Россия в ВТО: первая кровь

Прошло чуть более полугода с момента вступления России во Всемирную торговую организацию, а худшие прогнозы уже начинают сбываться. Из-за понижения торговых тарифов целые отрасли нашей экономики оказались между жизнью и смертью. Хотя проправительственные эксперты прогнозировали в течение 2–3 лет одни сплошные плюсы для страны, некоторые банки уже сегодня отказываются кредитовать фермеров, которых считают обречёнными. Ещё не просохли чернила на президентской подписи, а Всемирный банк уже пытается запрещать России поддерживать свою промышленность и угрожает закрыть её товарам доступ на мировые рынки.

Год свиньи

Россия стремилась в ВТО 18 лет и с 22 августа 2012 г. является полноправным членом этой организации. Правда, после завершения непростых международных переговоров заартачилась обычно покладистая Госдума. Депутаты, едва ли не единогласно голосовавшие за непопулярные меры против митингов, «закон Димы Яковлева» и добровольно лишившие себя права формировать госбюджет, вдруг устроили фронду против ВТО. 131 депутат подписался под обращением в Конституционный суд о проверке законности шага, который может повлечь за собой «утрату экономической безопасности и суверенитета страны». Вот так, ни больше ни меньше. Суд несоответствия между вступлением в ВТО и Конституцией не выявил, а фронда дала последний бой на голосовании в Думе: 238 голосов «за» и 208 «против» – по важнейшим вопросам такого не случалось больше 10 лет.

Вступив в эту организацию, Россия обязалась снизить торговые тарифы. По данным аналитического портала «ВТО-информ», уже к ноябрю 2012 г. на прилавках стало в два раза больше иностранных сыра, сгущёнки и масла, а импорт сухого молока вырос втрое. Из-за того же импорта оптовые цены на свинину рухнули на треть, но рядовой потребитель этого не ощутил – цены в магазинах остались прежними. Казалось бы, какая покупателю разница, ест он бельгийское мясо или российское? Но, по словам главы исполкома Национальной мясной ассоциации Сергея Юшина, каждое рабочее место в животноводстве стимулирует создание ещё 6–8 рабочих мест в других отраслях экономики.

Некоторые чиновники цинично заявляют, что правила общего рынка заставят ленивый российский бизнес нормально работать. Но как наш фермер будет конкурировать с аргентинским, если у того два урожая в год вместо одного, кредиты дешевле в 20 раз, а правительственные дотации в четыре раза выше. Вдобавок на аргентинца не наезжают бандиты, не вымогают деньги чиновники, у него нельзя перерезать всё стадо под предлогом борьбы с каким-нибудь «овечьим гриппом» по приказу сельского ветеринара.

– Российский фермер получает от государства дотации на несколько сотен рублей в год, а финский – на 28 тысяч, – говорит экономист Андрей Близнец. – Таких сравнений масса, и все они не в нашу пользу. Вступающие в ВТО страны обычно проводят коренную модернизацию экономики, делают её по-настоящему конкурентоспособной, а уже потом подают заявку. Тогда к ним применимы все те плюсы ВТО, о которых мы слышим: модернизация, инвестиции, новые горизонты для экспорта. А то, что сделали российские власти, – это натягивание трусов поверх брюк. Туго придётся лёгкой и пищевой промышленности, автомобилестроению и фармацевтике. В самом невыгодном положении окажутся производители электроники – их иностранные конкуренты будут торговать в России вообще без пошлин.

По словам совладельца «Ростсельмаша» Константина Бабкина, вступление России в ВТО повлекло за собой снижение пошлин на новые импортные комбайны в три раза, на подержанные – в пять раз. В итоге производство комбайнов в России, Беларуси и Казахстане завалилось почти на 15%.

Пошлины на импортные автомобили уменьшились с 30 до 25%. Три года они останутся неизменными, а потом начнут семилетнее пике по 2,5% в год, пока не достигнут отметки 15%. Пилюлю для российского производителя удалось подсластить введением утилизационного сбора. Но это лишь отсрочка приговора, если не произойдёт капитального перевооружения производств и технологических прорывов.

