Последний залп атомного ракетного подводного флота СССР-Операция "Бегемот".

Операция «Бегемот»

Николай Черкашин.

 За несколько минут подлодка Северного флота выпустила по полигону Кура 16 баллистических ракет. Это и поныне непревзойденный рекорд отечественного подводного флота.Не забудем, что самый первый старт из-под воды состоялся на нашем флоте в ноябре 1960 года, когда командир ракетной дизельной подводной лодки Б-67 капитан 2-го ранга Вадим Коробов выпустил из глубин Белого моря баллистическую ракету. Этим пуском была доказана на практике возможность подводной ракетной стрельбы.

 Но так, как стреляли наши РПКСН К-140 667А пр. (командир – капитан 2-го ранга Юрий Бекетов) и РПКСН К-407 667БДРМ пр. (командир – капитан 2-го ранга Сергей Егоров), не стрелял в мире никто: сначала 8 ракет в одном залпе, потом 16.

 Рассказывает контр-адмирал в отставке Юрий Флавианович Бекетов:–

<< В начале октября 1969 года я был назначен командиром РПКСН К-140. Это была первая серийная подводная лодка проекта 667А. 

 Мне как командиру первого экипажа К-140 командованием эскадры была поставлена задача:

 – подготовить экипаж и подводную лодку к выходу в море на боевое патрулирование;

 – подготовить экипаж и подводную лодку к выполнению пуска 8 ракет в одном залпе.

 Планируемые сроки были разными. 

 На подготовку к боевой службе отводилось примерно пять месяцев, а на подготовку и выполнение стрельбы – не более трех месяцев.

 У многих возникает вопрос: почему необходимо было стрелять 8 баллистическими ракетами, а не 12 или 16? Дело в том, что 8 ракет были «разампулизированы» (вследстви не грамотной эксплуатации сократился срок их использования) во время несения боевой службы другим экипажем. По этой причине срок их гарантированной службы был значительно снижен и они по всем ракетным канонам подлежали пуску в трехмесячный срок.

 Задача упрощалась тем, что первый экипаж К-140 был хорошо подготовлен, и в этом нужно отдать должное первому командиру – капитану 1-го ранга (впоследствии – вице-адмиралу) Анатолию Петровичу Матвееву. Хорошо знали свое дело штурман капитан 3-го ранга Величко, с которым я был знаком по службе на дизельных ракетных подводных лодках, младший штурман капитан-лейтенант Топчило, командир ракетной боевой части капитан 2-го ранга Сомкин.

 Мне же приходилось, как говорится, дни и даже ночи проводить на корабле, поскольку кроме основных поставленных задач я должен получить допуск на самостоятельное управление подводной лодкой 667А проекта и подтвердить линейность первого экипажа К-140, то есть его способность выполнять все задачи.

 Выход на стрельбу планировался где-то в середине декабря 1969 года, а примерно за месяц стали прибывать на эскадру представители науки и промышленности, желающие принять участие в этом уникальном испытании. Причем желающих выйти в море было не менее 100 человек. Что делать? Столько пассажиров на подводную лодку я взять не мог. По инструкции разрешалось иметь в море превышение экипажа не более 10%, то есть 13–14 человек. 

 Ни я, ни командование дивизии и эскадры не могли решать, кого персонально брать. Все – заслуженные люди, ученые, руководители предприятий и т. д.На одном из совещаний я предложил провести медицинское освидетельствование указанных лиц, а с признанными годными по медицинским показателям провести тренировки по легководолазной подготовке: использование водолазного снаряжения подводника, выход из торпедного аппарата и другие. Все согласились, понимая, что может случиться в аварийной ситуации, – ведь в мире такого опыта по пуску ракет нет. В результате на выход в море утвердили 16 человек, в число которых был включен и генеральный конструктор ракетного комплекса Макеев Виктор Петрович.

