Идеологическое многообразие и запрет на государственную идеологию в нормах Конституции РФ

Прошло почти два десятилетия с того момента, как Россия отказалась от марксистско-ленинского учения в качестве единственной официальной государственной идеологии. Стремление к деидеологизации общественной и государственной жизни, начавшееся с отмены в результате реформы 14 марта 1990 г. конституционного положения о руководящей и направляющей роли КПСС (ст. 6 Конституции СССР 1977 г.), было обусловлено теми политическими и экономическими кризисными явлениями, к которым привела политика СССР, основанная на следовании постулатам марксистской идеологии.

Кризис марксистской идеи в России в целом совпал с деидеологизаторской тенденцией, проявлявшейся тогда в гуманитарных научных исследованиях как отечественных, так и зарубежных специалистов.

Концепция деидеологизации появилась во времена торжества позитивизма. Рассматривая идеологию как некую форму ложного сознания, сторонники концепции деидеологизации утверждали, что идеология не выдержит соперничества с наукой. Растущий авторитет науки породит в людях сомнение в тезисах какой бы то ни было идеологической системы, и в разработке таковой просто не будет нужды.

Так, например, Р. Арон утверждал, что концепция деидеологизации дает возможность построить единственно верную "неидеологическую" теорию общества, изучающую "то, что есть в действительности"[i].

На сходных с Р. Ароном позициях находится и Д. Белл - представитель сциентистско-технократического направления социальной философии. В работе "Конец идеологии. Истощение политических идей в 50-х годах"[ii]Беллом был обоснован тезис о том, что главным двигателем общественного развития является технический прогресс.

В целом все сторонники концепции деидеологизации утверждали, что в условиях, когда развитие технологии позволяет все эффективнее удовлетворять потребности простого человека, а совершенствование средств связи уже само по себе консолидирует общество, идеология как ценностный регулятор утрачивает свое значение, а смысловые границы между различными идеологиями размываются.

Под идеологией государства традиционно понимается относительно систематизированная совокупность понятий, идей, представлений, которая может быть использована в целях обоснования легитимности публичной власти.

Конституция Российской Федерации 1993 г. отказалась не только от марксистско-ленинских идеалов, но и от государственной идеологии вообще, тем самым юридически закрепив курс на деидеологизацию общественной и государственной жизни. Статья 13 Конституции России (ч. 1, 2) гласит: "1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие. 2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной".

Однако простой юридический запрет на государственную идеологию сам по себе не может обеспечить реальную деидеологизацию общественной и государственной жизни, потому что идеология является необходимым атрибутом каждого государства.

Несомненно, любая политическая власть не может существовать без социальной поддержки. Такая поддержка должна быть основана на признании ее авторитета и доверии к ней. Ценности, исповедуемые государственной властью, должны быть близки и понятны населению страны (во всяком случае, политически активной его части). Даже при отсутствии официально установленной идеологии государственным деятелям приходится объяснять смысл своих действий, давать комментарии по поводу событий, происходящих внутри страны и за ее пределами, объяснять целесообразность создания тех или иных правовых норм. Таким образом, в любом политически стабильном государстве возникает система представлений о том, какие политические действия правильны, а какие неправильны, как следует поступать и как не следует, то есть осуществляется определенная идеологическая деятельность, даже в том случае, если государство пропагандирует полный отказ от идеологии.

Такие идеологические представления могут быть несистематизированными, противоречивыми и разрозненными, также они могут постоянно меняться в зависимости от политической обстановки, но тем не менее они всегда присутствуют в любом государстве. "Государственная идеология в любой из ее форм является столь же неотъемлемым признаком всякого государства, как общепризнанные признаки, такие, как государственный суверенитет, территория, право, механизм управления и т.д. Ослабление идеологических основ гибельно для государства"[iii].

Любая деятельность, как указывают психологи, начинается с постановки цели. По мнению теоретиков менеджмента, любой процесс управления также начинается с целеполагания и определения миссии организации. В связи с этим можно утверждать, что и процесс государственного управления должен основываться на определенных целях. Такие цели и закладываются идеологией. Следовательно, полный отказ от идеологии в принципе даже и невозможен, как невозможна эффективная деятельность без выработки определенной цели.