В отличие от автопрома российская текстильная отрасль считается вполне современной и конкурентоспособной. Но её главными конкурентами стали не Китай и не Евросоюз, а контрабандный товар из безвизового Казахстана, доля которого на внутреннем рынке достигает 35–40%. А власти, вместо того чтобы эффективно бороться с этим явлением, подложили собственному производителю новую свинью – снизили импортные пошлины. По словам президента Российского союза предпринимателей текстильной и лёгкой промышленности Андрея Разбродина,в ожидании краха отрасли банки подняли ставки по кредитам до 14–16%, а многим предприятиям вовсе отказано в ранее согласованном кредитовании. Хотя они считались добросовестными заёмщиками, а ухудшения в их делах пока нет, в банках прямо называют причину отказа – «в связи со вступлением России в ВТО».

Казалось бы, никакая конкуренция не угрожает российским производителям труб: спрос на их продукцию устойчив почти во всех регионах, реализуются «Южный поток» и «Северный поток», строятся новые нефтяные порты на Балтике и Дальнем Востоке. Однако, по данным Росстата, производство стальных труб за девять месяцев прошлого года рухнуло на 8,2%. При вступлении в ВТО Россия взяла на себя обязательства снизить пошлины на 43 наименования труб до 5–10%, т.е. в 2–3 раза. Это означает скорое возвращение производителей из Украины, которые несколько лет назад пытались разорить российского конкурента низкими ценами. Тогда от них отгородились антидемпинговыми барьерами, сегодня правила ВТО этого не позволят. Любопытно, что продолжат действие антидемпинговые пошлины Евросоюза на ввоз российских бесшовных и сварных труб – 27 и 16% соответственно. Такая вот «честная конкуренция»!

Экономика уже отреагировала на вступление в ВТО. По данным Минэкономразвития, темпы роста российского ВВП, составлявшие в июне 2012 г. 3,8%, к августу упали до 2,4%.

Если в первом квартале экономика росла почти на 5%, то среднегодовой прирост оказался на уровне 3% – это при том, что цены на энергоносители оставались стабильно высокими. По прогнозу «ВТО-Информ», общие потери российской экономики от вступления в ВТО могут составить 26 трлн. рублей.Значительную часть удара примут на себя регионы: например, далеко не богатая Оренбургская область потеряет около 35 млрд. и до 38 тыс. рабочих мест. Для сравнения: на екатеринбургском гиганте «Уралмаш» работают 14 тыс. человек, на «Кировском заводе» в Петербурге – 8 тысяч. А в Оренбурге столь крупных предприятий нет.

Пока «Титаник» плывёт

По данным Российского Союза промышленников и предпринимателей,из-за снижения ввозных пошлин федеральный бюджет недосчитается около 200 млрд. рублей в 2013 г., а два года спустя – уже 360 миллиардов. В условиях возросших расходов на силовой блок, Олимпиаду, чемпионат мира по футболу, новый космодром и непонятной судьбы российских активов за границей новые дыры, похоже, будут компенсироваться за счёт новых налогов. Методы их получения очевидны: в стране планируется создать финансовую полицию.

Простые россияне ничего хорошего от вступления в ВТО не ждут. По данным Росстата, индекс потребительской уверенности в стране упал до минус 8% к концу 2012 года. Позитивно настроены к переменам лишь 19%, а количество пессимистов возросло до 23% россиян. Среди опасений на первом месте оказалась инфляция.

Заметна и растерянность властей: президент Владимир Путин уже после вступления в ВТО признал, что в ряде отраслей могут возникнуть острые проблемы, возможно закрытие неэффективных предприятий в моногородах вроде комбината в Пикалёво. Президент предлагает разработать программу «противодействия негативным эффектам ВТО на нашу экономику»: всесторонне оценить последствия присоединения, выработать комплекс долгосрочных мер. Но разве не уверяли нас чиновники в последние годы, что всё давно разработано и предусмотрено? Премьер Дмитрий Медведев и вовсе запутался в показаниях: то говорит, что выгод от ВТО стоит ждать через 5–10 лет, то заявляет, что благодаря переходному периоду в самом лучшем положении мы оказались сейчас. На фоне происходящей в сельском хозяйстве деградации премьер изрекает афоризм: «Нам село важнее, чем ВТО».