 К середине декабря 1969 года все было подготовлено к выходу в море и выполнению ракетной стрельбы. 18 декабря (в мой день рождения) выходим в море. Старший на борту – командир 31-й дивизии атомных ракетных подводных лодок капитан 1-го ранга (впоследствии – вице-адмирал, Герой Советского Союза) Лев Алексеевич Матушкин, который в историю нашего атомного ракетного подводного флота вписал немало страниц мужества и отваги.

 Руководитель стрельбы на надводном корабле – командир 12-й эскадры подводных лодок контр-адмирал (впоследствии – вице-адмирал) Георгий Лукич Неволин. Трудно переоценить его вклад в обеспечение боеготовности и боеспособности нашей эскадры. Благодаря его настойчивости и профессионализму моряка-подводника была воспитана плеяда командиров ракетных подводных крейсеров стратегического назначения……

 Выходим, все нормально. Погода хорошая: море 2–3 балла, ветер в пределах 5–6 м/сек., видимость полная, облачность не более 3 баллов, полярная ночь.Стрельба с оборудованной позиции (в видимости береговой черты и навигационных знаков). Заняли исходную точку маневрирования, погрузились на перископную глубину, на малом ходу начали проверку системы курсоуказания. Штурмана во главе с флагманским штурманом эскадры В. В. Владимировым начали определять поправку системы курсоуказания для точности пеленга стрельбы. От работы штурманов зависит отклонение ракеты по направлению от заданной цели.Закончили работу на первом, тренировочном галсе. 

 Возвращаемся в исходную точку и ложимся на боевой курс, приводим систему курсоуказания в норму для выполнения стрельбы. Запрашиваем у руководителя разрешение на стрельбу. Ждем. Получаем «добро» на работу, держим звукоподводную связь с руководителем, погружаемся на стартовую глубину, дифферентуем лодку с дифферентом «ноль». Скорость 3,5 узла. Все готово.– Боевая тревога, ракетная атака!

 Напряжение нарастает и, видимо, наибольшее – у меня.– Начать предстартовую подготовку!Идет предстартовая подготовка: предварительный наддув, кольцевые зазоры ракетных шахт заполняются водой, предстартовый наддув, готовы открыть крышки ракетных шахт первой «четверки». 

 Даю команду:– Открыть крышки шахт!Крышки открыты.– Старт!Пустили секундомер. Старт первой, затем с интервалом в 7 секунд стартуют вторая, третья и четвертая ракеты. 

 Старт ощущается по толчкам в прочный корпус подводной лодки. 

 Даю команду:– Задраить крышки ракетных шахт первой «четверки» и открыть крышки шахт второй «четверки»!На эту операцию отводится полторы минуты. Операция выполнена, готов дать команду на старт второй «четверки» ракет, но лодка начинает проваливаться за коридор стартовой глубины.

  Что делать? Создающаяся ситуация чревата отменой старта ракет, так как выход за пределы, установленные инструкцией для глубин стартового коридора, приводит к автоматической отмене старта и возвращению технических средств в исходное положение. 

 Понимаю, что возникает нештатная ситуация: положение Инструкции по управлению подводной лодкой при пуске ракет гласит, что после старта первой «четверки» ракет подводная лодка имеет тенденцию к всплытию и ее необходимо утяжелять, то есть принимать балласт. Однако на практике – все наоборот. 

 Даю команду откачивать воду из уравнительной цистерны, но понимаю, что инерционность лодки (все-таки водоизмещение около 10 тысяч тонн) большая и мы выйдем за стартовую глубину. Приказываю увеличить скорость хода плавным добавлением до 20 оборотов каждой турбине. При этом учитываю, что стартовая скорость не должна превышать 4,25 узла.

  Проходят секунды, смотрю на командира дивизии, он дает знак, что все правильно. Лодка держит стартовую глубину, сбрасываем по 10 оборотов, командую: «Старт!». Стартуют последние ракеты. Командир ракетной боевой части докладывает: «Старт прошел нормально, замечаний нет». 

 По громкоговорящей связи обращаюсь к экипажу. Говорю, что впервые в мире выполнен пуск 8 ракет в одном залпе, благодарю за службу. 

 В центральном посту и по отсекам раздается «Ура!».