Представляется, что и запрет на государственную идеологию, установленный ч. 2 ст. 13 Конституции РФ, логически не дополняется другими правовыми нормами, включая также и конституционные нормы.

Так, уже ст. 18 представляет собой четкую идеологическую установку (естественно-правовая либеральная концепция) и определяет соотношение государственной идеологии с правом и политикой: "Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием".

Указанное противоречие между ст. 13 и ст. 18 Конституции РФ является показательным в плане иллюстрирования двоякого отношения современного Российского государства к проблеме идеологии. С одной стороны, "назвать вещи своими именами" и определить, что в России есть государственная идеология, - значит отойти от традиции острой критики марксистского учения, в рамках которого особенно тщательно разрабатывалось учение об идеологии. С другой стороны, в Конституции, других нормативных источниках, правоприменительных актах и актах толкования права очевидно наличие идеологических установок, пропагандируемых государством.

Одновременно с запретом на государственную идеологию ст. 13 Конституции России устанавливает принцип идеологического и политического многообразия и многопартийности. Таким образом, наличие конституционного запрета на идеологию противоречит принципам формирования и действия политической системы в России. Так, установлен партийный принцип формирования Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. А ведь каждая партия имеет свою программу, значит, и политическую идеологию. Логично утверждать, что партия, победившая на выборах в Государственную Думу, продолжает действовать сообразно своей идеологии. При этом, если парламентская фракция политической партии, действуя вопреки идеологии, заявленной в ходе предвыборной кампании, не оправдывает ожиданий избирателей, партия рискует на следующих выборах не набрать нужного количества голосов.

Следовательно, на уровне законодательной власти наличие идеологии - это необходимое условие существования и функционирования парламента. На уровне же государства в целом идеология запрещена, а исходным началом политики государства является ее деидеологизация. В связи с этим можно привести слова известного российского политолога К.С. Гаджиева: "Высказываемые у нас часто доводы и рассуждения относительно необходимости отказа от идеологии в пользу деидеологизации как непременного условия строительства демократического государства лишены каких бы то ни было серьезных оснований, поскольку в современном мире политика как арена столкновения различных конфликтующих интересов немыслима без идеологии"[iv].

Однако, как подчеркивают некоторые исследователи, деидеологизация общественной жизни приводит к кризису общенациональных ценностей, что, в свою очередь, порождает слабую способность государства и общества противостоять сильным идеологическим постулатам, например, исламских фундаменталистов, французских социалистов или фашистов[v].

Идеология, установленная в государстве, обеспечивает преемственность власти, определяя способы ее легитимации, а также влияет на содержание функций государства. Следовательно, можно утверждать, что четко сформулированная идеология, понимаемая и признаваемая населением, способствует большей стабильности в государстве и в обществе. Таким образом, идеология выступает фактором государственного строительства.

Наличие четко сформулированной на научной основе государственной идеологии необходимо для обеспечения стабильности правовой системы, единообразной логики правотворчества, правоприменения и толкования права. Если идеология в государстве неявная и постоянно меняющаяся, то и в праве появляются внутренние противоречия, нелогичность, а также снижается уровень уважения права обществом, развивается правовой нигилизм и пр.

В качестве примера можно привести удаление из списка видов уголовных наказаний конфискации имущества в 2003 г.[vi] и возвращение этого вида наказаний в уголовный закон в немного изменившемся виде в 2006 г.[vii]. Это показывает отсутствие у государства четко выраженной позиции по вопросу о соотношении экономических прав человека (в данном случае - преступника), интересов потерпевшего, государства и идей социальной справедливости.

Резюмируя изложенное, можно сделать ряд выводов. Во-первых, конституционный запрет на государственную идеологию появился в определенных уникальных исторических условиях и в целом не поддерживается другими правовыми нормами. Во-вторых, образование идеологии в государстве представляет собой объективный процесс, а отказ от государственной идеологии не только нецелесообразен, но и невозможен в принципе. В-третьих, государство должно уделять определенное внимание идеологической деятельности, так как несистематизированные и разрозненные идеологические установки могут привести к противоречиям в правотворчестве и правоприменении, а также в политике в целом.