В отчётах о России ВТО и родственных ему Всемирного Банка и Международного валютного фонда часто встречаются сентенции: «Фабрик в России намного больше, чем диктует рынок… Необходимо разбить предприятия на более мелкие части». «Расходы бюджета и государственные инвестиции не должны повышаться». «Ключевые корпорации должны быть перестроены, чтобы стать конкурентоспособными и не базироваться на концепции национальной безопасности». Индустриальный потенциал России некоторые иностранные эксперты величают «лишними промышленными мощностями»: «Задача политиков состоит в том, чтобы перестать поддерживать больное наследие плановой экономики ради более динамичных частей. Нельзя допустить экономической или промышленной политики, направленной на перераспределение ресурсов».

– По сути, эксперты Всемирного банка рекомендуют нам отказаться от развития экономики, – говорит Екатерина Выговская из Высшей школы экономики. – Чтобы мы распродали по частям «Газпром», «Транснефть», другие крупнейшие госкорпорации и перестали поддерживать эти огрызки. Хотя золотое время западного бизнеса – это государственный протекционизм корпораций, которые постоянно укрупнялись, чтобы выжить на рынке. И до сих пор интересы американской нефтянки на Ближнем Востоке реализуются при помощи танков и авианосцев. С другой стороны, не нужно впадать в истерику по поводу иностранного вмешательства в наши дела. Одно из самых унизительных условий вступления России в ВТО: мы теперь не можем поддерживать наше сельское хозяйство более чем на 270 миллиардов рублей в год. Но пока Минсельхоз и половины этой суммы не осваивал: например, в 2013 году на поддержку малых форм хозяйствования, то есть фермеров, заложено 8,6 миллиарда рублей. К тому же правила общего рынка разрешают без ограничений госинвестиции в инфраструктуру села, в селекцию семян и племенное животноводство. А мы этим не пользуемся и вредим себе больше всякого ВТО.

Эксперты констатируют, что основные преграды для развития производства в России – это дороговизна кредитов, инвестиционный кризис, коррупционные поборы, ценовой произвол монополий, изношенные фонды и т.д. Что это значит, выражаясь простым языком? Например, проверяющие структуры семь раз за год меняют стандарты по креплению проводки на производстве – вчера 180 см от пола, сегодня 200, завтра 170 см. Это коррупционные поборы, потому что дать на лапу дешевле для собственника, чем семь раз за год останавливать производство и менять всю электрику. Отправить вагон щебня из Петербурга в Нижний Новгород стоит вдвое дороже, чем сам щебень, – это про ценовой произвол. Электроэнергия для небольших предприятий кое-где стоит в четыре раза дороже, чем для крупных, директора которых дружат с губернатором. Процентная ставка по кредиту на открытие, например, лесопилки составляет 15–18% – и то по знакомству и за откат. А в Канаде – 2–2,5%. И кто в итоге больше напилит?

– Если бы правительство всерьёз готовилось к вступлению в ВТО, мы бы наблюдали бескомпромиссную борьбу с поборами, – говорит Иван Дорофеев из Санкт-Петербургского университета экономики и финансов. – Всячески поощрялось бы обновление производств. Через государственные банки запустили бы широкую программу поддержки предпринимательства – это и кредиты, и льготы по ГСМ, и борьба со взятками в гипермаркетах, из-за которых производитель не может продать свой товар. Но пока всё наоборот: проверяющие структуры наделяются новыми полномочиями, растёт их число. Ввезти в страну станок крайне сложно: требуют кучу справок и даже проведения испытаний на границе. А кредиты для фермеров многие банки вовсе прекратили выдавать – ведь все понимают, что при стандартах ВТО они обречены.