 Всплываем в надводное положение, ложимся на курс в базу. 

 Получаем благодарность от руководителя стрельбы и сообщение, что боевое поле приняло 8 ракет, отклонение (центр группирования головных частей) первой и второй «четверок» в пределах нормы……

 Я был награжден орденом Красного Знамени.>>

 За десять дней до гибели советской державы из глубин Баренцева моря вдруг вырвались одна за другой шестнадцать баллистических ракет и унеслись в сторону берега. Это уникальное зрелище наблюдали лишь несколько человек с борта сторожевого корабля, дрейфовавшего в пустынном море... Только они знали, что этот день – 8 августа 1991 года – войдет в историю советского флота да и российского в целом как день великого ратного свершения…

 <>

 Вспоминает капитан 1-го ранга Сергей Владимирович Егоров:– 

  <

 Менее трагично, но с огромным ущербом для окружающей среды завершилась попытка первого полноракетного залпа в 1989 году.– Тогда, – невесело усмехается Егоров, – на борту были свыше полусотни человек всевозможного начальства. Только одних политработников пять душ. Многие ведь пошли за орденами. Но когда лодка провалилась на глубину и раздавило ракету, кое-кто очень быстро перебрался на спасательный буксир.    

 [Первая операция "Бегемот" была осуществлена в 1989 году ПЛАРБ К-84 667БРДМ пр. ,но закончилась неудачей: за несколько минут до старта, ещё при закрытых крышках шахт, из-за отказа датчиков давления не отключился «поддув ракеты», что привело к нарушению целостности баков горючего и окислителя. В результате произошло быстротекущее возгорание (не взрыв). От резкого повышения давления в шахте была вырвана крышка шахты (конструктивно заложенное «слабое звено») и произошёл частичный выброс ракеты. Сорванная крышка шахты (несколько тонн), перелетев через рубку аварийно всплывшей лодки, упала на корпус над 2-м отсеком и пробила ЦГБ № 4 левого борта. В 4-ом ракетном отсеке на аварийной шахте № 6 лопнули трубопроводы гидравлики. Пожар в шахте ликвидировали срочным погружением и прокачкой забортной водой. Был произведен аварийный слив окислителя. Экипаж при аварии ракетного оружия действовал грамотно, что и позволило избежать опасного развития событий. После срочного ремонта в Северодвинске ЦГБ № 4 и установки новой крышки шахты, в декабре этого же года, лодка вновь вышла для проведения залпа оставшимися 13-тью ракетами (с 2-х был слит окислитель, 1 сгорела). «Пассажиров», желающих получить награды уже на борту не было. Однако выполнить поставленную задачу так и не удалось. Предстартовая подготовка выходила за штатные режимы. Одной из причин неудачи операции «Бегемот» 1989 года называют общую нервозность экипажа на субмарине из-за наличия огромного количества флотского начальства («поход за орденами») Также существует точка зрения, что основными «виновниками» были сами практические ракеты (не настоящие, боевые, а удешевленные «для выброса»).]

 Нам в этом плане было легче: со мной вышли только два начальника – контр-адмиралы Сальников и комдив Макеев. Ну и еще генеральный конструктор корабля Ковалев вместе с замом генерального по ракетному оружию Величко, что обоим делает честь. Так в старину инженеры доказывали прочность своих сооружений: стояли под мостом, пока по нему не пройдет поезд... В общем, чужих на борту не было.

 Контр-адмирал Сальников предупредил Макеева, нашего комдива: «Хоть одно слово скажешь – выгоню из центрального поста!». Чтоб никто не вклинивался в цепь моих команд. У нас и так все было отработано до полного автоматизма. Любое лишнее слово – совет или распоряжение – могло сбить темп и без того перенапряженнейшей работы всего экипажа. 

 Судите сами: на залповой глубине открываются крышки шахт, они встают торчком и сразу же возрастает гидродинамическое сопротивление корпуса, снижается скорость; турбинисты должны немедленно прибавить обороты, чтобы выдержать заданные параметры хода.

