А ЧТО ОТ ЭТОГО ИЗМЕНИТСЯ?

   «Куда не пойдешь, кого - то да обязательно  встретишь из людей. Они везде,  - желчно думал Яков Яковлевич,  -  И каждому нужно кивнуть головой для приличия, с другим поздороваться, с третьим поговорить о чем-то, как говорят, широту взглядов приобрести, хотя и говорить не хочется и широты то же, а поговорить из-за вежливости нужно.

   Как – то все узко сшито, и каждый на свой аршин меряет. А как эту широту приобрести, если хочется? Бегать мне  по улицам, липнуть к каждому, так сказать, втиснуться локтями в гущу людей, а эта гуща не хочет тебя в себя пускать и выталкивает, и ты, как пузырь на воде, или заковыряться в книжки?  

   Ну, вот. Кивнул я головой, поздоровался, поговорил. И что из этого изменилось? Даже  дополнительная вошь от этого в природе не появилась. А как орут: изменилось, изменилось!!! Ни хрена не изменилось.

   Лучше целый день, закрывшись в туалете, просидеть, чем с людьми встречаться. Да, - протягивает Яков Яковлевич. -  Ну, а если подумать по -  другому. Вот идет навстречу женщина. Я киваю вежливо ей головой. Она мне отвечает так же. Гм. На душе повеселело. Выходит, что в первом случае я, оказывается, был не прав.

    А вот знакомый мой. Поздороваюсь с ним. Рука у него теплая. И моей руке стало теплее. Нет. Точно я не прав. Нельзя проходить мимо человека или, закрывшись в туалете, целый день сидеть. А вот и поговорить с человеком можно. Взгляды, так сказать, расширить на то, что да, как?

   Вишь, как он убедительно говорит  о  том, что стоит жить ради людей. Помогать, любить их.  У него свой аршин, у меня свой аршин. А вот возьми и совпали. Как-то все переплетается. Гм. А что из этого изменилось? Да ни хрена не изменилось. Из одного состояния я перепрыгнул в другое состояние. Одно настроение перешло в другое.

   Туалетная широта, уличная, даже государственная, например, отличаются количеством слов. Конечно, не только этим, а то за дурака посчитают, если я утверждать это буду.  Рассуждают, размышляют: вот нужно так сделать или нужно вот этак сделать. Да ведь у каждого человека, - Яков Яковлевич материться, - есть свой запас слов, свое количество слов, и он будет говорить теми словами, какие у него есть.

    Вот есть у кого - то с десяток слов. И что? Начнешь ему рассказывать, какая у нас власть, так он этим десятком слов и накроет власть, а у другого на это счет тысяча слов, но возвышенного порядка.

И что? Десятка столкнется с тысячей и дураком тебя обзовет. А у кого - то не тысяча, а под миллион подтягивается. И снова даже гадать не стоит.  Десятка точно  накроет миллион.

    Расскажи этой десятке что – то обширное, так она сузит, обчекрыжит, сожмет, урежет твое обширное до клочка. Вот если б у всех было одинаковое количество слов, тогда другое дело. Все понимали бы друг друга. Да ведь один высказывает свое слово с одним чувством, а другой такое же слово с другим чувством. Снова не порядок. Чувства разные. Любовь. Один от этого слова шарахается в чувствах, а другой глотку за нее перегрызет. И что? Словами будут биться и мусора такого нагребут, что никаким словом не разгребешь».

   В это время Яков Яковлевич нечаянно толкает мужика, который «закладывает» в себя пиво. Мужик накрывает его тремя словами. Яков Яковлевич  выпускает свой словарный запас, но трехэтажка укладывает его. Прохожие одобрительно кивают.

   «Вот и все, - горестно думает Яков Яковлевич. – Он мою сотню слов раздавил всего тремя словами. Ну и что? А все, как  было, так и есть. Ничего не изменилось. Так сказать, попикировались своим словарным запасом. Он со своей трехэтажкой ушел, а я со своей сотней.

   А ведь сотня то больше, а вот трехэтажку никак не может сломать. Выходит, дело не в том, что у меня на девяносто семь слов больше. А в чем же тогда дело, мать твою? Нужно, наверное, до миллиончика дотянуть. А вдруг у другого на одно слово  будет больше? Он этим одним и завяжет меня в узел.

   Да. Нужно накапливаться в слове. Вот если бы я смог сгрести все слова от пещерных до современных, тогда…  А что тогда, - тяжело вздыхает Яков Яковлевич, - все равно трехэтажка или десятка свое возьмут. Забьют. Ничего не изменится.

   Вот был я на одной лекции. Один мужик с галстуком рассказывал о том, что Земля кружится, бегает по орбите, с такой скоростью, ось имеет, что находится на таком -  то расстоянии от Солнца, других планет. А другой мужик из зала встал и сказал: ну и что: ты мне вычисли такую орбиту и  расстояние, и ось такую дай, чтоб я мог пожить, как живут верхи.   Я тогда без твоей помощи на нужную орбиту переберусь И что? У мужика с галстуком было миллион слов, а вот  десятка мужика его и уложила. Не смог он вычислить со своим миллиончиком ни орбиту, ни расстояние… для мужика. Так и крутится мужик на своей орбите».