Нужна революция в головах - бред

Нужна революция в головах 

• Яков Миркин, заведующий отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН

Яков Миркин

Фото: Коммерсантъ

Валютная политика

Курс рубля завышен. Об этом свидетельствует беспрецедентный разрыв между реальным и номинальным эффективным курсом рубля, накопленный с середины 1990-х. С 2002–2003 годов он стойко убивает экспорт с высокой добавленной стоимостью, делает его убыточным. Начало 2000-х — точка перелома, когда валютная выручка в рублевом измерении (при ежегодном росте мировых цен на технически сложную продукцию на 1–3%) перестала покрывать рублевые затраты внутри России, растущие с темпами инфляции в 7–15%. И наоборот, во внутренний оборот все больше втягивался высокотехнологичный экспорт, его импортозамещение при таком курсе рубля крайне затруднено. Стимулирующий эффект падения курса рубля в кризис 1998 года в начале 2000-х был исчерпан. Оптимальный курс рубля скорее нащупывается, чем находится каким-то расчетным методом. Очевидно, что, например, при 40 рублях за доллар экономике было бы значительно легче, если бы снижение курса происходило не взрывным способом, не в громких дискуссиях (с быстрым ростом инфляционных ожиданий и всплеском инфляции), а по-тихому, на среднесрочном временном горизонте, с петляющим, змеиным курсом, чтобы сбить спекулятивную игру на понижение. С запутывающими заявлениями ЦБР о приверженности сильному рублю. Но где будет найдена новая точка равновесия — при 39 или 55 рублях за доллар, — дело рынка и ЦБР, как это было в 1998 году.

Кредитная политика

Финансовый рынок деформирован (олигополия: пять банков — половина банковских активов России, высокая немонетарная инфляция). Утверждают, что нужно ждать снижения инфляции как основы падения процента до «цивилизованных» уровней. Это нелепо. Придется ждать долгие годы, потому что государство, как и раньше, ежегодно закладывает в свои проектировки 5–10, а то и 15% роста зависимых от него цен и тарифов. Коррупционные издержки как часть роста цен и высокий процент — близнецы-братья. Олигополии, сверхконцентрация собственности — еще один двигатель инфляции, еще одна причина того, что высокий процент встроен в российскую экономику. Искусственный процент в деформированной рыночной среде. Все это не меняется долгие годы. Поэтому процент в такой экономике можно понизить только командным окриком. Что имеется в виду? Во-первых, отказ от идеи, что отрицательный реальный процент — это всегда и при любых обстоятельствах табу. МВФ, США, Европа немедленно отказались от этой идеи, когда жизнь заставила. Пять лет живут при отрицательном проценте, стараясь стимулировать экономику. Во-вторых, «командный окрик» — это рефинансирование коммерческих банков со стороны ЦБ по заведомо низким процентным ставкам (пусть для кредитования «приоритетных отраслей», для подкрепления дешевой жилищной ипотеки), установление потолков по процентной марже, по проценту, взимаемому банками по ссудам, выданным за счет этих средств ЦБР. Постепенный отказ от бюджетного субсидирования заведомо высокого процента. Снижение ставки рефинансирования и цены денег, передаваемых банкам на аукционной основе.

Установление «процентных потолков» для крупнейших банков с госучастием. Сокращение процентной маржи у самого Банка России. У подобной процентной политики есть огромный международный опыт.

Бюджетная политика

В нашем бюджете — единство и конфликт трех идеологий. Первая: лучше деньги сохранить на черный день, если финансировать — все равно украдут и вывезут за кордон. Отсюда излишние резервы. Вторая — крепить оборону и правопорядок. Больше расходов — больше безопасности. Третья — укрупним активы, профинансируем их, получим модернизацию на выходе. Все это плюс высокая коррупционная составляющая исправно отжимает социальные обязательства и региональные бюджеты на край финансирования, в перевод услуг — из разряда бесплатных государственных в коммерческие. Пока эти идеи доминируют в умах, ничего, кроме «бери больше — кидай дальше», никакие методы более тонкой настройки на налоговое стимулирование экономики работать не будут. А что будет? Рост налоговой нагрузки (пример — попытка покрытия дефицита Пенсионного фонда) при выкачивании средств в завышенные резервы.

Нужна революция в головах, в идеологии. Если перевернуть ситуацию и видеть бюджет как способ сбережения и приумножения населения, поддержки его экономической активности, увеличения активов среднего класса, улучшения мелкой инфраструктуры для жизни, а не преимущественно для сырьевых потоков и переброски воинских эшелонов, то это был бы в значительной мере другой бюджет, другие резервные фонды и другие соотношения между федеральным центром и регионами.

Есть и прямые резервы экономии. У нас слишком дорогое государство. Стандартно в странах, поддерживающих высокие темпы экономического роста и долю накоплений в ВВП от 25–30% и выше, конечное потребление государства — 8–13% ВВП. У нас этот показатель зашкаливает за 18%. Здесь есть резервы экономии — в расходах на растущий государственный аппарат. Но и этот тезис — о более дешевом государстве — полностью противоречит модели и идеологии страны, которая сложилась за двадцать лет, будучи основанной на росте государственного аппарата.

Промышленная политика

Мы не можем спокойно развивать нашу промышленность, находясь в состоянии скрытого острого конфликта с Западом. Без импорта технологий массовую модернизацию не осуществить. Так, к сожалению, было не только в царской, но и в сталинской модернизации.

Инвестиционная политика

Общая налоговая и квазиналоговая (пошлины, сборы, взносы) нагрузка непомерно высока — если мы собираемся быстро расти и увеличивать долю накоплений. Опыт стран, совершивших «экономическое чудо», очень хорошо это показывает: чтобы стать гоночной машиной, фискальная нагрузка должна колебаться в районе 30% ВВП, может быть, чуть выше. Все страны «чуда» прошли через низкие налоги. У нас они давно зашкалили за 40%, как у развитых стран с темпами роста в 1–2%. Мы не используем десятки хорошо известных в международной практике механизмов налогового стимулирования длинных инвестиций, прежде всего прямых иностранных, розничных, институциональных инвесторов. Преобладает фискальное мышление. Увеличить налоги, найти недобор, взыскать ренту. Как следствие, получаем рост теневой экономики и налоговых преступлений вместо роста налоговой базы и инвестиций.