Крепостное право по русски

Крепостное право- рабство по-русски

[Гульнара Абдулаева]
Россия в Новое время хотела заявить о себе всему свету. Всячески выпячивая свои достоинства, она тщательно скрывала свои недостатки. Конечно, это присуще любому государству, но Россия – это страна с особым менталитетом, который по генетической наследственности перешел к современному поколению, страдающему некой манией величия над остальными государствами и народами. А между тем, борясь за благо украинских крестьян, страдающих от польской барщины, проявляя заботу о крымских христианах греках и армянах в Крымском ханстве, осуждая вывоз африканских рабов в Америку и колонизацию Нового света европейцами, сама продолжала совершенствовать крепостное право, другими словами закабалять, покупать и продавать своих рабов вплоть до конца XIX века.

Рабство на Руси, а позже в России – это особая и долгая тема. Оно зародилось практически сразу же, едва появились государственные образования. Изначально рабы делились на смердов, закупов и холопов. Но, в сущности, все они были рабами, прикрепленными к земле, принадлежавшей либо государству, либо владетельному князю. И если по началу труд крестьянина попросту эксплуатировался, но он мог уйти с земли в ремесленники, то по Судебнику 1649 года он окончательно прикреплялся к земле и становился собственностью владельца. То есть новый закон окончательно объявлял о рабстве. Несмотря на то, что в том же Судебнике 1649 года говорилось, что владелец поместья не имеет право посягать на жизнь крестьянина и лишать его земельного участка, это широко практиковалось. Жизнь простого раба не имела ценности, так как прирост населения не был низким. 
Рабовладельцы, русские князья и бояре не стесняясь пользоваться крепостными по своему желанию. Многие извлекали свою пользу из продажи своего раба или же продавали своих холопов купцам, а те в свою очередь перепродавали живой товар на невольничьих рынках в Константинополе, Смирне и генуэзской Кафе.
Рожденным в рабстве крестьянам даже не приходило в голову роптать и тем более заявить о своих правах, которых у них попросту не было. Впрочем, об этом они даже не помышляли, так как для них это было нормой. Без хозяина и кнута народ не представлял себе иной жизни. Они покорно жили при одном хозяине, а когда на смену старому приходил новый они принимали и его. Крепостное право было для них естественным, мирообразующим элементом. 
С 1741 года повсеместно в России начинается монополизация собственности на крепостных в руках дворянства и крепостное право распространяется на все разряды владельческого крестьянства. При Екатерине II-й начинается завершающий этап развития государственного законодательства, направленного на усиление крепостного права в России «для твердости бытия государственного безопаснее порабощать людей, нежели дать им не вовремя свободу», писали в те времена. Русский народ дошел в своем рабском воспитании до того, что было в порядке вещей холопу продать самого себя в присутствии свидетелей.
И именно в это время на историческую арену выходят знаменитые российские рабовладельцы. О зверствах, чинимых хозяевами над крепостными, свидетельствуют исторические факты.
В то время, когда просвещенная царица Екатерина, которая, к слову сказать, загубила не одну душу своих верноподданных, вела высокоинтеллектуальные беседы с Вольтером в Подольском уезде Московской губернии, помещица Дарья Николаевна Салтыкова, прозванная Салтычиха, предавалась развлечению, привычному в те времена, жестоко истязала своих крепостных крестьян. Помещица замучила насмерть более 135 человек, преимущественно женщин, в том числе несколько девочек 11-12 лет. Вместе с тем Салтычиха вела набожный образ жизни, делала пожертвования церкви и ежегодно отправлялась в поездки к православным святыням. В 1768 году она была приговорена к смертной казни, которая была заменена пожизненным заключением в монастырской тюрьме. В монастыре Салтыкова провела 33 года и никогда не раскаивалась в своих злодеяниях.
Расправившись с Салтычихой, Екатерина начала войну на юге, целью которой было присоединить к России Крымское ханство, дабы иметь выход в Черное море, а также пополнить страну новыми верноподданными и рабами. Несмотря на то, что путем дипломатических махинаций война была выиграна, население крымского полуострова так и не решились закрепостить, оставив его для видимости свободным, а вот южной Украине повезло меньше.