  Все 16 шахт перед пуском заполняются водой, вес лодки резко увеличивается на многие тонны, она начинает погружаться, но ее надо удержать точно в стартовом коридоре. Значит, трюмные должны вовремя продуть излишек балласта, иначе лодка раскачается, корма пойдет вниз, а нос вверх, пусть не намного, но при длине корабля в полтораста метров разница в глубине для ракеты скажется губительно и она уйдет, как мы говорим, «в отмену». 

 Ведь за несколько секунд до старта некоторые ее агрегаты включаются в необратимом режиме. И в случае отмены старта они подлежат заводской замене, а это немалые деньги.>>

 Даже в самых общих чертах ясно, что ракетный залп из-под воды требует сверхслаженной работы всего экипажа. Это посложнее, чем стрельба по-македонски – с двух рук, навскидку. Тут оплошность одного из ста может стоить общего успеха. 

 И потому кап.2 ранга С. Егоров больше года гонял своих людей на тренажерах, пять раз выходил в море отрабатывать с экипажем главную задачу. Из разрозненных воль, душ, интеллектов, сноровок Егоров сплел, создал, смонтировал отлаженный человеческий механизм, который позволял разрядить громадный подводный ракетодром столь же лихо и безотказно, как выпустить очередь из автомата Калашникова. В этом был его великий командирский труд, в этом был его подвиг, к которому он готовил себя беспощаднее иного олимпийца.

 И день настал…

  Но сначала они пережили множество проверок и комиссий, которые, перекрывая друг друга, дотошно изучали готовность корабля к выходу на небывалое дело. 

 Последним прибыл из Москвы начальник отдела боевой подготовки подводных сил ВМФ контр-адмирал Юрий Федоров. Он прибыл с негласной установкой – «проверить и не допустить». Так его напутствовал врио главнокомандующего, который остался в августе вместо главкома, ушедшего в отпуск, и не хотел брать на себя ответственность за исход операции «Бегемот» – как назвали стрельбу «Новомосковска». Слишком памятна была неудача первой попытки. Но Юрий Петрович Федоров, убедившись, что экипаж безупречно готов к выполнению задания, дал в Москву честную шифровку: «Проверил и допускаю». Сам же, чтобы его не достали гневные телефонограммы, срочно отбыл в другой гарнизон.

 Итак, путь в море был открыт.

 С.Егоров:-

 <

 За полчаса до старта – загвоздка. Вдруг пропала звукоподводная связь с надводным кораблем, который фиксировал результаты нашей стрельбы. Мы их слышим, а они нас – нет. Сторожевик старенький, на нем приемный тракт барахлил. Инструкция запрещала стрельбу без двусторонней связи. Но ведь столько готовились! 

 И контр-адмирал Сальников, старший на борту, взял всю ответственность на себя: «Стреляй, командир!».Я верил в свой корабль, я ж его на заводе принимал, плавать учил, в линию вводил. Верил в своих людей, особенно в старпома, ракетчика и механика. Верил в опыт своего предшественника – капитана 1-го ранга Юрия Бекетова. Правда, тот стрелял только восемью ракетами, но все вышли без сучка и задоринки. Мне же сказали, что даже если тринадцать выпустим, то и это успех. А мы все шестнадцать шарахнули. Без единого сбоя. Как очередь из автомата выпустили. Но ведь пуля дура. А что говорить про многотонные баллистические ракеты? «Капризная дура»? Нет, ракета большая умница, с ней надо только по-умному.

 Погоны с тремя большими звездами Сальников вручил мне прямо в центральном посту. 

 В родной базе нас встречали с оркестром. Поднесли по традиции жареных поросят. Но прожарить как следует не успели. Мы их потом на собственном камбузе до кондиции довели и на сто тридцать кусочков порезали, чтобы каждому члену экипажа досталось. 

 Представили нас к наградам: меня – к Герою Советского Союза, старпома – к ордену Ленина, механика – к Красному Знамени...

 Но через неделю – ГКЧП, Советский Союз упразднили, советские ордена тоже…>>