Юлия Латынина: "Кремль не представляет опасности ни для кого"

Европа опасается России как безальтернативного поставщика топлива в разных степенях. Мы видим, например, что Швеция вообще не берёт ни грамма российского газа, это принципиальное решение Швеции. Я думаю, что энергетическая дубинка сгнила на корню, благодаря Энергетической Хартии и благодаря наличию сланцевого газа. Собственно, это даже Кремль почувствовал, и это были представления Кремля о себе любимом, у него вот есть труба, в этой трубе есть газ, он будет получать немренные прибыли и ещё эту трубу запихивать Европе, или кому попадётся, в то место, в которое запихивают что-то жёсткое и длинное. Это будет преувеличенное представление, потому что для начала они не оправдались: Кремль не смог закупить в рамках своей стратегии газовые сети в Европе, он сможет построить «Норд-Стрим», который не представляет собой никакой опасности ни для кого, кроме самой российской экономики и финансового состояния «Газпрома». А для Европы это безусловный плюс, точно так же, как и безусловный плюс, если будет построен «Южный Поток», другое дело, что он обойдётся в 40 миллиардов долларов, не будет заполнен и никогда в жизни не окупится (ждать надо до второго пришествия марсиан). Но это проблема России, а не Европы. А произошла, на мой взгляд, совершенно неизбежная вещь, которая заключается в том, что если у вас есть спрос на что-нибудь, например, газ, то у вас всегда что-то появится. Причём по-любому что-то найдётся, причём очень характерно, что различные государства и бюрократические образования инвестировали гигантскую кучу денег во всякую альтернативную энергетику и во всякую прочую «хрень» и «запалили» немеренное количество денег, бизнес нашёл самое простое решение, тут сланцевый газ и вот, пожалуйста.

 

Российские деньги инвестируются в Европу, а это выгодно Европе (в Европу, а не в Америку), российские капиталы находятся в Европе, дети обучаются в Европе, недвижимость покупается в Европе. Это выгодно Европе, а более всего выгодно Германии, которая видит в России огромный рынок сбыта. Это совершенно справедливо: Германия должна заботиться об интересах Германии, а не России. И Путин совершенно правильно выбрал Европу, потому что это гигантская бюрократическая организация. Можно сказать, что Европа выиграла Третью мировую войну против коммунизма и проиграла Четвёртую мировую против собственной бюрократии, поэтому любая бюрократия заинтересована в бесконечных переговорах ни о чём, которые дают возможность бюрократии существовать бесконечно, но пока, я думаю, о коррупции речь не идёт.

 

В значительной степени можно сказать, что Европейский союз для этого и создан, потому что, что такое Европейский союз? Это место устройства отставных глав государств, им  не рубят головы, как в средние века, но куда-то их деть надо. А что касается их взаимоотношений с Россией, то вы знаете, в отчёте Сенатской Комиссии по «9/11» Мадлен Олбрайт задают вопрос: «А какого чёрта вы договариваетесь о чём-то с Пакистаном постоянно, если известно, что он покровительствует талибам, причём на самом высоком уровне и самым серьезным способом?» На что Олбрайт отвечает, что если мы не будем с ними договариваться, у нас потеряются последние очаги воздействия на него». Совершенно точно так же мне ответил один немецкий дипломат (не буду называть его имени) на мой вопрос: «Какого чёрта Тельавини написала вот этот похабный, если не сказать большее, отчёт?» (Который просто неприличный, потому что я понимаю ОРТ, а ОРТ сам Бог велел говорить о российско-грузинской войне то, что оно говорит. Но как можно себе представить, чтобы Европа создавала отчёты о советско-финской войне и написала: «Ну, вы знаете, Сталин говорит, что это финны на него напали, финны говорят, что это Сталин на них напал, а мы не знаем, кто виноват, а кто прав»). И этот дипломат мне ответил то же самое: «С Россией надо договариваться». В этой логике есть своя правда, но эта логика очень быстро перерастает в другую, в логику бюрократии: А зачем нам, собственно? Понимаете, ситуация предельно отличается от советского союза: Советский Союз посылал за рубеж танки, эти посылают за рубеж деньги. А от того, что они посылают за рубеж деньги, Евросоюзу ни плохо, ни холодно, он должен заботиться о своих гражданах, зачем ему заботиться о русских – русские пусть заботятся о себе сами. Кремль не представляет из себя опасности ни для кого, кроме самих российских граждан, и почему Европа должна мыть за нас наши руки.

 

 

Лужков никогда, во-первых, особенно своим не был, его наоборот всегда пытались сожрать просто по той причине, что у него много денег (или у жены много денег). Что, согласно Гражданскому Кодексу Российской Федерации, делится пополам. Учитывая природу режима, там постоянно текли слюни до подбородка. Лужков, строго говоря, наоборот оставался единственный, несильно поделенный. Единственная политическая проблема заключалась в том, что непонятно было, кого ставить на его место, потому что в той схватке бульдогов, которую представляет их себя Кремль, любой человек, поставленный на его место, означал бы усиление той или иной партии. Ну, вот поставили путинского человека.

 

 

Начальной фазой этой операции была, собственно, компрометация Медведева Лужковым, потому что о Медведева вытерли ноги, и он булькал, пока ему не разрешили Лужкова снять. И, безусловно, я думаю, что с психологической точки зрения Путин недоволен Медведевым, что там есть некая психологическая напряжённость, не политическая, я подчёркиваю, а психологическая, которая заключается в том, что если у тебя есть марионетка, то марионетке некомфортно, она иногда претендует на то, чтобы быть человеком, и тебе страшно некомфортно, так как эта деревянная кукла стоит и вдруг она иногда что-то говорит, не посоветовавшись. Но действительно президент после этой истории, оказалось, пользуясь любимой нашей властью тюремной терминологией, «профененый». Потому что ведь Лужков купился на идею о том, что можно критиковать президента и не понял, что есть только один человек, который имеет право безнаказанно втаптывать в грязь Дмитрия Анатольевича – этого человека зовут не Юрий Михайлович. В России есть один избиратель, который выбирает, кто будет следующим президентом. Этого избирателя зовут Владимир Владимирович Путин. Кого он выберет? Это не столь важно по сравнению с тем, что выбор будет осуществлять только он.