» и последующие буквы политического алфавита перестройки должен был произнести Горбачев, ибо он был ответствен за сохранность страны и на его глазах начался ее развал.
Прибалтийские республики, не дождавшись каких-либо кардинальных изменений в государственном устройстве страны, определились. Там от власти были отстранены коммунисты и пришли оппозиционные силы. 11 марта 1990 года Верховный Совет Литовской ССР принял акт «О восстановлении независимости Литовского государства». 30 марта аналогичный закон был принят в Эстонии. В Латвии был принят закон, по которому гражданами республики считались только лица, проживавшие в ней до 17 января 1940 года.
Бурлила Украина, голоса и настойчивые требования ее независимости звучали все громче и громче. Не останавливаясь на этом, отсылаю читателя к номерам журнала «Известия ЦК КПСС» за соответствующий период.
Непростые события происходили в 1989 - 1990 годах в закавказских республиках. Массовые демонстрации, вооруженные схватки с силами регулярных войск происходили в Грузии. В апреле 1989 года появились лозунги: «СССР – тюрьма народов!», «Долой красный Кремль!», «Долой московский антигрузинский террор!», «Дать пощечину коммунистической партии!», «Русские - оккупанты!», «Русские! Убирайтесь из нашего дома!». Одновременно срывались флаги и водружались вместо них флаги меньшевистской Грузии. («Военно-исторический журнал», 1990, N1).
Аналогичными, а возможно, более грандиозными были бакинские события января 1990 года, возглавляемые Народным фронтом Азербайджана. Такие же схватки с введенными войсками, как и в Тбилиси, такие же человеческие жертвы с обеих сторон. Здесь такие же требования, а именно - выход из состава СССР, ввод войск НАТО. На стенах воинских гарнизонов появляются надписи «Смерть советским оккупантам!». («Военно-исторический журнал», 1990, N7).
Вот почему Горбачев должен был пойти на решительные меры введения в стране подлинной федерации с элементами конфедерации. И должен был он это сделать уже начиная с 1986 года, т. е. с самого начала перестройки, когда он признал ее необходимость, т. е. произнес ее первую букву. У него было три года запаса до событий 1989 - 1990 годов. Однако он ими не воспользовался. Возможно, тогда не было бы необходимости применять силу в Прибалтике, вводить танки в Тбилиси и Баку. И не было бы массового бегства русского населения из республик.
Ельцин видел все это, побывал и в Прибалтике, и в Казахстане. Сделав вывод из событий этих лет, приведших к развалу СССР, оказавшись ответственным за сохранение РСФСР, сказал, что он не повторит ошибок Горбачева. Ошибок, могущих создать угрозу единству России, его «б» относится именно к ней.
«Нетрезвый политик в прямом и переносном смысле опасен! Не думает пьянчуга о последствиях». Это уважаемый профессор пишет о Ельцине.
Не знаю, допустимо ли такое определение применительно к первому президенту России. Думаю, что это очень оскорбительно. И не только для него, но и для народа, избравшего его на этот пост. Во-вторых, утверждать, что это был пьяный политик, абсолютно неверно. Да, он увлекался выпивкой. Да, и других грехов у него было немало. Но как политик в области межнациональной жизни был абсолютно трезв. Ибо рядом с ним находились весьма дальновидные люди, определявшие вектор развития страны.
Они исходили из того, что Татарстан, а за ним и другие республики в составе России принимают декларации о своем суверенитете и что опасно применять против этого силу. Хотя были и особенно в дни проведения референдума люди, настаивавшие на этом. Однако благодаря мужеству и активной гражданской позиции секретаря Совета безопасности России Юрия Владимировича Скокова, одновременно возглавлявшего общественную организацию «Конгресс русских общин», этого не случилось. К слову, «Конгресс русских общин», созданный им, выдвинул к активной политической деятельности таких людей, как вице-премьер правительства России Дмитрий Рогозин. К сожалению, Юрия Владимировича уже нет среди нас. Но о его благих делах забыть невозможно.
Слова о суверенитете, произнесенные Ельциным в Казани и Уфе, были глубоко продуманы и произнесены на основе рекомендаций именно таких людей. Эти люди исходили из того, что это не сепаратизм и что татары, большинство которых проживает вне Татарстана, заинтересованы в целостности России. Целостность России - это и целостность татарской нации. Все это учитывалось ими в полном объеме и четко проявилось во время переговоров между делегациями Татарстана и России по вопросу о статусе Татарстана в августе 1991 года.
Причем в ряде случаев Ельцина приходилось долго убеждать, о чем вспомнил на круглом столе в Казани 15 марта 2013 года государственный секретарь Российской Федерации того времени Г.Э. Бурбулис.