Законом от 3 мая 1783 года крепостное право было распространено на присоединенную к России Малороссию и Запорожскую Сечь, где его ранее не существовало, а 12 декабря 1796 года – на Екатеринославскую, Воскресенскую, Таврическую губернии, Кавказ и Донскую область. Именно в этих регионах насильно перешедших под руку России, вспыхнули первые бунты. Привыкшие к вольной жизни люди стремились сбросить с себя непривычное ярмо, потому что рабство было неприемлемо.  
Любопытно то, что когда в самой же России продавали и покупали рабов целыми имениями и по одиночке русские и советские источники сообщают, что: «лишь покорением Крыма был положен конец этой позорной для Европы торговли христианскими рабами»… А между тем, в самой России рабство официально продолжалось вплоть до 1861 года! И в Петербурге неподалеку от Сенатской площади был самый обычный рынок, где продавали крепостных крестьян, не стесняясь разлучали матерей с детьми, мужа с женой, сестру с братом. Зачем же русским историкам ходить так далеко и изучать проблему работорговли в Крымском ханстве, когда тут же в Петербурге и Москве абсолютно в порядке вещей продавали и покупали живой товар?
Ничего не изменилось и после смерти Екатерины. Ее сын Павел хоть рьяно и приступил к изменению правления в государстве, но об отмене рабства не помышлял. При нем в поместьях процветала эксплуатация рабов. Их по-прежнему продавали и покупали (от 30 до 800 рублей за голову), но теперь уже только на внутреннем рынке. В конце царствования Екатерины в моду вошел крепостной театр. Еще одно развлечение для знати. Его могли содержать только богатейшие люди страны. Крепостные театры были у Разумовских, Юсуповых, Шереметьевых и других. Всего их насчитывалось около 200. И в каждом из них царили нравы и вкусы его владельца. 
Известная московская усадьба Останкино так же имеет и темную строну своей истории. Она принадлежала графу Николаю Петру 
Шереметьеву, имеющему 210 тысяч крепостных душ. В бытность знаменитого крепостного театра Шереметьева в усадьбе было семь прудов, прозванные в народе «Актёркиными». Названия их не случайны. Разжалованные актрисы из крепостного театра графа в лучшем случае ссылались на конюшню или на скотный двор, а в худшем их топили в этих самых прудах. Со временем часть прудов осушили, и слухи о графском преступлении подтвердились. К слову сказать, на этом месте сейчас стоит Останкинская телебашня. 
Либеральные замыслы Александра I об отмене крепостного права так и остались его задумками, не воплотившимися в жизнь. Зато при Николае I ни о каком раскрепощении речи не могло быть. Рабами себя почувствовали все его подданные. За это его жестоко осудило европейское общество, которое не смирилось с вмешательством русского царя в венгерские и польские дела. Особенно было критично настроено против Николая французское общественное мнение. Оно не могло примириться со зверствами, которыми сопровождались подавление польского восстания в 1831 году. Еще более негодовало оно по поводу жестоких гонений униатов, единственное преступление которых заключалось в том, что они были католиками.
Репутация императора Николая I была безнадежно подорвана. Для ее восстановления царю представлялась единственная возможность «пропеть себе самому хвалебный гимн, и притом непременно на французском языке, в назидание Европе» (Е. В. Тарле). К этому прибегли, но все опусы, писанные по велению царя, потерпели неудачу, вызвав лишние пересуды в Европе. 
В 1839 году стало известно о намерении приехать в Россию маркиза Астольфа де Кюстина, уже известного как путешественника и литератора. Для Николая его приезд был еще одним шансом представиться в лучшем свете перед Европой, устами самого же француза. Однако каким бы внимательным не был прием со стороны императорской четы, Кюстин безжалостно резюмировал; «Нужно жить в этой пустыне без покоя, в этой тюрьме без отдыха, которая именуется Россией, чтобы почувствовать свою свободу, предоставленную народам в других странах Европы, каков бы ни был принятый там образ правления… Это путешествие полезно для любого европейца. Каждый, близко познакомившись с царской Россией, будет рад жить в какой угодно другой стране». Наверное нет смысла нет комментировать французского путешественника. Он был прав. Но его правоты не признала российское правительство, которое после визита француза не хотело пускать другого известного француза Оноре де Бальзака из опасения, что и этот писатель посвятит в своем творчестве не мало нелицеприятных для России строк.