Уважаемый профессор, правда, зачем-то только в скобках пишет, что «федеративное построение страны - дело хорошее. Но надеяться на всеобщую благодать в России при федеративном построении несколько наивно». Суть ведь, уважаемый профессор, не в том, что федерация создает или не создает «всеобщую благодать», хотя опыт таких государств, как США и Швейцария, показывает, что федерация гораздо лучше и продуктивнее реализует права человека. Согласен, что даже подлинное федеративное государство не создает ее. И там проблем, в том числе и межэтнических, возникает немало. Вообще на земле всеобщей благодати никогда не было, видимо, и не будет.
Тем более ее не создает и унитарное государство с вертикалью власти и ручным управлением. И к тому же действующее во взаимодействии с РПЦ, стремящейся стать чуть ли не второй властью страны. События последних десяти лет, особенно связанные с обострением межнациональных отношений, доказывают это со всей очевидностью. Несмотря на это, на идее унитарности, ликвидации республик, русификации страны сегодня, так же как и в 20-е годы, «пляшут» жириновские и прохоровы. Да и не только они. Этих «плясунов» стало достаточно много.
Почему-то вы их не критикуете, господин профессор. Может, вам кажется, что они пляшут лучше, чем те, кого вы ругаете. А может быть, это вам по душе?
Вообще применительно к федерации в многонациональном государстве речь должна идти не о благодати, хотя, разумеется, она желательна, а о необходимости превращения федерации в качественное состояние многонационального государства, обеспечивающего его единство.
Не знаю, как профессор Агафонов, а я рассматриваю федерализм как качественное, генетическое состояние России. В то же время знаю и федерализм, использовавшийся, как об этом было сказано, большевиками в качестве временной меры, применяемой для преодоления центробежных тенденций в государстве.
Эти два подхода иногда выступают вместе, а в ряде случаев, особенно в периоды крутых поворотов истории, оказываются противопоставленными друг другу. В России они с января 1918 года с принятием «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», целиком включенную в первую Конституцию РСФСР, и до 1922 года, когда образовался СССР, вынужденно сожительствовали. А дальше признание федерации как качественного состояния страны постепенно подменяется суррогатами федерализма, когда форма остается, а содержание исчезает. А результат очевиден, и он необратим. Даже несмотря на то что документы, подписанные в Беловежской пуще, как это выяснилось, и утеряны. Так что документальных доказательств роспуска СССР нет. Но это несомненный факт, не нуждающийся ни в каких доказательствах.
Теперь несколько слов по поводу строк, посвященных Рафаэлю Мустафину, которого называете своим другом. Не знаю, был он вашим другом или нет. Не берусь судить. Но согласен, что это был замечательный и умный человек, прекрасно владевший пером, одинаково хорошо знавший и русский, и татарский языки. Однако ведь он не один такой. Большинство татар знает и любит русский язык, русскую культуру. Возможно, что иногда даже в ущерб своему языку и культуре.
А вот много ли русских людей, любящих и знающих татарский язык и татарскую культуру, способных проникнуть во внутренний мир татарина, понять его душу? Можете ли вы отнести себя к таким русским людям? Я затрудняюсь дать на это положительный ответ. Зато, к сожалению, знаю немало таких, кои открыто выступают против этого языка, да и самих татар. А ведь дружба, если она настоящая, должна основываться на взаимности.
Сегодня многие задаются вопросом о будущем России. Что станет с ней завтра? Не развалится ли она? Это далеко не праздный вопрос. Ответ на него может и должен быть дан с учетом исторического опыта и на основе точного диагноза состояния общества, призванного выявить его болевые точки.
Сегодняшняя Россия - это не та страна, которой правили цари и генсеки. Часы империи пробили, и возврата к старому, кто бы как бы этого ни хотел, не будет. Назад пути отрезаны.
На наших глазах возникают несовместимые с единоличным управлением устои гражданского общества. С трудом, но неуклонно рождается новая Россия. Не она разваливается, а весьма болезненно исчезают старые представления о ней.
В публикациях и дискуссиях, посвященных этой проблематике, должно господствовать не зло, не взаимные обвинения, ибо они подтачивают и разлагают устои общества. Наоборот, нужны аргументы и предложения, направленные на его сплочение, способствующие превращению страны в подлинно демократическое государство.
Таковы, господин профессор, мои представления о федерации и будущем России.
Индус ТАГИРОВ, академик АНТ.

Газета “Звезда Поволжья” №№ 17-18,  08-15 мая 2013 года, Казань
Другие материалы газеты на сайте http://www.zvezdapovolzhya.ru/